Адская женщина - Картер Ник. Страница 6

– Это тебе сообщил лакей?

– Да.

– Вот как. Ты полагаешь, что Файрфильд сам вынул эскиз из рамы?

– Этого я пока еще утверждать не могу, но прежде чем продолжать наше расследование, я должен тебе сказать, что на эскизе была изображена Диана Кранстон, и что эскиз набросал сам Файрфильд.

Инспектор сильно удивился.

– Неужели это та самая женщина, – спросил он, – которая была замешана в деле об убийстве в Канаде?

– Она самая.

– Да, и если Файрфильд сам нарисовал эскиз, то почему бы ему и не уничтожить его? Он даже говорил мне о том, что намеревается сделать это. Но я не обратил бы внимания на исчезновение эскиза, если бы оригинал не появился вдруг здесь в Нью-Йорке.

– Значит, она бежала из тюрьмы! – воскликнул Мак-Глусски, – насколько мне помнится, ее тогда приговорили к многолетнему заключению.

– Послушай меня, – продолжал Ник Картер, – она даже имела дерзость явиться вчера после обеда ко мне на квартиру и заявить, что ее помиловали и что она воспользуется свободой, чтобы отомстить мне.

– Однако и нахальство же, – изумился инспектор, – ну и что же дальше было с этой милой девицей?

– Не знаю. Дик это лучше знает.

– Ты, стало быть, приказал ему выследить ее?

– Нет, он сам позаботился об этом, – ответил Ник Картер и в нескольких словах рассказал инспектору о том, как Диана провела Дика.

– Теперь я догадываюсь, кого ты подозреваешь, – заметил Мак-Глусски, – и ты, стало быть, думаешь, что Диана Кранстон вырезала картину?

– Именно.

– Судя по всему тому, что ты рассказал мне об этой красавице, можно, пожалуй, предположить, что она хотела создать впечатление, будто убийство совершено здоровеннейшим мужчиной. Но она перестаралась.

– Конечно, – согласился Ник Картер, – уже первая рана, нанесенная Файрфильду, была смертельна и я полагаю, что его убили, когда он спал.

– Так и мне кажется. И вот убийца, натворивший здесь такой беспорядок, сам испортил впечатление, которое хотел произвести. Вот посмотри хотя бы на статую Меркурия: если бы она была действительно сброшена во время борьбы с мраморной колонны, то последняя наверное тоже не устояла и свалилась бы.

– Я уже осмотрел ванную комнату, – заметил Ник Картер, – там убийца умывал руки и, хотя и старался смыть все следы, все-таки оставил некоторые кровавые пятна. Если бы на самом деле была ожесточенная борьба, то вся гостиница была бы поставлена на ноги. Я хорошо знал беднягу Файрфильда: он был хороший борец и боксер, так что сумел бы расправиться с преступником.

– Вполне согласен с тобой, – заметил Мак-Глусски.

– Для большей ясности, – продолжал Ник Картер, – я в нескольких словах изложу историю того убийства в Канаде.

– Говори.

– Несчастная жертва Наталья Деланси была дочь Александра Деланси, богатого и всеми уважаемого человека. При рождении Натальи мать ее умерла и девочка, вместе с тремя детьми ее матери от первого мужа, воспитывалась под наблюдением гувернантки. Гувернантка эта была вдова, а Диана – ее единственная дочь, по моему мнению, – и есть убийца бедного Файрфильда. Она же и была душой того первого преступления. Она руководила всем и заставляла плясать исполнителей злодеяния под свою дудку. Когда мы в свое время арестовали преступников, нас было четверо: полицейский инспектор Муррей из Торонто, мой помощник Тен-Итси, я сам и вон тот, что теперь лежит убитый в спальной. Диана попыталась было заколоть Муррея кинжалом, но это ей, к счастью, не удалось. Когда ее арестовали и связали, она казалась совершенно хладнокровной, но во время поездки в Торонто я наблюдал за ней и хорошо видел, как она смотрела на Файрфильда глазами лютой тигрицы. Вот почему я и сказал Файрфильду, когда мы с ним возвращались в Нью-Йорк: "если вы когда-нибудь узнаете, что эта женщина вышла на свободу, то немедленно известите меня".

– Но на каком основании она возненавидела именно Файрфильда? – спросил инспектор Мак-Глусски.

