Любовь за гранью 4. Безумие Зверя - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 15

Марианна посмотрела на него с вызовом.

– Я говорю то, что думаю. Вы мне не нравитесь, а даже если бы и нравились, то я все равно бы с вами не легла. Ведь именно этого вы хотите. Вы же не приглашаете меня попить с вами чаю?

Он злился, и его лицо менялось, кожа серела, приобретая оттенок мертвенной бледности, по ней змейками скользили вены, глаза стали черными, а рот сжался в тонкую линию. Он уже не казался прежним красавцем. Он постепенно превращался в того, кем являлся на самом деле – в чудовище.

– Для меня не существует слова «нет». Забудь про него, пока ты рядом со мной. Смотри мне в глаза Марианна, когда я с тобой говорю. Ты не только ляжешь в мою постель, ты позволишь мне делать с тобой все, что я захочу, и очень скоро ты забудешь своего мужа, я тебе обещаю.

Марианна поняла, что Берит ее гипнотизирует, именно поэтому заставляет смотреть себе в глаза, ведь когда она смотрит, демон снова начинает казаться ей красивым. Марианна отвела взгляд.

– Смотри мне в глаза! – отчетливо произнес Берит, но Марианна с ужасом видела, как изменилось его тело, превращаясь в тело зверя. Покрываясь шерстью, он источал зловонный трупный смрад.

– Нет! – сдавлено вскрикнула девушка.

– Да! – теперь его голос звучал у нее в голове. – Смотри на меня, смотри, Марианна.

Ее глаза уже не подчинялись ей, она перевела взгляд на его лицо и снова увидела юношу неземной красоты.

– Вот так, смотри мне в глаза. А теперь иди со мной. Дай мне руку. Я отведу тебя в рай…я подарю тебе блаженство… Дай мне руку, Марианна… покорись.

Рука девушки непроизвольно потянулась к Бериту, и еще чуть-чуть, и их пальцы соприкоснутся.

Но она силой отдернула руку назад и закричала:

– Нет! Нет! Нет!

Зажмурилась, но ничего не произошло. Марианна открыла глаза. Берит по-прежнему смотрел на нее. Все такой же юный и красивый, только лицо стало жестким, холодным.

– Ибрагим! – крикнул он, – Ибрагим, можешь войти!

Маленькие ворота распахнулись, и суккуб забежал в сад. Он выглядел испуганным, подавленным. Упал перед Беритом на колени, целуя его руку. Тот холодно отнял ладонь.

– Она играет со мной в странные игры, Ибрагим. Мне эти игры не нравятся. Покажи-ка ей, что происходит с теми, кто не подчиняется. Я буду ждать, пока она сама ко мне не придет. Думаю, ты понимаешь, что должен убедить мою рабыню, как можно скорее. Мое терпение не безгранично

Берит исчез, растворился, словно в воздухе.

Ибрагим тут же обрушился на Марианну:

– Идиотка! Какого дьявола ты сюда пришла?! Зачем перечила ему, почему не покорилась? Ты понимаешь, что он может сделать с тобой и со мной за это?

Марианна зло засмеялась.

– Скажи лучше, что тебя больше заботит, что он сделает с тобой. А почему твой грозный Берит не взял меня силой? Ведь это так просто. Рабыню можно заставить.

– Тебе ненадобно этого знать, – проворчал Ибрагим, – Идем. Он приказал отвести тебя в подвалы. Пришло время увидеть, что ожидает непокорных.

– Я не пойду с тобой Ибрагим, пока ты не ответишь на мой вопрос, почему он не взял меня силой? Здесь есть какая-то тайна?

Суккуб яростно посмотрел на Марианну, и она вдруг поняла, что ему запрещено применять к ней грубую силу. Он хочет ее ударить, заставить и не может.

– Ответь, и я сама пойду с тобой. Ответь, Ибрагим.

– Берит не может овладеть женой князя или короля, пока та сама к нему не придет и не захочет прелюбодействовать с ним. Только так он может взять себе рабыню королевской династии. Только, когда она сама падет в грехе. А теперь идем, и не задавай мне больше таких вопросов. После того, что ты увидишь, ты, возможно, изменишь свое мнение и поймешь, как могут наказать за непослушание. Берит не отличается терпением, он может разозлиться.

