Голодные Игры глазами Пита Мелларка (СИ) - "Mary_Hutcherson". Страница 20

Двери лифта раскрываются, вижу Китнисс. Она оборачивается и идет ко мне. Не понимаю ее эмоций. Она вытягивает вперед руки. Неужели она собирается меня обнять? На секунду в мыслях появляется надежда, но через мгновение она исчезает, когда Китнисс толкает меня в плечи, я теряю равновесие и падаю на огромную вазу, а ее осколки впиваются мне в ладони. Вскрикиваю от боли и смотрю на свои окровавленные ладошки.

— За что? — ошарашено спрашиваю я.

— Ты не имел права! — кричит она. — Не имел права говорить обо мне такое!

Как раз в этот момент дверцы лифта открываются, и из него выходят Эффи с Хеймитчем и стилисты. Эффи взвизгивает, когда видит меня.

— Что происходит? — спрашивает она, — ты упал?

— Да, после того как она, — я тычу в сторону Китнисс пальцем, — меня толкнула…

Эффи и Цинна помогают мне встать.

— Ты его толкнула? — кричит на Китнисс Хеймитч, в ответ она прямо-таки набрасывается на него.

— Это ведь ты придумал, да? — она толкает его в плечо. — Выставить меня дурой перед всей страной?

— Он не причем, это моя идея, — отвечаю я.

Из ладоней идет кровь. Приглядываюсь и вижу, что пару осколков загнанны под кожу, но когда начинаю их доставать, боль становится ужасно сильной.

— Дура! — усмехается Хеймитч, — думаешь, он навредил тебе? Да он подарил тебе то, чего ты сама в жизни бы не добилась!

— Из-за него все будут считать меня разряженной девицей! — кричит в ответ она.

— Из-за него все будут считать тебя обольстительной, а в твоем случае помощь очень пригодится! Ты была привлекательна, как пугало, пока Пит не признался, что «грезит» о тебе. И теперь ты всеобщая любимица. Все только и твердят о несчастных влюбленных из дистрикта 12.

— Мы не несчастные влюбленные, — говорит она сквозь зубы. Хеймитч хватает ее за плечи и прижимает к стене.

— Да какая разница? Это все показуха! Главное, чтобы все думали, что это так на самом деле! Вот скажи, что можно было сказать о тебе после интервью? Что ты милая девочка. Хотя для тебя это уже удивительно! А благодаря ему, — он хватает меня за руку, — ты стала покорительницей сердец! Ай-ай-ай, мальчишки дома штабелями падают к твоим ногам! Как думаешь, какой образ оценят спонсоры?

Китнисс отталкивает его и разворачивается к нам спиной, будто обиженный ребенок. Цинна подходит к ней и говорит что-то на ухо.

— Надо было хотя бы предупредить меня, чтобы я не выглядела такой идиоткой, — уже спокойней говорит она.

— Нет! Ты выглядела замечательно, — успокаивает ее Порция, — знай ты все заранее, вышло бы и в половину не так убедительно!

Неужели я так противен ей? Или, может, она боится, что ее родные разочаруются в ней? Что об этом узнает Гейл. Гейл… все-таки Хеймитч был прав, говоря о нем…

— Она просто переживает из-за своего парня, — тихо говорю я, когда понимаю, что Хеймитч был прав. Глаза Китнисс расширяются, и она краснеет.

— У меня нет парня!

Вранье… Она переживает из-за него! Боится, что он все не так поймет! Да он и так все знает…

— Да мне без разницы, — говорю я. — Но я уверен, у него хватит ума распознать притворство. К тому же ты ведь не говорила, что любишь меня. Так что можешь не волноваться.

Китнисс глубоко вздыхает, и по ее лицу видно, что она задумывается. Если моя любовь насколько ее раздражает, пусть думает, что это все игра на камеру.

— Но ведь когда он сказал, что любит меня, все ведь подумали, что я тоже его люблю?

— Я подумала, — мгновенно отвечает Порция, — ты так отворачивалась от камер, краснела…

Остальные соглашаются с ней.

— Ты прелесть, солнышко. Спонсоры будут занимать очередь в другом конце квартала, — хвалит Хеймитч.

Он действительно так считает? Если да, то моя задача выполнена.

Китнисс смотрит на мои ладони с ноткой сожаления.

— Прости, что я тебя толкнула.

