Заклятые друзья. Книга 3. Просто бизнес и ничего личного (СИ) - Снежкин Владимир. Страница 11

— Ничего страшного. Я не собираюсь мешать вашей учебе. Все стрелки буду назначать в выходные дни. Я с парнями будем верхом перемещаться по городам, прихватив с собой один из якорей портативного телепорта. Второй будет у вас. Разговорные амулеты тоже есть. Когда будем готовы, свяжемся, и вы прыгнете к нам. Посидите минут тридцать и потом назад. Идет?

— Выглядит достаточно просто, — я не нашел, что на это можно было возразить. — Передаем Барису твой положительный ответ?

— Подожди, — Хромой встал и прошелся по кабинету. — Все-таки есть моменты, которые меня смущают. О них подробно базарить надо. На берегу. Например, ограничение преступности в городах. С одной стороны это не сложно. С другой… Граф ни слова не сказал, в каких пределах она должна оставаться! Тебе сказать, сколько воров-домушников в Яле?

— Сколько? — тихо спросил Содер.

— Много! Не менее трех сотен! И каждый хочет хорошо кушать. Что, если этот Барис скажет ограничить обнос домов в размере ста случаев в год на весь город? Это прокормит человек двадцать. С остальными мне что делать? Убивать?

В глазах Хромого стоял вопрос. Я бессильно развел руками. Откуда я могу знать, что делать с лишними ртами?

— И это только первый вопрос. Сразу за ним идет проблема нищих и попрошаек.

— А что не так с нищими? — озадачился Содер.

— Городские власти их не любят, но сами справиться не могут. Они не могут их взять и выслать на каторгу. Или распихать всех по тюрьмам. Причин-то для этого нет. Да и мест в тюрьмах не хватит.

— Можно, конечно, ввести закон, по которому всех нищих разрешат вешать на ближайших деревьях, — заметил Сиплый, — но это вызовет сильное возмущение всех остальных граждан.

Я горько усмехнулся, вспомнив процесс огораживания в Англии в шестнадцатом веке, когда лендлорды массово сгоняли крестьян с их земель и те были вынуждены бродить по дорогам, выпрашивая милостыню. Как и тамошние нищие. Против них был принят ряд законов, вплоть до казни через повешение на ближайшем дереве. И казнили! Десятки тысяч человек, включая женщин и детей, вешали прямо на ветвях деревьев у дорог.

Вопреки прогнозу Сиплого, сильного возмущения это ни у кого не вызвало. Властям государства, которое в будущем начало претендовать на звание светоча демократии, было плевать на судьбы бедных. Они заботились о выгоде землевладельцев.

В принципе, в покинутом мною мире ничего не изменилось. Англо-саксонские власти продолжали действовать в интересах крупного бизнеса, обращая внимание на проблемы населения лишь при наступлении предвыборных циклов. При этом они очень любили указывать на проблемы масс в других странах, обвиняя их верхушки ровно в том, что, если честно, регулярно делали у себя сами.

— Я так понимаю, проблем и вопросов будет немало, — констатировал я. — Хромой, скажи мне, ты в общем с предложением согласен? Если придем к консенсусу по всем вопросам.

— Концесосу? — нахмурившись, попробовал повторить Хромой.

— К согласию, — поспешил пояснить американец.

— Ну, если придем к согласию, то я конечно согласен!

— Отлично! Тогда давай сделаем так. Ты запишешь все свои проблемные места на бумагу, а я передам ее графу. Он подумает и ответит. Потом ответишь ты. И так, обмениваясь письмами, мы придем к единому решению, которое будет устраивать всех.

С громким треском почесав свой затылок, Хромой утвердительно помотал головой. Договорились. Затем махнул рукой на дверь, предлагая пройтись по замку и посмотреть на изменения, произошедшие за два дня нашего отсутствия. Однако Сиплый напомнил про художника, и мы решили вернуться.

Дальнейший день напоминал сплошную карусель из следующих друг за другом дел, переговоров, яростных обсуждений и изматывающих мозговых штурмов. На художника мы с Содером потратили больше четырех часов, до мозолей на языках обсуждая назначение и убранство каждого из помещений. В процессе пришлось даже вытащить мастера, руководившего ремонтом замка, и дать ему дополнительные вводные — в нескольких комнатах потребовалось провести значительную перепланировку.

