Горчаков. Пенталогия (СИ) - Пылаев Валерий. Страница 28

– А почему бы и нет? Такой милый юноша… – Гижицкая закинула руку мне за шею и чуть притянула к себе. – В моем заведении особенному гостю полагается… особенный подарок. Чего бы вам хотелось?

Я изо всех сил пытался заставить себя сказать что–то вроде «Тишины и покоя» – но так и не смог. Даже после того, что случилось в нашем общем сне всего несколько часов назад, упрямая девчонка не унималась.

И в каком–то смысле это даже нравилось… Черт!

– Кто же откажется от подарка? – Я пристроил ладони на талию Гижицкой. – Но вы совсем не похожи на Деда Мороза, графиня. Могу только догадываться, чего мне будет стоить ваша милость.

– Еще и сообразительный… И загадочный. Я бы немало отдала, чтобы узнать – кто же такой на самом деле князь Александр Горчаков?

Может, Гижицкая даже не пыталась снова провернуть свои трюки. Но самой ее сверхчеловеческой притягательности и близости горячего тела вполне хватало, чтобы все Костины предупреждения и осторожность летели к черту, а самообладание с треском проминалось, как первый осенний ледок под ногой.

– Звучит лестно. – Я из последних сил попытался отгородиться. – Но зачем вам это?

– Тайна! Вы – тайна, князь. А я люблю тайны. – Гижицкая запрокинула голову и обожгла меня дыханием. – Иногда этот город кажется невыносимо скучным. И если что–то и может по-настоящему развлечь, то только…

Последние слова графини утонули в шуме. За спиной послышалась ругань, потом раздался грохот. Группа тут же перестала играть. Гитара напоследок визгнула в перегруженный усилитель – и смолкла.

Обернувшись, я увидел, как народ расступается в стороны, образуя перед сценой что–то вроде круга, в котором остались полтора десятка гостей. С одной стороны Костя, двое его товарищей – кажется, те самые, что швырялись огнем из «Волги» – и Славка. Он побелел, как полотно, и явно не против был удрать, но все равно стоял справа от брата, сжимая кулаки.

Воронцов и его свита – человек десять или даже больше – уже успели обступить Костю и остальных полукругом. И явно не прочь были пустить в ход Дар. У всех на пальцах подрагивали заряженные боевые заклятья, а некоторые даже сплели Кольчуги.

– Боже ты мой! – охнул откуда–то женский голос. – Зовите городовых, пока они тут не устроили…

Может, кто-нибудь из местной прислуги уже позвонил в полицию, но из зрителей никто даже не двинулся с места. То ли не хотели пропустить скандальное зрелище… то ли сообразили, что простым городовым такое явно не по зубам. Муштра с Андреем Георгиевичем не прошла даром, и я оценил расклад где–то за две секунды.

Костя и его друзья были старше и сильнее. Один на один они без труда отделали бы и Воронцова, и любого из его прихвостней – не тех оказалось чуть ли не вчетверо больше. Славку я не считал. Он явно не собирался бросать своих, но все, чем ему удалось бы сделать, начнись вдруг драка – поймать Булаву и свалиться со сломанными ребрами.

Если повезет.

– Прошу меня простить, ваше сиятельство.

Я вывернулся из рук Гижицкой и решительно зашагал к сцене, на ходу буквально отшвырнув в сторону парня вдвое крупнее себя. Воронцов тут же скользнул по мне недобрым взглядом, и я заметил, что у него под глазом стремительно наливается синяк… Уже успел сболтнуть лишнего – не иначе.

– Саня, стой там, – процедил Костя сквозь зубы, не оборачиваясь. – Все нормально.

– Нормально, говоришь? Опять малолеток выгораживать будешь, Горчаков? – Воронцов зажег на ладони крохотный алый огонек. – Так может, и тебе пятки подпалить?

Сиятельство явно успел принять лишнего – как и вся его шайка-лейка. У большинства парней в глазах плескалась пьяная ярость, готовая вырваться наружу. Если слухи не врали, они уже устраивали разборки прямо в центре города… и всякий раз им это сходило с рук. Спасали деньги, фамилии – а порой и заступничество высоких покровителей.

Мажоры хреновы. Нас с Костей дед за такое казнит собственноручно – без всяких городовых или суда чести… Но это все равно не повод прятаться за брата.