— Пустяки, — говорю я. Хотя, честно говоря, мне очень больно, и на Играх это точно не поможет.

— Как твои руки? — неужели и так не видно? Кровь с них уже натекла в маленькую лужицу.

— Ничего, заживут… — они не заживут, но зачем ее расстраивать? Осколки вошли глубоко в ладонь, и чтобы они зажили, понадобится пару недель, а через это время я уже буду ехать домой в большом ящике.

— Пойдемте обедать, — предлагает Хеймитч, и все следуют за ним.

Комментарий к Глава 9. Интервью

Ну раз вы уже дошли до Игр и прочитали добрых 50 страниц, значит, точно поняли, нравится вам данная работа или нет. Пожалуйста, напиши пару слов в комментарий или просто нажмите “Нравится”. Так просто, а я буду понимать, что все не зря) Спасибо!

========== Глава 10. Ночь перед Играми ==========

За столом я пытаюсь зажать порезы салфеткой, но кровь не останавливается, и Порция предлагает мне сделать перевязку.

— Пит, у тебя в комнате должна быть мини-аптечка, — говорит она.

— Я не видел.

— Она в шкафу перед ванной.

— Там есть шкаф? — не перестаю удивляться.

— Да, — смеется она, — он открывается с помощью вот этого пульта. Порция открывает прикроватную тумбочку и среди многих маленьких пультов находит нужный. Нажимает пару кнопок, и через секунду стена, которая казалась идеально ровной, отъезжает вбок. В шкафу стоит белая коробка с красным крестом, постельное белье и запасные подушки.

— Так, давай-ка посмотрим, чем я смогу тебе помочь, — она начинает копаться в коробке.

Впервые замечаю, насколько она обычная. Ну, естественно, ее лицо скрыто под слоями косметики, но поведение такое не капитолийское.

— Порция, а ты давно в Капитолии?

— Нет, — улыбается она, — второй год. И мне уже повезло стать стилистом таких прекрасных трибутов.

— А откуда ты приехала?

— Из второго дистрикта. Там не серьезно относились к моему таланту. А я не собиралась работать на каменоломне.

— И как же ты попала сюда?

— Ну… — она задумывается, — мэр нашего дистрикта тесно общается с правительством Капитолия. А, по его словам, я лучший стилист из всех, которых он встречал. Вот он и посоветовал меня президенту…

— Он посоветовал тебя самому Сноу?

— Ну да, — смеется она, — только президент не сильно оценил мой талант. И так я стала стилистом трибутов, но мне обещали карьерный рост! Хотя мне и тут нравится, только будет тяжело с вами прощаться, — с сожалением говорит она.

— Ничего себе… А твоя семья? Скучаешь по ним?

От моего вопроса она мрачнеет и начинает с большой сосредоточенностью начинает искать нужные лекарства.

— Что-то не так? — спрашиваю я.

— Все в моей семье погибли, — выдавливает Порция.

— Извини, пожалуйста! Мне очень жаль. Я не хотел тебя расстраивать…

— Нет, все нормально, — говорит она. — Моя старшая сестра победила в 67 Голодных Играх. А потом стали происходить странные вещи. Мой отец погиб на работе, мама заболела какой-то редкой болезнью, младшие братья-близнецы пропали без вести, нам сообщили, что они сбежали в лес. А потом и сестра умерла, — тяжело выдыхает она, — врачи сказали: «Сошла с ума и умерла от истощения, сердце не выдержало». Но она была абсолютно нормальной, если не считать кошмаров, которые преследовали ее после Игр… В общем, я осталась одна, — стилистка глубоко вздохнула, — меня почти сразу приютил мэр, он был знаком с моей матерью. Я жила в его доме вместе с его тремя сыновьями, вот тогда я и открыла в себе талант к моделированию нарядов.

— Мне действительно очень жаль, — говорю я и хочу положить ей руку на плечо, но вовремя вспоминаю о своих кровавых ладошках.

— Спасибо, Пит. Мне уже пора было высказаться кому-нибудь, спасибо, что выслушал.

— Если захочешь поговорить еще, обращайся, — уже через секунду понимаю абсурдность предложения, — только вот я здесь последний день…

— У тебя есть шанс победить, — Порция уверенно кивает.

— Нет, Порция, у меня нет шанса. И я сказал на интервью причину.

— Попытаешься спасти ее?

— Всеми силами…