Манускрипт египетского мага (СИ) - Тегюль Мари. Страница 13

И она указала веером на дверь, возле которой стоял лакей в ливрее. Иван Александрович вежливо пропустил вперед Ника и они прошли в салон, оклеенный красными французскими обоями, где мужчины, любители бостона, и пожилые дамы уже расположились за карточными столами. Там же теснились молодые люди, которые не играли в карты, а стремились всеми правдами и неправдами проникнуть во второй салон, где сидела баронесса с молодыми дамами, не игравшими в карты. Баронесса, очень любившая бостон, не хотела бросать гостей вначале вечера, зная, что увлекшись игрой уже не сможет уделить должного внимания не играющим гостям. А там, во втором салоне, делались многие дела — заводились нужные знакомства, обговаривались важные договоры, устраивались матримониальные партии.

Войдя в «карточный салон», Ник с интересом огляделся по сторонам. В центре салона за столом уже шла игра. Внимание всех было приковано к весьма пожилой даме, маленькой, сухонькой, которая с азартом выбрасывала карты и торжествующе смотрела при этом на партнеров. Этой азартной старушкой была Катерина Акакиевна, урожденная княжна Орбелиани, вдова боевого генерала, почтенная, всеми уважаемая дама, во всех случаях кроме бостона ухитрявшаяся при своем маленьком росте и щуплом телосложении сохранять величественный вид. Заметив новых молодых людей, она не отрываясь от карт, провозгласила неожиданно густым басом:

— А что же вы не садитесь, господа? Прошу, прошу.

Как раз должна была начаться новая партия. Ник и де Куртэне сели за стол. Оба они, как оказалось, были неплохими игроками. Но сравниться с Катериной Акакиевной они не могли. Разведя руками, Иван Александрович достал бумажник и положил на стол проигранные им деньги в ассигнациях. Катерина Акакиевна поморщилась. И тут же расцвела и даже бросила кокетливый взгляд в сторону Ника, когда он выложил столбик золотых монет. Игра продолжалась. Судьба улыбнулась Куртэне, но Нику положительно не везло, и горка золота перекочевала в обширный ридикюль Катерины Акакиевны, полностью расположив ее к Нику. Ник счел, что эту операцию он провел безупречно. Но теперь этот Куртэне! Он так внезапно появился, как будто призрак обрел плоть. Ник полагал, что будет длинная и сложная охота и вот на тебе! Значит, тут что-то не то, они охотились, видимо, не за тем человеком. Хотя к этому Куртэне надо будет приглядеться.

За карточными столами наступило временное затишье. Катерина Акакиевна подагрическим пальцем поманила к себе Ника.

— Что, со многими ты тут знаком? — спросила она шепотом, на правах близкого друга перейдя на ты.

— Да ни с кем, я ведь только приехал.

Катерина Акакиевна удовлетворенно закивала головой.

— Сейчас, сейчас, — начала приговаривать она, зорко оглядываясь по сторонам. Взгяд ее зацепил представительного моложавого мужчину.

— Ага, — удовлетворенно сказала она, подняв к носу висевший на золотой цепочке черепаховый лорнет и стала пристально его разглядывать. Почувствовав на себе ее гипнотизирующий взгляд, мужчина издали поклонился и тут же стал пробираться к ней.

— Что же вы, Шамиршах Луарсабович, совсем меня, старуху, забыли, — рокотала она над головой приложившегося к ручке седеющего великана.

— Это невозможно, Катерина Акакиевна, таких друзей как вы не забывают!

— А я вот хочу вам представить моего нового друга, — продолжала Катерина Акакиевна, — на днях пожаловал к нам из Петербурга. Прошу любить и жаловать.

Ник и улыбающийся великан обменялись поклонами.

— Как ваше артистическое общество? Когда чем-то новеньким побалуете? Не ждете кого на гастроль? — жадно выспрашивала она, обнаруживая свое пристрастие к театру. — Ну что же, жду, жду ваших приглашений. И моего друга не забудьте.

Отпустив милостивым жестом великана, Катерина Акакиевна начала высматривать новую жертву. Так в течение получаса Ник обрел новых знакомых, среди которых оказались кроме уже представленного ему Шамиршаха Луарсабовича Мелик-Беглярова, князь Бебутов, Александр Иванович Хатисов, князь Александр Михайлович Багратион-Мухранский, камер-юнкер двора его императорского величества, ханша Зейнаб-Ханум Атабекова-Коблианская, персидский принц Хосров-Мирза Каджар, служивший в драгунском полку Короля Датского Христиана IX и два молодых поручика, живших, как оказалось по соседству, на той же Петра Великого — князь Давид Захарович Чавчавадзе и Сергей Андреевич Беренс, из Нижегородского драгунского полка, квартировавшего в Кахетии.

