Тонгор против богов - Картер Лин Спрэг. Страница 24

Вот тут-то военачальники поняли, что он имеет в виду. Их глаза вспыхнули от восторга, хотя в них еще сквозило недоверие.

Зэд Комис повернулся к Карму Карвусу.

— Может ли даотар Воздушной Гвардии сказать нам, сколько воинов способен перевезти его флот? — решительно спросил он.

Карм Карвус кивнул.

— Наш флот может перевезти двадцать тысяч воинов и их оружие, — ответил он.

Услышав это, герцог Мэл нахмурил брови.

— То есть, — медленно проговорил он, тщательно обдумывая каждое слово, — Воздушная Гвардия может принять на борт всех Черных Драконов вместе с патангийскими лучниками, и еще останется место для дворцовой гвардии и войск, подошедших из северных городов вместе с Элдом Турмисом и Барандом Тоном.

Но тогда останутся вне игры пятнадцать тысяч всадников…

— Которые могут остаться охранять Патангу от вероломного нападения! — подытожил Зэд Комис.

Мэл встал, затянул малиновый плащ вокруг массивной талии.

— Тогда пусть трубят трубы, Зэд Комис. Грузите Драконов на воллеры… Я только надеюсь, Карм Карвус, что сила урилиума способна поднять в небо толстого старого Селверуса и меня… Мне не хотелось бы прибыть в Тсаргол и обнаружить, что город уже завоеван, а моему топору не осталось работы!

И тогда заревели трубы!

Никогда прежде стены Патанги не видывали более красочного зрелища, чем отбытие воздушной армады, которая вскоре отправилась в поход. Паря с неземным величием, могучие корабли сверкали на солнце, поднимаясь над зелеными полями и пологими холмами в утреннем небе. Флот направлялся на юг.

На носу и над кабиной каждого судна колыхались на ветру длинные знамена — на голубом поле золотое полотнище Патанги с угловатым Черным Ястребом валькаров. Тут же развевалось знамя великого Турдиса — алый дракон на черном — и серебряно-зеленое знамя Шембиса.

Штурвалом каждого судна управляли гвардейцы Карма Карвуса, одетые в просторные голубые плащи. В каютах и на палубах кораблей можно было увидеть Черных Драконов в угольно-черных плащах и с ужасными драконьими гребнями на шлемах, прославленных патангийских лучников в одеждах, вышитых золотом, с большими боевыми луками наготове и колчанами, полными стрел, воинов и опытных ветеранов из войска Трех Городов.

В авангарде флота летели три быстрых корабля с Элдом Турмисом из Шембиса, Барандом Тоном из Турдиса, бароном Селверусом и герцогом Малом, виконтом Дру, Кармом Карвусом и его другом Зэдом Комисом. Под ними лига за лигой проносилась лесистая Птарта, и пока ничто не нарушало спокойный полет, Карм Карвус тихим голосом рассказал своим спутникам все, что узнал от великого волшебника Лемурии.

— Если старый Шарат прав… а я не знаю ни одного случая, чтобы мудрый маг ошибся… то этот вор, которого отрядили тсарголийцы, украл Соомию, но потерпел неудачу.

— Значит, ни Тонгора, ни Соомии в Тсарголе нет, так? — спросил Мэл.

— Да, — кивнул Карм Карвус. — Поэтому у нас, герцог, нет никаких причин останавливаться, пока не разберем Тсаргол до последнего камня… Если бы саркайю держали там в плену, то тсарголийцы смогли бы шантажировать нас.

— Мне непонятно, что имел в виду этот волшебник, говоря, что саркон и королева находятся на востоке, — с волнением сказал Мэл. — Не нравится мне это… Там, на востоке, страна рохалов, а с таким народом опасно связываться… Но сейчас на карту поставлена судьба Патанги… Поэтому сначала мы сровняем с землей Тсаргол, а уж потом станем беспокоиться, как найти Тонгора и его жену…

Воздушный флот Трех Городов, словно громадная гряда серебряных облаков, пронесся над лесом и исчез на юге, где у Южного Моря высились мрачные стены Тсаргола.

