Возвращение Прославленных. Книга 2 (СИ) - Цы Си. Страница 7

И ему поверили. Это были нужные слова и вовремя. Все снова заулыбались. Собрались в дорогу и двинулись дальше в путь, перекидываясь шутками, как раньше.

Опять шли до темноты.

Поднявшись на очередной холм, они увидели заброшенную ферму. Подошли ближе. Лучше всего на ферме сохранился полуразрушенный каменный сарай. У его стен шло какое-то движение. Приблизившись, ремесленники увидели белые кости крупного животного с остатками шкуры, которые доклёвывали вороны. Птицы стаей кружили над добычей, и безжалостно дрались за последние куски. Много ворон валялось вокруг, безжизненно раскидав чёрные крылья.

Марио разогнал птиц палкой, накрыв останки несчастного животного куском паруса, который нашёл в сарае. Визидары разбрелисьосматривать руины дома и сарай, а Пинар ковырялась в куче погибших ворон, снова что-то выискивая и собирая в узелок.

— Ты как всегда оригинальна, — буркнула, увидев это, Бёрнис, — даже спрашивать не буду, что ты там ищешь. Чтобы меня не стошнило.

— И не осмеливайся, — беззлобно ответила ей Пинар, продолжая работу.

— Здесь можно остановиться на ночь, — похлопал прочную каменную стену сарая Леонар.

Все с ним согласились и стали разбивать лагерь. После ужина, когда визидары заснули, а у костра остались дежурить Тафари и Пинар. Старуха опять затеяла варить зелье. Она доставала из своего мешка травы и корешки, клала их в маленький котелок, помешивая палочкой. Три раза в него плюнула. Сыпанула туда горсть чего-то, что собрала накануне.

— Что ты варишь, Пинар? — спросил её Тафари, принюхиваясь к едкому запаху из котелка.

— То, что нас спасёт. Зрячее зелье, — спокойно ответила она.

— Зрячее зелье? Что оно делает? — удивился Тафари.

— Помогает найти дорогу. И увидеть то, что нельзя увидеть. Я добавила туда глаза воронов — это главный ингредиент.

Тафари наклонился над котелком. Там булькало нечто напоминавшее керосин.

— Ты думаешь, это кто-то будет пить? — засомневался он.

— Только тот, кто захочет найти путь, — сказала Пинар, продолжая помешивать массу, — ведь ты видишь, что мы ходим кругами.

И варила она это зелье до утра, пока в котелке не осталась густая кровавая жижа, тянувшаяся, словно кисель. Задремавший Тафари открыл глаза тогда, когда Пинар переливала Зрячее зелье в пузырёк. Запах от него теперь был ещё нестерпимее.

Как только над серым горизонтом забрезжили первые лучи солнца, из палаток стали вылезать сонные визидары. Потягиваться, разминаться. Когда все собрались у костра, то Пинар разлила ещё дымящееся Зрячее зелье по девяти кружечкам.

— Знаю, гадость, — сказала она. — Но если вы хотите увидеть путь, то надо выпить. Кто решится?

И она отхлебнула из своей кружечки. Пить согласились все. Только Янмей кружки не дали.

— М-м-м, как вкусно, — протянула, отхлебнув первой Бёрнис.

Мэд покосилась на неё, поднесла кружечку к губам, выпила залпом и закашлялась.

— Бёрнис, ну какая же ты врушка! — схватившись за грудь и давясь, сказала она.

— Не знаю, а мне понравилось, — подняла бровь Бёрн и иронично изогнула губы.

— У вампиров странные вкусы, — прокомментировал Стурла, прищурившись.

Но тоже выпил до дна свою порцию, добавив:

— Я вообще тебя, Бёрнис, побаиваюсь после битвы с дубовниками.

Последним протянул к кружке руку Тафари. Следопыт долго внутренне собирался — в конце концов, он единственный видел, из чего это варилось, но всё же пригубил. Зрячее зелье обожгло гортань, камнем упало в желудок и быстро разлилось по жилам. Тафари большими глотками осушил кружечку.

— Теперь надо забраться повыше и смотреть по сторонам, — приказала Пинар.

— В сарае есть лестница на крышу, — вспомнил Марио.

Все двинулись в сарай и вскарабкались по остаткам лестницы на широкие балки крыши. Она во многих местах обвалилась, зияя дырами. Вот из этих дыр и высунулись девять визидарских голов и закрутились в разные стороны.

