Алчные души (СИ) - Ипатов Вячеслав. Страница 9

При этом опыт чародея подсказывал, что заклинания не были направлены на уничтожение алчных душ. Скорее создавали непроницаемую стену для них вплоть до того момента, когда оказались разрушены. При этом защита пала лишь с одной стороны — изнутри поселения. Если предположить, что души находились в полости стены, после падения внутренней ее части, они выбрались на волю и направились к центру деревни. Последствия чего Глэд мог теперь наблюдать. И пусть еще оставался вопрос о том, как нэвидам удалось заманить столько алчных духов в подготовленную ловушку, сам механизм ее срабатывания стал кристально ясен.

Придя к этой мысли, сид замер, задумавшись. Перед ним встал вопрос о том, что делать дальше. Обнаружение ловушки было вполне достаточным доказательством причастности нэвидов к уничтожению атаковавших сидхе людей. Выяснив, каким образом они это сделали, Глэд даже перевыполнил свои обязанности и потому мог спокойно продолжить путь в Ваннхилл, на континент. Однако стоило ли уходить из Колла так скоро? Ведь здесь могли скрываться и другие тайны. А еще можно было разыскать какие-нибудь ценности.

Необходимость обкрадывать покойных или изымать вещи из покинутого поселения Глэда совершенно не беспокоила. За восемь лет пребывания в Эрине, проведенных вдали собственного дома, погреба с любовно заготовленными припасами и ремесленной мастерской под рукой, на многое сид стал смотреть иначе. В том числе и на изъятие тех вещей, что мертвым уже не нужны. И потому мысль обыскать Колл в поисках еды для себя и спутников казалась достаточно привлекательной. И останавливал сида лишь тот факт, что ему требовалось спешить на встречу. Но и это соображение было отброшено в сторону, когда Глэд вспомнил о надвигающейся ночи. Ехать через пролив при свете луны, после столь напряженного дня, совершенно не хотелось. А потому вполне возможно было провести в сидхе еще два часа, а затем выбраться к берегу моря, где и расположиться на ночлег. Подумав, сид решил принять этот план к действию, продолжив неторопливое движение по поселению.

Этот выбор оправдал себя достаточно скоро. В одной из конюшен Глэду удалось отыскать мешок с зерном для Саэфа. Также, ближе к центру поселения, сид отыскал несколько павших лошадей, груженых припасами. Самих коней в пищу фейри не употребляли. Их лошади обладали зачатками разума, а потому ко всем подобным животным они относились с уважением. Однако Глэду достаточно было и содержимого найденных сумок.

Сид уже собирался покинуть поселение, когда еще один предмет привлек его внимание. Он обнаружил постамент в центре площади, почти скрытый за плотной белой пеленой. Глэд подъехал ближе к находке, очистил магией пространство от тумана и вздрогнул, узнав ту, кого изображала скульптура.

Исполненная в камне, в центре площади стояла трехметровая женщина. Одеянием ей служили черные перья, почти не скрывавшие полные груди и широкие бедра. Столь же черные волосы опускались до пояса. И в контраст им все тело женщины сияло ослепительной белизной. Это была богиня, прекрасная как никто иной. Но при этом и столь же опасная. Это подчеркивало лицо женщины, замершее в гримасе ярости, два копья в руках, поза тела, готового сорваться в бой. Глэд видел изображение воительницы, одной из самых известных от Эрина до Альпийских гор. Та, чьим именем пугали, и кого иные превозносили. Та, кто стал символом нэвидов и их единственной опорой в небесном пантеоне. Та, кто уже двадцать лет не отвечала своим последователем, как и все прочие боги. Статуя богини Морриган застыла на площади, среди десятков мертвых людей. В привычном и радостном для себя окружении.

Глава 4

Мельтия

Волны медленно накатывали на берег, ласкали песок, убирали с пути мелкие камушки. Солнце заходило за горизонт. Потрескивали ветки в костре. Мир был умиротворенным и тихим, словно и не бродили по нему орды лишенных тел душ, словно не разгоралась война между людьми и фейри. Словно до сих пор существовали боги и отвечали на воззвания своих последователей.

