Будешь моим героем? (СИ) - Томсон Марго. Страница 20

Встав из-за стола, он быстро принял душ, подсушил волосы и, переодевшись в удобные джинсы и свитер, отправился к родителям.

— А где папа? — поцеловав встретившую его маму в щеку, Степан скинул куртку и ботинки и прошел на кухню, где та уже накрыла стол к чаепитию. Ужинать, считала мама, можно самое позднее в семь часов, позже — нарушение режима, но ввиду специфики Степановой работы, ему она обычно делала послабления.

— Вышел в магазин. Помой руки, все-таки с улицы пришел, — безапелляционно потребовала мама, и Степан, уже успевший приземлиться на табуретку, послушно встал и отправился в ванну.

— Итак, — когда чай был выпит, а все университетские сплетни — рассказаны, заговорила мама, — что ты хотел обсудить?

— Яну Манцевич и нашу якобы свадьбу, — бухнул Степан, решив не тянуть кота за хвост.

Даже хорошо, что папа еще не вернулся. Кажется, он сильно обиделся, когда они разговаривали в последний раз, так что велик был шанс поругаться. С мамой отношения у него были… более стабильные. Когда он был маленький, родители активно строили карьеру, обоих часто не было рядом, и Степан рано научился быть самостоятельным. Однако если мама, пусть и работала, видела сына каждый вечер, то отец нередко ездил на раскопки, отсутствия иногда месяцами.

— Мама, я тебе клянусь, что с Яниной Манцевич у меня никогда ничего не было, — самым убедительным тоном, какой мог изобразить, проговорил Степан. — Мы просто знакомые.

— Опять ты за свое! — осуждающе покачала головой мама. — Степан, я не понимаю твоего нежелания признавать…

— Дело не в этом, — перебил он и резко встал из-за стола, чтобы поставить чашку в раковину. — Вот как мне убедить тебя, что я не вру?

— Никак, — мама насмешливо прищурилась и вскинула голову, разглядывая его лицо. — Ты сам виноват, что все делаешь втихомолку. Взять хотя бы театральный…

— Боже! Вы мне с отцом до смерти этот факт припоминать будете? — страдальчески скривился Степан.

— Не исключено, — мама уже откровенно издевалась. — Но, согласись, у нас с твоим папой есть резоны для такого мнения.

— Ладно, — сдался Степан и решил зайти с другой стороны: — Вот просто допусти на мгновение, что я говорю правду…

— Так, ну допустим, — спустя полминуты внимательного разглядывания уступила мама. — И что?

— Яна — не моя девушка, мы не собираемся жениться, а все, что ты видела, — всего лишь неудачное стечение обстоятельств. Ошибка. Недопонимание. Нелепая случайность.

— Довольно, — оборвала его мама. — Я поняла. К чему ты ведешь?

— К тому, что вы с папой занимаетесь самообманом, сами себя вводите в заблуждение.

Мама недоверчиво сощурилась.

— Я правду говорю! Тебе же самой будет стыдно, когда все вскроется, — не выдержал и повысил голос Степан, и это неожиданно подействовало: мама начала сомневаться.

Она помолчала, подвигала чайную пару перед собой, выравнивая чашку с блюдцем или ища идеальное с ее точки зрения положение на столешнице, а потом неуверенно спросила:

— А как же?.. Вы же с Яночкой вместе ночевали.

— Так получилось, — не желая объясняться по этому поводу, отмахнулся он. — Это сейчас не важно. Важно то, что все совсем не так, как кажется.

— Но… девочка даже не отрицала, — растерянно проговорила мама, глядя ему прямо в глаза.

— Ну а что она должна была сказать, — дернул плечом Степан и с прорвавшейся горечью проговорил: — В конце концов, это я у вас я такой непослушный сын, все вечно делаю не так, как требуется, и вас не предупреждаю, но Яну во всю эту историю впутывать не надо.

Мама открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла, поджав губы. На кухне воцарилась неловкая тишина. Степан уже и сам пожалел, что так резко высказался, обидев мать, и тут — как всегда вовремя — вернулся из магазина отец.

— Валера, — мама встала из-за стола и, не глядя на Степана, поспешила встретить мужа. — Нам нужно поговорить.

Степа вздохнул и устало потер лицо ладонями. Разрешившаяся к лучшему ситуация почему-то не радовала.

