Семь шагов к счастью (СИ) - Гунн Эмили. Страница 5

А потом, словно всего этого было мало, Сессилия вдруг промурлыкала, обращаясь исключительно к Мартину:

— Хотела тебе кое-что рассказать любопытное, да ладно. Слишком пикантно, чтобы говорить при всех. Потом уже, наедине поделюсь.

Я замерла, сжимая вилку. Кажется, только чудо спасло эту рыжую с-с… секретутку от выколотого глаза.

— Зачем потом? Заинтриговала и дразнишься? — совсем несвойственным ему игривым тоном ответил мой благоверный. — Иди сюда, расскажи хоть на ухо, — отодвинулся он чуть назад, предлагая ей поделиться интересным за моей спиной.

И эта мымра не преминула воспользоваться приглашением! Будто все в порядке вещей, эти двое перегнулись друг к дружке уже за спинкой моего стула и начали там о чем-то, пересмеиваясь, шептаться. Когда за спиной раздался очередной взрыв веселого хохота мое терпение, наконец, лопнуло.

Нет, я так и не возразила и не сделала попыток поставить соперницу на место. Слишком силен был страх перед гневом Никса. Вот о чем скажет мне много месяцев спустя Сессилия (в день аварии, в которую угодит муж).

«С Мартином я не такая смелая»… — заметит она тогда.

Сейчас же я просто встала и, сделав вид, что у меня срочный звонок, отошла в дамскую комнату.

Здесь, открыв холодную воду и осторожно побрызгав ею в лицо, чтобы не смыть макияж, я бездумно уставилась в зеркало.

«Дыши, просто дыши», — снова и снова уговаривала я себя, не позволяя мыслям скакать в бессильной злобе и в поисках ответов на риторические вопросы: «что делать?» и «как быть?».

Но мое уединение не продлилось долго. Дверь отворилась, и в дамскую комнату впорхнула самодовольная Сессилия. Окинув меня снисходительно-насмешливым взглядом, она понимающе улыбнулась и прошла к соседнему зеркалу.

Я подняла голову, волей-неволей сравнивая в зеркале двух совершенно непохожих женщин.

Она — колоритная рыжая девушка с пышными формами, высокого роста и с идеально белой кожей. Как бы ни было неприятно, но следует признать, что таких, как она, можно по праву назвать роскошными.

И я. Среднего роста, шатенка с, как мне всегда казалось, симпатичными чертами лица. Возможно, выразительным взглядом. Однако потухшим и слишком тоскливым, чтобы вызывать в противоположном поле чувственные желания, которые, наверняка, с легкостью вспыхивают в любом мужчине, стоит ему только взглянуть на Сессилию.

В какой-то степени можно было бы понять мужчину, предпочитающего проводить время с ней, а не со мной. Но только если бы он при этом не был МОИМ МУЖЕМ. Вообще чьим бы то ни было чужим мужем, которого без всякого стеснения открыто соблазняла эта особа.

Я ни в коей мере не умоляю вину самого Мартина. Нет! Напротив. Глядя на нее, у меня в голове возникает лишь один въедливый вопрос:

«Зачем?»

Зачем, если ему нравятся такие, как Сессилия, нужно было брать в жены меня?? Для чего он преследовал меня своими ухаживаниями. Задаривал дорогими подарками и цветами. Что это было? Минутное помутнение? Роковая ошибка со стороны Мартина Никса, полностью перечеркнувшая мою жизнь?

Или он изначально планировал жениться на ком-то вроде меня. Послушной, напуганной девушке, без семьи, без близких, которые могли бы поддержать ее и вызволить из золотой клетки, когда раскроется вся жестокость тиранящего ее мужа.

Получается, в роли любовницы Никс всегда видел такую, как Сессилия?

Хм, — усмехнулась я про себя, продолжая наблюдать за самоуверенными движениями красотки, поправляющей прическу, — выходит, и ты всего лишь пешка в руках Мартина Никса, — сказала я ей мысленно.

А вслух услышала в ответ:

— Тебе самой не кажется, что эта игра слишком затянулась? — надменно спросила Сессилия, нанося на большие неестественно-пухлые губы еще больше ярко-малиновой помады.

— О чем ты? — нахмурилась я, приготовившись парировать острый удар ее язвительного язычка.