Затем пришел черед мастера по музыкальным инструментам, а за ним в Синюю яму нагрянул глава лучшего в Гардаграде ателье, господин Аткусон. Непомерно толстый, с сияющей лысиной, зажатой между двумя островками волос, он испуганно косился то на Сиплого, то на нас с Содером. Следуя приглашению Сиплого, уселся за стол.

— Да вы не волнуйтесь так, — не понимая, в чем причина его беспокойства, я попытался его успокоить.

— Скажите, — заикаясь, промямлил Аткусон, — моей семье и моему делу ничего не сделают?

Я недовольно повернулся к Сиплому.

— Ты что, угрожал ему?

— Кто угрожал? Я? — возмутился тот. — Мы его по-хорошему пригласили!

— Да, да, по-хорошему, — поспешно подтвердил толстяк. — Просто… Все же знают, что такое Синяя яма и ее обитатели. Тем более в нынешние времена… Вот я и прошу уточнить.

— Никто вас не тронет, — заверил я владельца ателье. — Прости, а тебя как зовут?

— Диди. Диди Аткусон, — толстяк достал белый платочек и протер лысину.

— Отлично, Диди. Мы хотим сделать тебе заказ. Разумеется, хорошо за него заплатим.

Аткусон сразу оживился.

— Заказ? Что для вас нужно, господин Гарет? — моему самолюбию польстило, что он знает мое имя. Я же ему не представился! — Жилетки, брюки, костюмы, камзолы? Все будет исполнено в лучшем виде и в кратчайшие сроки! Позвольте только пригласить сюда моего помощника. Он сделает все необходимые замеры.

Я улыбнулся и кивнул в сторону Содера, который положил перед Аткусоном густо исписанный листок бумаги.

— Что это? — в глазах Диди вновь мелькнул испуг.

— Это стандартное соглашение, — довел до его сведения Содер. — В нем вы соглашаетесь с тем, что все права на новые модели одежды, которые мы сейчас вам покажем, принадлежат нам. То есть, Содеру Смэллу и Гарету Плевакусу. Если вы начнете продавать данные модели или их модификации на сторону, то обязуетесь заплатить пятьдесят процентов с каждой продажи.

Глаза Аткусона округлились.

— Новые модели? — пискнул он. — Простите, но вся одежда уже придумана! Или вы так красиво хотите отнять у меня половину долей в моем деле?

— Зачем нам половина твоих долей? Свое дело — это всегда какие — нибудь хлопоты, — Содер успокаивающе похлопал его по спине. — Мы хотим всего лишь половину прибыли. Причем не с твоей одежды, а с той, которую закажем тебе мы.

— Половину прибыли? — губы Аткусона предательски задрожали.

— Да. Выпускать нашу одежду будешь под нашим торговым знаком — «ГПСС».

— ГПСС?

— Да. Это первые буквы наших имен и фамилий. Гарет Плевакус, Содер Смэлл. Что же вы ждете? Подписывайте соглашение и начнем работать.

Содер в предвкушении потер руки. Аткусон трясущимися руками взял ручку, помялся… и бросил ее обратно на стол.

— Не буду! — срывающимся голосом заявил он. — Это дело всей моей жизни, переданное мне отцом! А ему оно досталось от деда! Можете убить меня, но я его не отдам!

Я тяжело вздохнул. Похоже с господином Аткусоном мы суп не сварим. Если человек вбил себе в голову, что кто-то пытается его обмануть, то переубедить его в обратном столь же сложно, как и заставить кота приносить тапочки по утрам. Разница только в том, что первый будем смотреть на тебя враждебно и настороженно, а второй — свысока и с вальяжной ленью.

— Сиплый, у нас в городе только одно ателье? — спросил я.

— Нет. Еще несколько есть, но у этого толстяка оно считается лучшим.

— Уводи его. Будем договариваться с другими.

Сиплый пожал плечами и начал подниматься. Тут храбрость покинула господина Аткусона и он, тонко взвизгнув, торопливо подписал соглашение.

— Я согласен! Я со всем согласен! Только не убивайте меня! У меня жена и трое детей, которых…

— Никто тебя не собирается убивать, — оборвал его вопли Содер. — Если не хочешь работать, так не работай. Мы никого заставлять не собираемся. Я же правду говорю?

— Само собой, — буркнул Сиплый, и я с некоторым содроганием понял, что это явно было не так.