Спустя несколько часов, Марианну завели в ее спальню две служанки. Девушка молчала, только тело сотрясала крупная дрожь, а глаза остекленели от ужаса. Словно сомнамбула, она села на краешек постели, продолжая трястись, по лицу стекал холодный пот, а зубы стучали, как от сильно холода. Она вернулась из ада. То, что показал ей Ибрагим, повергло ее в состояние шока. Столько боли и страданий она не видела за всю свою жизнь. Крики предсмертной агонии рабов будут стоять в ее ушах вечно. Перед глазами все еще мелькали подвешенные на крюки тела, лишенные кожного покрова, живьем съедаемые тучей летучих мышей. Тела женщин, насилуемых охранниками в самой извращенной форме, их кровавые слезы и мольбы о помощи. И черные катакомбы, покрытые налетом золы и пепла. На полу кости и черепа вперемешку с грязью. Когда Ибрагим вывел ее на свет, Марианна поняла, что пробыла там считанные минуты, но ей казалось, это длилось вечность. Ее тошнило, выкручивало внутренности наизнанку. Судорожно цепляясь за руку своего стража, Марианна, шатаясь, шла за ним в свои покои. Он молчал, равнодушный, холодный, наверняка не раз побывавший в аду подземелья.

В его глазах светился триумф. Он решил, что эту партию он выиграл. Напрасно. Марианна не испугалась, кроме гадливости, брезгливости и дикой жалости к несчастным она ничего не испытывала. Страх исчез. Марианна не боялась попасть в этот кромешный ад, она боялась другого. Не поддаться чарам Берита. Теперь, когда узнала, что силой демон ее взять не может, Марианна воспряла духом. Несмотря на то, что увидела, она будет сопротивляться, до последнего, но добровольно в постель к демону не ляжет. Лучше висеть на крюке, обглоданной маленькими жадными хищниками, чем с оскверненным телом знать, что предала того, кого любит.

Никто не плакал. Иногда слезы облегчают страдания, и каждый из них мечтал сбросить гнет тяжести. Они стояли уже несколько часов, не шевелясь как статуи, выкованные из гранита. На столе белела аккуратная белая коробка, украшенная праздничной лентой. Комнату освещал лишь блеклый свет от экрана компьютера. За последнюю неделю они слишком часто собирались все вместе. Только сейчас их было на одного меньше. Николас чувствовал, как все тело сдавливает стальным обручем с такой силой, что он не мог даже пошевелить пальцем. Болела каждая клеточка, в горле пересохло, губы потрескались. Он смотрел на коробку немигающим взглядом, его лицо стало бледным до синевы. Тишину нарушил Влад, чужим, надтреснутым голосом он произнес:

– Я проклинаю ее, это дьявольское отродье, которое называлось моей дочерью. Я проклинаю все, что связано с ней – ее имя, ее вещи. Она вне закона. И если мои ищейки когда-нибудь до нее доберутся – я позабочусь, чтобы ей вынесли самый безжалостный приговор.

Лина всхлипнула и закрыла лицо руками. Она первая, кто наконец-то смог заплакать. Влад посмотрел на брата, ожидая его слова.

– Нет. Ее найдут не ищейки, ее найду я. Она вернется домой, Влад.

Глаза короля запылали ненавистью.

– Никогда ее нога не ступит на мои земли, сюда ее внесут только мертвой.

– Она вернется домой, я сказал, – отчеканил каждое слово Ник, – Она вернется, и я накажу ее сам. Я накажу ее так, что она будет мечтать побывать в зале суда. Она будет мечтать о смерти. Ни одна ищейка не будет ее искать, Влад. Никто не должен знать, как погиб отец. Для всех он пал жертвой демона. Мы не доставим ей удовольствия видеть, как низко пала наша семья, во что ей удалось нас превратить. Эту тайну мы похороним вместе с отцом.

Голос Ника дрогнул, он крепко сжал челюсти и с вызовом посмотрел на брата.

– Нам не удастся долго скрывать. Совет узнает. Лучше отдать ее суду, – Влад не перечил, он обессилено прислонился к стене.

– Я буду ее судом. Какая бы тварь не скрывалась под лживой личиной – она моя жена и принадлежит мне по закону.

Лина слушала их с расширенными от страха глазами, она все еще не понимала, что они говорят о ее нежной девочке, о ее ребенке.

– Я в это не верю и не поверю никогда. Вы вот так просто приговорили ее?! Вы оба! Не дав ей сказать ни слова в свое оправдание? Мы не можем выносить приговор так просто, это подло, это…