Тонгор и Пираты Таракуса - Картер Лин Спрэг. Страница 7

— Эй, капитан! Кок говорит, что завтрак готов и что еда остынет, если вы немедленно не сядете за стол, — объявил он.

Они собрались в большой каюте, которую занимал Барим. Это было просторное помещение с низким потолком, который пересекали тяжелые толстые балки. Со вбитых в них крюков свисали на цепях масляные светильники. Небольшие окна, выходившие на палубу и на море, отбрасывали светлые пятна на пол каюты. Барим предложил было своему высокому гостю капитанскую каюту, но Конгрим, как Тонгор приказал называть себя во время путешествия, предпочел делить каюту со светловолосым Тангмаром из Коданга. Что касается Чарна Товиса, то он был рад оказаться в компании Рмоахала и Рогира. С ними обоими он крепко сдружился еще во время предыдущего плавания.

В большой каюте был накрыт шикарный стол. Тонгор, Чарн Товис, Рыжая Борода и его первый помощник — невысокий смуглолицый офицер по имени Ангар Зенд — приступили к трапезе. Печеная рыба в лимонном соусе, свежие фрукты, горячий, только что испеченный хлеб, копченая дичь и пряное мясо кабана, огромные ломти жирного сыра и терпкий коричневый эль в золотых червленых кубках, несомненно, похищенных некогда из трюма какой-нибудь богатой торговой галеры, — все это и еще многое другое было выставлено на стол. Свежий соленый воздух придал всем зверский аппетит, и друзья без церемоний взялись за приятное дело.

Весь день и последовавшую за ним ночь, а затем и следующий день быстрая галера, нос которой украшала медная драконья голова, неслась под пурпурными парусами по волнам залива.

Великий залив Патанги глубоко врезался в Лемурийский континент, почти разрезая его надвое. Прежде, чем на горизонте появятся грозные башни крепости Таракуса, «Ятагану» предстояло проплыть еще много лиг.

Над мачтами кружили и кричали чайки. Белая пена разбегалась в стороны за кормой. Острый нос галеры, словно отточенный огромный нож, врезался в бескрайнюю водную гладь.

Стены Патанги давно скрылись из виду. Вскоре галера миновала показавшийся на горизонте Тардис, еще один город на побережье залива, где на троне восседал князь Баранд Тон. Вскоре и эта крепость осталась позади. Стоя у борта, Тонгор и Чарн Товис наблюдали, как мимо проплывают Шембис и Зингабал. Наконец они миновали Пелорм — последний дружественный город на их пути.

великий залив стал намного шире. Его воды смешались с более солеными и холодными волнами Яшензеб Чуна — Южного моря. Еще несколько лиг — и на горизонте покажутся башни пиратской цитадели — Таракуса. Еще ночь под парусом и несколько часов пути при свете дня — и «Ятаган» бросит якорь в огромной, удобной бухте столицы пиратского королевства.

Но тут Судьба взяла дело в свои руки.

Зоркий матрос-тарданец, лицо которого было обезображено клеймом раба с галер Шембиса, первым увидел чудовище. Он сидел в большой плетеной корзине на самом верху мачты, чтобы помогать рулевому ориентироваться в сгущающихся сумерках. Сигнал тревоги, поданный впередсмотрящим, поднял всю команду на ноги. Экипаж стремительно занял боевую позицию.

В нескольких сотнях ярдов впереди по курсу из-под воды показалась огромная чешуйчатая голова с горящими холодным янтарным огнем глазами.

Толстяк Блай звучно икнул. Старый одноглазый Дурган потер здоровый глаз и забормотал молитву морскому богу Шастадиону. Тангмар задумчиво проверил остроту клинка своего меча, а великан Рогир потянул с плеча лук. Все пираты спокойно, без паники готовились вступить в схватку не на жизнь, а на смерть с чудовищем из морских глубин.

Перед галерой вынырнул один из драконов, живших в лемурийскую эпоху. Огромный лярт, сверкая холодными глазами, извиваясь, плыл навстречу судну, широко раскрыв пасть, в которой сверкали драконьи клыки.