Я шагнул вперед и встал перед Воронцовым, загораживая своих.

Если Багратион не ошибся, и я хоть как–то тяну на пятый магический – Щит у меня будет покрепче. Да и весь сыр-бор наверняка из-за той дуэли – так что мне и огребать… Успеть бы только врезать от души, если начнется.

Похоже, коктейльчик Гижицкой оказался забористым. Голова работала предельно четко – но я уже успел просчитать, кого из свиты Воронцова буду выбивать первым. Страха не было, а какая–то часть меня, пожалуй, даже хотела дать волю Дару и шарахнуть так, что…

– Уймитесь, судари, – проговорил Костя, осторожно положив руку мне на плечо. – А то как бы плохого не вышло.

– Выйдет, – пьяно усмехнулся Воронцов, поигрывая огоньком на пальцах. – Я сейчас твоему бездарю ноги повырываю.

– Бездарю? – отозвался я. – Ну, попробуй.

Злоба полыхнула внутри – но помешать не смогла. Плетение вышло с первого раза, хоть и сожрало весь резерв без остатка. Чуть неуверенное, дрожащее – но все-таки рабочее. Я не рискнул вырастить полноценный Кладенец: лезвие получилось всего сантиметров семьдесят длиной – зато блеском не уступало клинку Андрея Георгиевича.

– Матушки! – выдохнул кто–то из шайки Воронцова. – Это что за?..

Некоторые из них вовсе не знали заклятий седьмого класса, но оценить сложность и убойную мощь наверняка мог любой. Даже ударь они разом – в закрытом пространстве у меня были неплохие шансы снести пару голов перед тем, как свалиться.

Насмешка в глазах Воронцова сменилась страхом. Он шагнул назад, погасил огонь в руке… и принялся суетливо оглядываться по сторонам. Будто собирался удрать – прямо как тогда, на дуэли. От его бравады не осталось и следа. А свора вокруг заметно поредела. Никто из свиты Воронцова не собирался драться всерьез – особенно когда настоящая сила оказалась не на их стороне.

Но и мне этой самой силы отчаянно не хватало. Кладенец уже высосал весь резерв и теперь принялся поджирать остальное. Кончики пальцев онемели, по лбу скатилась холодная капля, а через несколько мгновений начало темнеть в глазах.

Еще немного – и я просто свалюсь. Сам. И тогда…

– Что вы себе позволяете, милостивые судари?

Голос Гижицкой звучал негромко – но ее почему–то услышали все. Графиня каким–то непостижимым образом успела не только избавиться от маски и сменить униформу официантки на короткое черное платье, но даже вернуть прежний цвет волос. Хозяйка явилась разобраться, кто посмел устроить бедлам в ее вотчине… и была недовольна.

Кладенец с негромким шипением растаял, и я, наконец, смог вдохнуть. Ноги все еще подгибались, но теперь я хотя бы не рухну на пол на радость Воронцову и его шайке.

– Что здесь произошло? – Гижицкая пристроила ладонь на бедро. – Кто-нибудь скажет?

Хороша, зараза. Она не выглядела угрожающе – но сама ее поза подействовала на всех немногим меньше, чем смертоносный Кладенец.

Похоже, драка на сегодня отменяется.

– Ничего, ваше сиятельство. Просто недоразумение. – Костя схватил меня за рубашку на спине – прямо как тогда, на пляже – и потянул назад. – Мы уже уходим… Прошу меня простить.

Разумеется, никто и не думал нас задерживать – но все равно путь до дверей показался бесконечно долгим. Все до одного гости «Кристалла» пялились на меня. Качали головами, отводили глаза, перешептывались – разве что пальцем не показывали. Где–то едва слышно щелкал затвор фотоаппарата.

Да уж… Влипли так влипли. Опять.

– Давай… герой, – вздохнул Костя, открывая передо мной дверь. – Говорил же тебе – не лезь…

Уже выходя наружу, я вдруг почувствовал на себе чей–то взгляд. Не такой, как остальные: в нем не было ни капли испуга или праздного интереса – только сосредоточенность.

И сила. Очень-очень много силы, чужой и непонятной.

Она будто заставила меня обернуться – но напрасно. Ничего. Только в полумраке у барной стойки сверкнули льдом голубые глаза. Знакомые… где–то я уже видел их раньше.

Вспомнить бы только – где.