– Полагаю, что в этом больше всего виноват сам Файрфильд, – ответил Ник Картер, – и я уверен в том, что Диана поклялась отомстить всем тем, кто содействовал ее аресту. Я хорошо помню, как Файрфильд по дороге в Торонто и в присутствии арестованной Дианы, рассказал полицейскому инспектору все подробности: как он совершенно случайно приобрел на годичном аукционе общества "Велльс Фарго" невостребованный чемодан, как нашел в нем дюжину валиков фонографа, как спустя две недели купил фонограф, как его заинтересовало то, что ему поведали валики и как он заявил мне обо всем этом. Словом, он рассказал, как Наталья доверила фонографу свое сообщение, в то время, когда она с минуты на минуту ждала смерти.

– И эта женщина слышала весь его рассказ?

– Слышала? Не могла не слышать. Таким образом она узнала, что в сущности всю историю раскрыл Файрфильд. Если бы валики не попали к нему в руки, то Диана Кранстон спокойно продолжала бы играть роль несчастной Натальи, на которую она очень похожа и в конце концов захватила бы все состояние убитой. Но все это служит лишь предисловием к тому, что я собираюсь еще рассказать тебе.

– Понимаю, – заметил Мак-Глусски.

– Третьего дня после обеда, – продолжал Ник Картер, – ко мне явилась Диана Кранстон и стала мне угрожать.

– Вспоминала ли она также о Файрфильде?

– Нет, ни разу даже не назвала его имени. Затем я тебе уже рассказал, как она в тот же вечер искусно и до смешного удачно провела Дика, причем передала ему письмо, в котором обещала снова прийти к нему на свидание, если он поместит соответствующее объявление в газете. А что ты скажешь после всего этого, если я сообщу тебе, что в жилетном кармане Файрфильда я нашел лист газетной бумаги именно с объявлением Дика?

– Это более, чем странно! – воскликнул полицейский инспектор, – и я могу себе объяснить это разве тем, что Файрфильд случайно прочитал это объявление и, любопытства ради, вырвал его из газеты.

– По моему, это мало вероятно, – возразил Ник Картер, – я со своей стороны склонен думать, что Файрфильд, придя домой в третьем часу ночи, возвратился прямо со свидания с этой Дианой Кранстон.

– Пожалуй, это возможно, – согласился Мак-Глусски.

– Мало того, – продолжал Ник Картер, – я полагаю, что ей удалось вытащить у него из кармана ключ от дверей его квартиры.

– Пожалуй, ты напал на верный след.

– Имея ключ в своих руках, Диана без труда могла проникнуть в комнаты после того, как Файрфильд уже лег спать. В общем, ведь не трудно пробраться в любое время дня и ночи в такую громадную гостиницу, хотя бы уже потому, что швейцары и служащие не могут же на самом деле запоминать физиономию каждого постояльца в отдельности.

– Разумеется. А изящно одетую, представительную даму уж во всяком случае никто не остановил бы.

– Тем более, если эта дама Диана Кранстон. Откровенно говоря, Джордж, она так же красива, как и преступна. Если бы я не презирал ее до глубины души, то мог бы влюбиться в нее. Это легко и могло случиться с легкомысленным Файрфильдом, который вообще имел слабость к прекрасному полу. А если Диана хотела завлечь его в свои сети, то ей стоило только взглянуть раз-другой на него своими пламенными очами, чтобы он упал к ее ногам.

– Собственно говоря, почему ты докладываешь мне обо всем этом?

– Я исхожу из того положения, что она где-нибудь встретилась с Файрфильдом, конечно не случайно, а по ее желанию. А когда он, вернувшись домой и глядя на эскиз в раме, вспоминал проведенные с ней часы, ему, быть может, пришло в голову мое предостережение. Оно в этот момент казалось ему столь странным, что он насмешливо улыбнулся.

– Возможно, – согласился Мак-Глусски.

– Эта улыбка, – продолжал Ник Картер, – до некоторой степени служит мне порукой в верности моей догадки относительно того, что Файрфильд до своего возвращения домой находился в обществе прекрасной Дианы. Вероятно, он ей, между прочим, сказал, что не забыл ее и что даже нарисовал ее портрет и поставил его у себя в комнате в рамку. По всей вероятности, мы никогда не узнаем всей правды, так как Диана Кранстон настолько изолгалась, что я не поверю ни одному ее слову, хотя бы она даже откровенно созналась во всем.