Не так уж часто чудовища Южного моря заплывали так высоко в Залив. Их домом и владениями были океанские глубины. Но несколько раз в год рыба, которой обычно питались эти драконы, уходила в Залив, чтобы отнереститься в устьях впадающих в него рек. И тогда бешеные от голода чудовища заплывали в залив вслед за рыбой… а морякам Лемурии оставалось лишь молить зеленобородого Бога Морей о пощаде. Ведь взрослый лярт вдвое длиннее корабля; его могучий хвост, огромные когти и ужасные челюсти могли разбить галеру в щепки или утащить под воду.

Тонгор стоял на носу, сжимая в руке большой меч валькаров. Однажды, двенадцать лет назад, его воллер совершил вынужденную посадку в водах Залива и был атакован морским драконом. Тогда Девятнадцать Богов оказались милостивы к Тонгору и его спутникам. Всему экипажу удалось избежать смертоносных челюстей Ужаса Глубин. Но если это чудовище нападет на «Ятаган», будут ли боги столь же милостивы во второй раз и помогут ли им избежать клыков и когтей огромного лярта?

— Горчак, Туран, Минга — быстро к катапультам! Рогир, бери своих стрелков — и живо на снасти, повыше! Приготовьте стрелы. Всем — к бою!

Барим Рыжая Борода, натягивая доспехи, отдавал приказы своей команде. В палубе открылись широкие люки, из которых на крепких платформах подняли морские катапульты. Тяжелые каменные глыбы и слитки чугуна, в мирное время служившие «Ятагану» балластом, легли на рычаги могучих орудий. Заскрипели лебедки, натягивая канаты и устанавливая катапульты под нужным углом.

В те далекие времена, за многие тысячелетия до изобретения пороха и изготовления первой пушки, катапульты были единственным оружием лемурийских мореплавателей, которое они могли противопоставить огромный драконам. Удачно пущенный камень мог оглушить или испугать чудовище. А если очень повезет, можно было и добить тяжело раненного или оглушенного лярта, подойдя к нему вплотную.

Но все знали и то, что, если катапульты подведут, то кораблю и его экипажу конец. Стрелы, мечи и копья едва ли могли повредить этой чешуйчатой машине смерти. Могучие кости и клыки твари могли разбить палубу, пробить борт, сломать мачты.

Некоторое время лярт неподвижно глядел на приближающийся корабль, словно что-то оценивая и прикидывая. Неподвижные глаза дракона по-прежнему горели холодным желтым огнем.

Затем, издав дикий рев, чудовище направилось к «Ятагану». Почти в тот же миг удар меча перерезал натянутые канаты, и рычаг одной из катапульт взметнулся в небо. Тяжелый снаряд описал в воздухе дугу и, не попав в цель, рухнул в море, подняв фонтан брызг.

Еще две катапульты со скрежетом распрямили свои сжатые мускулы, отправляя смертоносный груз в сторону дракона. Одно из каменных ядер вскользь ударило по чешуйчатой спине взвывшего от боли чудовища, другое упало в воду рядом с ним, не причинив вреда.

В следующий миг лярт набросился на корабль.

Одна огромная, покрытая чешуей лапа впилась когтями в борт галеры. Толстые доски заскрипели и застонали, когда громадные, как сабли, клыки вонзились в них. Словно в кошмарном сне, над бортом поднялась огромная голова и, нагнувшись над палубой, оглядела палубу судна, выбирая добычу.

Щелкнули страшные челюсти. Откушенная голова одного из матросов покатилась по доскам, а тело, рухнув на палубу, забилось в конвульсиях. Перекусив человека пополам, дракон начал жевать добычу, глотая огромные куски мяса, с трудом проходящие в горло.

Через какое-то мгновение все было кончено, а страшная голова чудовища метнулась в следующей жертве. Снова фонтан крови брызнул из оскаленной пасти, заливая палубу. Еще один матрос умер страшной смертью.

Засвистели стрелы, пущенные с рей и снастей. Но они не смогли пробить толстую чешуйчатую шкуру дракона. Рогир без устали посылал стрелу за стрелой в противника, но большинство из них лишь отскакивало от живой брони чудовища.

Затем голова лярта метнулась к тому месту, где стоял Тонгор, сжимавший в руке свой тяжелый меч.

Все произошло за какое-то мгновение. В сумерках, во всеобщем смятении никто так и не разобрался, что же случилось. Да и у Тонгора не было времени на размышления и обдумывание плана. Словно вспышка молнии, инстинкт самосохранения заставил его действовать.