Все это время Ник пытался, как мог, не выпускать из виду Куртэне. К его удивлению, тот и не старался как-то исчезнуть, наоборот, стоя почти все время у окна, он внимательно следил за Ником, и как только бурная деятельность Катерины Акакиевны немного поугасла, стал пробираться к нему.

Ник пошел навстречу и они вместе отошли в дальний угол салона, где стоял небольшой низкий столик и два удобных кресла. На столике стояли вазы с шоколадом сюшар, кайе, гала-петер, до которых Ник не был охотником и коробка папирос хан-кефи. Ник и Куртэне расположились в креслах, как два старинных приятеля для приятной беседы. Решив взять инициативу в свои руки, Ник любезно осведомился:

— Давно вы прибыли в Тифлис, Иван Александрович? — это был вполне нейтральный вопрос для нового знакомства.

Иван Александрович взял папиросу, помял ее в тонких пальцах и снова положил на место. Ник удивился. Было очевидно, что его собеседник нервничает.

— Да прибыл-то я в Тифлис всего неделю, вначале морем, в Батум, а потом дорожным дилижансом. Со мной приключилась неприятность — часть вещей пропала дорогой. Да еще я подхватил лихорадку в дороге — почти неделю отлеживался, вот только впервые выбрался к Елизавете Дмитриевне.

И он поднял глаза на Ника. Ник чуть не поперхнулся. На него смотрели вполне невинные васильково-синие глаза немного утомленного интеллигентного человека.

«Не он, не он, — пронеслось в голове у Ника. — Да и этот смугл, как-будто из Африки или из Индостана прибыл. Но какое фантастическое сходство! Все, кроме глаз!»

Иван Александрович продолжал:

— Сергей Андреевич вчера приехал из Кахетии, застал меня в страшной хандре и вытащил к Елизавете Дмитриевне, она была большой приятельницей моей покойной матушки. Я получил известие о ее кончине слишком поздно, оно застало меня в Бомбее. На мое счастье небольшое судно как раз направлялось из Бомбея в Стамбул. Потрепало нас изрядно в дороге. Ну, а из Стамбула в Тифлис уже рукой подать — да вот тут-то и свалила меня лихорадка. Вот после стольких неприятностей я и прихожу в себя.

— Очень сочувствую вам, — сказал Ник. «Что-то много народу из Индостана собралось в Тифлисе в последнее время», подумал он. И продолжал.

— Я знаю, что такое лихорадка. И с хинином не расстаюсь.

Иван Александрович закивал головой.

— И хинин уже не помогает. Ну да ничего, в Тифлисе сразу лучше стало. Люблю Тифлис.

Он вздохнул, огляделся по сторонам как-то странно, будто чего-то опасался.

— Николай Александрович, — вдруг жалобно, почти шепотом сказал он, — со мной приключилось что-то от этой лихорадки. Вижу я, вы человек нашего круга, не хочу, чтобы обо мне бог знает что говорили, но мне надо посоветоваться. Я рассчитываю на вашу порядочность и прошу вас никому об этом не рассказывать. Но мне нужен совет серьезного человека.

Ник удивился такому предисловию, но не показал виду.

— Вы можете рассчитывать на меня, — тихо сказал он и придвинулся к собеседнику.

— Я сказал вам, что не выходил из дома все то время, что приехал в Тифлис. Но это не совсем так. Небольшие прогулки по улице для моциона я делал. Старался выходить по утрам, когда на улице было пустынно. И вот на второй или третий день после приезда я вышел на такую короткую прогулку и пошел по левой стороне улицы мимо канцелярии наместника и до жандармского управления. Вы знаете, улица эта весьма респектабельная, тут все присутствия да солидные дома. Не прошел я и пяти минут, почти дошел до угла, как навстречу мне вышел некто. Я не привык рассматривать праздно людей на улицах, но этот человек шел так мне навстречу, словно пытаясь столкнуться со мной. Я посторонился, поднял на него глаза и остолбенел. Это был я. Человек не глядя на меня прошел быстрым шагом мимо по направлению к Сололакской. Я в растерянности постоял немного и потом продолжил свою прогулку дальше, перейдя через дорогу. Эта странная встреча занимала меня и я думал о ней, когда почти дошел до следующего угла…