Мятежница и менталист (СИ) - Бланк Эль. Страница 37

— Ниччо, вот прибудет подкрепление, тогда их в казарму, а нас на вольные хлеба отпустят.

— Если мы сейчас свалим из казармы, а федералы начнут атаку, то Кварцит потеряем. Всем тогда крышка.

— Верно. Лучше уж потерпеть…

Похоже, при растущем уровне недовольства, страх ослабить позиции удерживал всех от необдуманных поступков.

Мы с Викой вернулись в дом. Моя протеже отправилась помогать Марку готовить ужин, а я села монтировать обещанный Карену сюжет. Вернее, целых два!

Позитивный репортаж… Что туда подойдет? Совместная попойка вояк и поселенцев, ведущих маргинальный образ жизни — якобы собутыльники отмечают радость освобождения. А мародерство с натяжкой можно преподнести как помощь местным жителям с переездом — грузчиками подработали для общего блага. Мятежницы, которых легко принять за местных дам, обжимаются с вояками — сойдет за личные симпатии. Ну и Карен… как дальновидный лидер по праву занял место трусливого управляющего, бросившего вверенное ему поселение.

В негативный попали уже без прикрас и цензуры — неоправданное мародерство, явное безразличие к проблемам местных, домогательства к женщинам, жуткие погромы, обыски и “пламенная” речь Карена за обедом. Достаточно, чтобы доказать — повстанцы вовсе не благородные борцы с теми, кто ущемляет их права, а сборище отребья, которое в первую очередь заботится о благе для самих себя.

Монтаж сделала начерно, на большее времени не хватило — заглянула Вика и, округлив глаза, заговорщическим шепотом сообщила, что Карен пришел и просит спуститься.

Я выругалась, вспомнив о времени и гостях! Принялась поспешно переодеваться в купленные платье и туфли. Когда оказалась на первом этаже, едва не расхохоталась от комичности зрелища — вечно растрепанный Карен успел привести себя в порядок. Ждал он меня в очень непривычном образе — аккуратно причесанный, в новом костюме и с огромным букетом цветов.

Оставалось удивляться, где он сумел их раздобыть, учитывая, что я в Кварците оранжерей не видела. И вообще, для Марса это жутко дорогое удовольствие! То Карен отказывает в скромных средствах на одежду, то так ощутимо тратится, выбрасывая деньги на ветер. Может, это ему спонсор финансы подкинул наконец? Может, сам придет сюда, раз уж ужин званный?

Невольную улыбку на лице от надежды на его появление, пришлось выдать за куда более естественную для женщины радость от приятного знака внимания.

— Спасибо! Ты меня балуешь. В честь чего такие траты?

— Мы заслужили, — с явным оттенком самодовольства и превосходства заявил Карен, вручая мне букет. — Можем себе позволить шик и роскошь.

Само собой, настаивать на подробностях я не стала, чтобы избежать подозрений в своей заинтересованности относительно личности его покровителя. Пока ставила цветы в вазу на столе, начали появляться гости. Большинство из них были мне знакомы — офицеры из штаба Карена. Двое из них пришли со своими дамами, причем раньше я этих женщин на базе не видела. По крайней мере, в общежитии. И не похоже, что они родом из Кварцита — очень уж ведут себя уверенно, нетипично для порабощенных. Видимо, спутницы повстанцев жили отдельно в офицерском бункере и уже после захвата поселения успели приехать и присоединиться к своим кавалерам.

Явилось и трое незнакомых мужчин. Одного — настороженно осматривающегося мужчину средних лет, в коричневом костюме, — мне представили как старосту поселения, замещавшего сбежавшего управляющего. Вторым оказался начальник местного гарнизона — тот самый, с которым я столкнулась, когда шла с Марком на доклад к Карену. Сейчас в его глазах было ничуть не меньше презрения и насмешки, в отличие от вцепившейся в его руку женщины, явно испуганной и морально подавленной. Похоже, пришел он с супругой.

Последним перешагнул порог совсем невзрачный невысокий пожилой мужчина — директор местного предприятия. Он тоже пришел не один, а с дочерью, которая мне показалась излишне агрессивно настроенной. Девушка лет восемнадцати, худенькая, с длинными прямыми волосами, привыкшая одеваться стильно и модно — смотрела на всех с гонором, явно считая себя представительницей высшего общества, которая снизошла до обывателей. По доброй воле в сборище бандитов она бы не явилась.