Хайяш Тор спланировал все правильно. Рассыпавшиеся по безлюдным землям Птарты разведчики молниеносно известили его о приближении летящей армады с помощью системы сверкающих зеркал, и, прежде чем воздушный флот Патанги одолел половину расстояния до Тсаргола, армия Хайяша уже вышла на равнину. Он проехал перед войсками на белоснежном зампе, сверкая позолоченной кольчугой. Алые перья колыхались на его шлеме. Наступил миг его торжества, и он упивался им. Некогда он был даотарконом Турдиса, верховным главнокомандующим объединенных войск безумного сарка Фала Турида. Когда-то Хайяш Тор во главе самой могучей армии, какая когда-либо собиралась в Лемурии, воевал с Патангой… и тогда всего лишь один летучий корабль поверг в прах всю его славу. Тогда Тонгор одержал победу над его армией, его сарком и над ним самим.

Сегодня он напишет славное продолжение того мрачного дня!

Сегодня гордость Патанги разлетится в пух и прах, и имя Хайяша Тора прогремит на весь мир. Он верил в это…

Арзанг Пауме пребывал в раздражительном и безрадостном настроении. Этот приземистый, похожий на жабу человечек меланхолично жевал душистые засахаренные фрукты, двигаясь в пышной свите Хайяша Тора. Он терпеть не мог активную деятельность, ненавидел верховую езду и испытывал полное отвращение к войне. Кроме того, он не понимал, с какой стати им лезть прямо в пасть дракону.

Если Тонгор на одном корабле разгромил войско Турдиса в битве, стоившей маленькому Арзангу Пауме его трона, то каким образом Хайяш Тор надеялся одолеть тысячу этих проклятых боевых судов? Хайяш Тор промолчал, когда Арзанг Пауме раздраженно спросил его об этом. Он лишь холодно улыбнулся, раздвинув губы в волчьем оскале, и посоветовал проявить терпение… Арзанг Пауме вздохнул и покопался в шкатулке, отыскивая новые сласти. Он считал, что сегодняшний день закончится катастрофой, как закончился и тот, другой день, там, под гигантскими стенами Патанги.

Нимадак Квел был молчалив, насторожен, бдителен. Холодные глаза последнего Желтого Великого хранителя глядели в сторону Хайяша Тора с нескрываемой злобой. Нимадак Квел видел, как Тонгор принес гибель его господину — Вапасу Птолу, который некогда носил эти одежды как иерарх Ямата, Огненного Бога. Он видел, как могучий валькар уничтожил культ Ямата, выгнал его жрецов, словно бездомных бродяг… Нимадак Квел знал, что сегодня он увидит конец этой повести: именно сейчас станет ясно, выживет ли культ, последним Великим хранителем которого он был… или погибнет. Нимадак Квел гадал, не был ли Хайяш Тор просто высокомерным, напыщенным, чересчур самоуверенным дураком… или у него и в самом деле есть какой-то тайный план, при помощи которого он сможет победить летучую армаду?

Ялим Пелорвис ехал в янтарном паланкине, но мысли его витали далеко отсюда. С тех самых пор, как Тонгор из валькаров вырвался с великой арены Тсаргола, на которой ему надлежало умереть, и убил Друганду Тала, последнего сарка Тсаргола, подняв, таким образом, Ялима Пелорвиса к высотам власти… с тех самых пор Ялим мечтал о смерти валькара. Не из-за убийства Друганды Тала — об этом даже думать не стоило, но Тонгор умыкнул священный Звездный Камень из башни слоргов, где тот хранился тысячу лет… Именно за это немыслимое преступление Ялим Пелорвис и поклялся убить валькара на алтаре Слидита. Он с наслаждением представил, как будет долго мучить северянина, чтобы тот искупил чудовищное святотатство. Эти мысли утомили Ялима. Узкие глаза закатились… Костлявая рука скользнула в усыпанную драгоценностями шкатулку и поднесла к ноздрям щепотку зеленоватого порошка. В занавешенном паланкине возник головокружительный аромат нотлая, Цветка Снов, и повелитель Красных хранителей почувствовал, как искрящиеся волны сонной магии подхватили его душу и понесли ее на крыльях наркотической пыли…

Хайяш Тор остановил войска и развернул легионы в форме колоссального ятагана из сверкающего металла, выгнутого на север. Стены Тсаргола остались у них за спиной. Уже скоро могучий флот в тысячу летучих кораблей покажется на горизонте… Вот тогда-то он и ударит!

Он быстро оглянулся на огромных зампов, запряженных в массивные деревянные повозки. Хранители выгружали из них таинственные шары хрупкого черного стекла. В соответствии с тщательно разработанным планом из обоза подтянули огромные катапульты. В их чашки стали осторожно укладывать стеклянные шары. Хайяш Тор беззвучно рассмеялся от явившегося внезапно воспоминания.