Молча смотревший на огонь Глэд, в очередной раз поймав себя на этой мысли, тяжело вздохнул. Он хотел бы оставить бесполезные размышления, однако увиденная статуя Богини не давала ему покоя. Приносила все новые и новые вопросы.

Фейри ничего не знали о причине произошедшей катастрофы, о том, из-за чего случилось Сопряжение миров. Однако им было доподлинно известно одно — в то же время, когда первые алчные души ступили на земли Пархейма, боги смолкли, перестав откликаться на молитвы и жертвоприношения. И это вовсе не являлось простым совпадением. Эти два события были как-то связаны. Глэд слышал о том, что величайшие друиды и маги фейри планировали посетить сам План Богов, но осуществили ли они эту задумку и увенчалась ли она успехом, он не знал. Возможно, экспедиция обернулась провалом, а может быть ее результаты оказались таковыми, что Совет и Круг друидов решили не давать им огласки.

Так или иначе, но в нынешнее время Боги уже ничем не могли помочь своим последователям, и ритуалы, проводимые в их честь, с каждым годом становились все реже, а в некоторых регионах и вовсе исчезли. Статую Морриган Глэд вовсе увидел впервые за последние четырнадцать лет и теперь напряженно думал о том, кто решил ее установить там и зачем? И не было ли это знаком ему самому?

«Бесполезные размышления» — вновь пронеслось в голове и на этот раз сид все же смог оторвать взгляд от огня, оглядываясь по сторонам. Впрочем, вокруг все было по-прежнему мирно. Сайф стоял неподалеку, меланхолично жуя добытое в сидхе зерно, Мельтия сидела на ветке, всматриваясь в даль. За последние десять часов она не произнесла ни единого слова.

«Как же с ней тяжело!» — подумал сид. Впрочем, упорства ему было не занимать, и он решился на новую попытку. Для начала Глэд выудил из сумок глиняный котелок и наполнил емкость водой из протекавшей неподалеку речки. Из-за прилива вода в ней была немного солоновата, однако простенькие чары легко решили эту проблему и вскоре котелок занял свое место над огнем.

В очередной раз Глэд подумал о тех различиях, что существовали между фейри и людьми. Ведь будь на его месте человек, он бы непременно стал использовать посуду из железа или меди. Для фейри же эти и любые другие металлы являлись опасными. Он и его сородичи не могли прикоснуться к ним без вреда для себя, еда, приготовленная в металлической посуде, могла обернуться для них ядом. Однако отсутствие возможностей в одной области раскрывало перед фейри множество иных путей. И та же глиняная посуда в исполнении его народа являлась несравненно более крепкой, жаростойкой и красивой, нежели грубые поделки людей. Везти ее было легче, а пользоваться неизмеримо приятней. Так что человеческие торговцы считали за великое счастье купить хоть одну тарелку у фейри. В прежние времена, конечно, до Сопряжения миров.

Вода в котелке закипела, и Глэд составил его на землю, а затем вынул из сумки две чашки и наполнил их смесью собственноручно собранных трав. Затем залил кипяток, почувствовав, как воздух наполнился множеством оттенков запахов, умиротворяющих, нежных, почти неизвестных этому миру. Травы, заваривавшиеся в чашках, он собрал в Скафе и надо сказать, их отыскать оказалось довольно сложно. И все же результат того стоил. Глэд взял одну из чашек в руки, а затем негромко произнес:

— Не откажешься составить мне компанию, Мельтия?

Черная птица и без того была привлечена ароматом. Услышав вопрос, она склонила голову, задумалась. А затем вспорхнула с ветки, устремившись вниз. На землю, однако, мягко ступив, опустилась уже молодая девушка. С угольно черными волосами, перемежаемыми ярко алыми прядями, стройная, невысокая. С бездонными, синими глазами и тонкими чертами лица. Мельтия могла бы считаться настоящей красавицей, если бы не шрамы, покрывавшие ее тело. Один прочертил полосу на лбу, другой шел от носа, пересекая всю щеку уродливым рубцом. Еще несколько виднелись на теле, которое Мельтия старалась прикрыть руками. После обращения она оказалась обнажена, однако вовсе не смущение вынуждало ее закрываться, а те самые шрамы, что она стыдилась показывать. Шрамы, оставившие намного больший след на душе, нежели на теле.