— О том, что вы с Мартином только притворяетесь парой, а на деле ты давно уже не жена ему. Разве что на бумаге, — фыркнула она. — Скажешь, я не права?

— А кто жена, ты что ли? — пришел мой черед насмешливо улыбаться, припоминая выводы, к которым я только что пришла, рассматривая ее. — Не тешь себя ложными иллюзиями, Сессилия, — выплюнула я ее имя и добавила, разворачиваясь уже к выходу, — Никс никогда не возьмет в жены кого-то вроде тебя. Ты всего лишь очередная марионетка, которую сегодня он использовал, чтобы вызвать меня на эмоции.

Не стала только уточнять, какие именно эмоции. К сожалению, я абсолютно точно чувствовала, что это не была попытка вызвать во мне ответные сомнения со стороны моего чересчур подозрительного и ревнивого мужа. Нет. Увы, но скорее всего это было что-то вроде наказания за мое дерзкое до того поведение. Либо просто способ указать мне на мое место. Дескать я не имею никакого права голоса. И если Мартин Никс пожелает, он может даже открыто завести любовницу и таскать ее всюду с собой. И я ни чем не смогу ему на это ответить.

Однако Сессилии незачем было знать об этом. И я получила искреннее удовольствие, оставляя ее за спиной с вытянутым от услышанного лицом.

Глава 4.

Мы с Мартином все еще остаемся в домике на озере. Он медленно восстанавливается после аварии, но с каждым днем мужу заметно становится лучше. Мы почти не говорим. Врачи утверждают, что Никс замкнулся в себе из-за кратковременной потери памяти. Иногда он задает вопросы. Или говорит нечто настолько непривычное, что я потом долго перебираю сказанное в уме. Мартин сам на себя не похож в последнее время!

Однажды ранним утром, когда солнце только поднялось и ненадолго осветило пасмурное осеннее небо, я сидела у самой кромки воды.

Как раз там, где заканчивалась деревянная дорожка. Порыв холодного ветра пробирал до костей, и я, поежившись, еще сильнее закуталась в теплую куртку. Но воздух был так приятен и свеж, что несмотря на холод, мне не хотелось уходить.

Казалось бы тишь природы, звуки успокаивающие нервы, однако мне почему-то не думалось о хорошем. Напротив, перед глазами стояла ужасная сцена ссоры с Мартином.

Его непреклонность в суждениях. Не желание слушать меня. Ярость. Крики. Однажды Мартин толкнул меня. А в следующий раз было еще хуже. Я ударилась об край стола. А потом был момент, когда муж потерял контроль и… впервые ударил.

Сейчас вопреки всем моим попыткам отвлечься, я вновь прокручивала в сознании тот жуткий эпизод. То, как сильно он ударил меня по голове. А бить Мартин предпочитал именно туда. Потому что так сложнее было распознать следы побоев. Расчетливый мерзавец — уважаемый всеми мистер Никс приобрел привычку подобных ударов после того, как я однажды осмелела и пригрозила подать на него в суд, обвинив в домашнем насилии. Но где уж там! Мне незамедлительно привели миллион доводов того, как на самом деле будут развиваться события. Ведь без личных денег я не смогу ни нанять адвокатов, ни доказать собственную правоту в суде. Однако на всякий случай он решил не оставлять улик. Ведь была еще вероятность, что я придам все огласке. И даже если мне никто не поверит, то шумиха сама по себе уже в достаточной мере навредит репутации Никса.

В тот день от удара я упала, потеряв сознание. Когда же очнулась, то никак не могла вспомнить, что же произошло.

Я оглядывалась в поисках ответов и заметила горничную, сидевшую у моей кровати. С трудом шевеля пересохшими губами, я спросила у девушки, почему я в постели средь бела дня, и что со мной случилось. Но та лишь залилась слезами, не говоря ни слова.

Лишь позже я постепенно начала вспоминать все, что произошло. Грудь сдавило железными тисками безысходного отчаяния. Я больше не видела выхода. Выпроводив Вики, я долго смотрела в потолок невидящим взглядом, понимая, что ничего не смогу поделать.

Единственной эмоцией оставалось лишь сильное желание насолить тому, кто превратил мою жизнь в ад. А самый верный способ ударить мистера Никса побольнее — это испортить его идеальную репутацию.