Сложно было представить, что кто-то из них — тот самый неведомый спонсор. Тем более, что так называемые гости пришли вовсе не по собственному желанию, а под охраной. И сопровождавшие их вооруженные бойцы заняли свое место у дверей, недвусмысленно поставив винтовки у ног. Что это? Если переговоры, то странные они, добровольно-принудительные. На обычный деловой ужин как мне казалось ранее, совершенно не похоже.

Оставалась надежда, что явились еще не все приглашенные. Если кто-то задерживается, то шанс на разоблачение остается. И настолько сильное опоздание — явное свидетельство, что гость прибыл издалека. И уж точно спонсора не приведут под конвоем…

Самого Карена специфическая направленность ужина совершенно не напрягала, он выглядел довольным, чувствовал себя хозяином положения. Похоже, и от меня ждал, что поведу себя как его подруга и хозяйка дома. Сам сел во главе стола, мне выразительно указал на место слева от себя. Справа от него разместилась жена одного из офицеров. Остальные расселись на свободные места.

Гости из поселения оказались напротив нас. Мужчины вели себя по-разному, кто-то более уверенно, кто-то потеряно, но в воздухе буквально разливалась исходящая от них тревога. Женщины бросали на меня заинтересованные взгляды, должно быть приняли за любовницу главаря. Разубеждать я никого не стала — момент точно не подходящий, а мнения о себе я все равно не изменю.

Спутница начальника гарнизона — женщина немолодая, лет сорока пяти, не слишком эффектная, и в строгом классическом платье серого цвета — старалась ни на кого не смотреть. Сначала нервно теребила свои пальцы, а затем истрепала салфетку. Мне от нее достался настороженный, но при этом полный надежды взгляд. Скорее всего, она рассчитывала на мое покровительство, опираясь на убеждения, что женщины-повстанки самостоятельны в своих решениях, а мужчины прислушиваются к своим соратницам. Увы, я ее ожидания вряд ли могла оправдать. Реальной власти и влияния у мятежниц нет, и их жизнь ничем не лучше, чем у женщин, живущих под контролем телепатов.

Ходить вокруг да около Карен не стал и поспешил напомнить гостям, зачем они собрались:

— Очень рад видеть вас за этим столом. Я считаю, что переговоры в неофициальной обстановке эффективнее жестких мер. Мы с вами люди умные, ответственные, в любом случае придем к компромиссу. А его лучше искать в комфортных условиях. Так что… — Де’Лоста пробежал глазами по лицам, оценивая реакцию присутствующих, и продолжил: — Надеюсь ужин вам понравится. Ешьте, не стесняйтесь.

Он, внося непринужденность в застолье, положил себе на тарелку кусок запеченой рыбы, налил в бокал вина, подождал, пока гости последуют примеру хозяина, и перешел к делу:

— Кварцит и все вы полностью в нашей власти. И в ваших интересах сохранять как минимум нейтралитет. А лучше вообще проявить к нам лояльность. Оцените выгоду от сотрудничества и всех тех, кто в плену, тоже вразумите. Вы, как уважаемые представители общественности и власти поселения, имеете авторитет, к вашему мнению прислушаются. Мне не хочется применять крайние меры и уничтожать несогласных, но если меня вынудят… — Он демонстративно развел руками. — Для прикрытия, чтобы оградить Кварцит от бомбардировки, нам хватит горстки гражданских.

Самоуверенность Карена меня раздражала. Было стыдно за нечестную игру, шантаж, циничное использование граждан, попытки самоутвердиться за чужой счет. Но вмешиваться и переубеждать я не могла. Какой от моих заявлений толк? Чего добьюсь? Лишь разозлю Карена.

— Не трогайте никого. Мы мирные жители, — беспомощно пролепетал староста. — Я со всеми поговорю.

—Это возмутительно! — вмешался начальник гарнизона. — Вы забываетесь, Де’Лоста! Отбросьте иллюзии! Вас меньшинство, федералы выбьют ваше отребье из Кварцита в два счета. К чему пустая трата сил и бахвальство? За своих людей я обещаний давать не стану. Гвардейцы присягу приносили и от нее не откажутся.