***

Мила знала за собой такую особенность: ей везло оказываться в нужное время в нужном месте. Вот и сегодня она пришла к деканату, чтобы забрать зачетки, но секретаря на месте не оказалось. Поэтому она прислонилась к стене и стала ждать, лениво листая ленту инстаграма и слушая музыку в наушниках на перерыве. И она дождалась. Правда, не секретаря. Она стала свидетельницей любопытной сцены.

Едва завидев, как Анна Янушовна, бабушка одного очень важного ей человека, останавливается, окликнутая какой-то женщиной, Мила пониже склонила голову, чтобы пряди волос немного закрыли лицо. И музыку выключила. Эйрподсы, купленные в угоду моде, категорически ей не подходили. Мила давно бы сменила их на что-то более удобное, но все ленилась заехать в магазин, чтобы подобрать подходящую модель. Зато сейчас эта безумно дорогая и безумно неудобная модель позволяла ей слышать каждое слово говорящих женщин.

— Анна Янушовна, добрый день, — тем временем проговорила приблизившаяся невысокая блондинка, приятно улыбаясь бабушке Яны. — Мне нужно поговорить с вами, — и оглянулась, покосившись на Милу.

В коридоре у деканата ввиду обеденного времени отиралась только Мила, да еще в начале, у лестницы, стояла какая-то компания, залипавшая в чей-то телефон и временами взрывавшаяся громким хохотом. Наверное, видосики смотрят. Или еще что-то столь же бессмысленное.

— Добрый, Фаина Аркадьевна, — кивнула Анна Янушовна, и обе посмотрели на Милу, которая, стоя всего в паре-тройке метров от них, нагло делала вид, что она очень занята своим инстаграмом, даже пальцем по экрану не забывала елозить, чтобы уж точно сомнений ни у кого не возникло. — Нам, по всей видимости, нужно кое-что обсудить.

Еще раз смерив Милу внимательным взглядом, от которого ужасно зачесался кончик носа, Фаина Аркадьевна согласно кивнула.

Из дальнейшей беседы стало понятно, что эта Фаина Аркадьевна — мать Булгакова, а Яна со Степаном вовсе не встречаются. И жениться не собираются. Мила, которая тоже сомневалась в женитьбе этих двоих, едва сдержала желание высокомерно фыркнуть.

— Да-да, — покивала с удрученным видом Анна Янушовна, и Мила опустила голову пониже: люди обычно чувствуют, когда на них смотрят, а уж у преподавателей этот навык развит на отлично. — Какая жалость, мне бы так хотелось, чтобы наши дети поженились. Они такая красивая пара…

— А что, свадьбы не будет? — внезапно раздался новый голос.

Мила покосилась на незаметно приблизившуюся девушку — кажется, из бухгалтерии: именно она принимала у нее оплату за семестр. Впрочем, можно было уже не скрываться — компания у лестницы, громко что-то обсуждая, приближалась.

— Увы, — скупо улыбнулась Фаина Аркадьевна и коснулась тяжелой серебряной сережки, заправляя прядь светлых волос за ухо.

— Но как же так? — растерялась безымянная девица. — Я же сама слышала…

— Что вы слышали, Машенька? — встрепенулась Анна Янушевна.

— Степан сам говорил, что Яна — его невеста… Мы в клубе были, она перепила, Степан ее забирал… Вот честно, так и было, — растерянно выдала “Машенька”, и все трое непонимающе переглянулись.

— Ну я ему задам! — поджала тонкие губы Фаина Аркадьевна и, попрощавшись с собеседницами, стремительно двинулась к лестнице, печатая шаг. Цокот каблуков звонко разносился по гулкому коридору.

Давешняя компания расступилась, шарахнувшись в стороны и глядя вслед разозленной преподавательнице.

Мила моргнула и снова бездумно коснулась экрана, размышляя над услышанным.

Занятно. Интересно, получится ли разузнать у Яны, что там на самом деле творится? Наверное, такой вопрос все же будет… неуместен. Но ведь любопытно — жуть. Мила не могла сказать, что так уж любит сплетни, но ситуация выходит уж слишком интригующей.

Глава 11. Слишком много людей

Убедив родителей, Яна уже подумала, что теперь все это безобразие закончится… но как-то не учла, что слухи так просто не заткнешь. А слухи про достаточно знаменитого студента — тем более.