Отсюда, сверху, было далеко и хорошо видно. И блёклые сиреневые холмы, усыпанные крупными камнями, и далёкое скалистое побережье справа и редкие кривые деревья.

Но ЭТО они увидели одновременно. Мэд и Бернис закричали:

— Вы видите?! Вы видите?!

Переглядываясь они, показывая на одну точку. Туда, где в низине меж двух небольших скал от земли поднимался голубой столп света.

Янмей внизу подпрыгивала от нетерпения: что же там увидели остальные?

Быстро слезли, собрали вещи, и, воодушевлённые, отправились туда, к двум скалам. В этом месте они уже точно были раньше — при подходе к утёсам нашёлся гребень Янмей, который она потеряла стуки назад. Но когда в прошлый раз они проходили мимо этой расщелины, то видели лишь разбросанные валуны. А сейчас на одном из камней светились вензеля и буквы. И именно от этого валуна поднимался свет. Когда группа подошла ближе, то увидела, что в столпе, в футе от земли светится воин в рыцарских доспехах. Он висел над камнем и чуть колыхался, словно огонь свечи от ветра. Воин глядел на них печальными глазами и указывал рукой путь.

— Что это? — спросила растерянная Янмей, показывая на камень с надписями.

— Это старинный кенотаф визидара, — перевёл древние письмена на валуне Тафари. — Тело воина рассыпалось, хоронить было некого. Кенотафы — это надгробные плиты над могилами, в которых никого нет. Иногда там зарывали вещь, которая принадлежала погибшему, но чаще всего — ничего. Здесь, в этом камне осталась его душа.

Призрак опять поднял руку и указал путь. Когда они посмотрели, на что рыцарь показывает, то увидели ещё один светящийся столп на горизонте.

— Спасибо, тебе, воин, — сказала Бернис и положила к кенотафу маленький букет вереска.

Воин поклонился им и погас. А они двинулись к тому, который светился и словно звал к себе. Так, по светящимся кенотафам, которые встречались то группами, то поодиночке, они, наконец, вышли на новое место.

Ландшафт стал ровнее, горы слева приблизились. Они стояли чёрной неприступной стеной, поддерживая собой небо. На горизонте, утонув в вечернем тумане, горная гряда заканчивалась. Слева вдали у подножия чернел лес. Справа, у самого горизонта — на фоне затухающего неба вырисовывались очертания руин замка. От него осталась одна высокая башня. Может, добраться до неё и попробовать залезть наверх? Наверное, с неё хорошо было видно окрестности. За развалинами замка виднелась полоса океана.

— Слишком быстро темнеет, — сказал, опершись на трость, Леонар, — надо устроить ночлег. А завтра с утра решить, куда двигаться дальше.

Сидели у костра, и впервые за эти дни от души смеялись. Стурла балагурил, Леонар сыпал историями… Все предвкушали изменения. Чувствовалось, что завтра они, наконец, что-то поймут, узнают.

В кромешной темноте с улыбками на лицах, разошлись по палаткам, легли, закутавшись посильнее от сквозняка, как вдруг откуда-то раздался прекрасный звук — словно кто-то играл на арфе. Или это так мелодично завывал ветер в горах? Только Тафари хотел поднять голову и спросить у Стурлы или Леонара — не слышат ли они эти звуки? Но увидел, что в палатке все уже крепко спят, и самому ему тут же захотелось спать, как никогда в жизни. Кажется, он на секундочку закрыл глаза и провалился в крепкий сон.

С утра звуки арфы в ночи показались Тафари миражом, выдумкой. Тем более, что и подумать об этом ему было некогда — проснулся он от того, что кто-то колотил палкой по камню. Это оказалась Мэдлин. Она встала раньше всех и таким образом будила остальных. Когда Стурла, зевая, вылез из палатки, Мэд уже стояла у костра, полностью собранная в дорогу.

Пока все просыпались, Мэдлин ходила туда-сюда по лагерю, беспокойно заламывая руки. На щеках её играл нервный румянец. Выглядела Мэд серьёзной и встревоженной. Уселись завтракать, но Мэд опять вскочила.

— Да что с тобой?! — недовольно взглянул на неё Стурла.

— Действительно, чем ты так взволнована? — кивнула Пинар, — сядь, поешь, ведь ты не притронулась к миске.

Мэд же нахмурилась и сказала: