Двойное убийство - Картер Ник. Страница 7

– Ник! – изумленно вытаращил глаза Мак-Глусски. – Ты восьмое чудо света! Я не понимаю, как можно настолько живо нарисовать картину нашего разговора. Я поражен, до чего сходятся все мельчайшие детали!

– Не преувеличивай, Джордж, – засмеялся Картер. – Ничего удивительного в этом нет. Я просто великолепно знаю тебя и могу поставить себя на твое место, точно также, как ты себя на мое. Если бы ты, с самого начала, не был убежден, что твоя теория основана на непреложной истине, а допустил бы возможность ошибки, то ты, я уверен, пришел бы к тем же выводам, к которым пришел я. Представим себе твое положение, Джордж: против тебя сидит прекрасная, очаровательная женщина. Ты приходишь к ней, по ее зову и она принимает тебя, в присутствии брата. По ее поведению ты видишь, что она обожает брата. Конечно, ты даешь себя одурачить и начинаешь питать к нему доверие. Под влиянием ее красоты, ты всецело заполняешься симпатией к этой Адели и усыпляешь присущую тебе осторожность и недоверчивость.

– Ты прав и в этом, – вздохнул инспектор полиции.

– Хорошо. Предположим теперь, что мертвец в ванной – брат Адели, а убийца – тот изверг, которого тебе так живо описали.

– Все так, – заметил Мак-Глусски, – но кто же тогда, по-своему, убийца? До сих пор, ты молчал об этом.

– Я считаю, – спокойно начал Картер, – что вся история, рассказанная тебе – следствие заговора, составленного братом Корацони с целью ограбления и убийства сестры. Он подстроил все таким образом, чтобы подозрение в преступлении пало на другое лицо. За убийцу каждый принял бы того мистического злодея, которого так подробно описала тебе сама Адель. Брат Корацони, несомненно, принимал бы деятельное участие в розысках и не задумался бы, посредством клятвопреступничества, взвести на эшафот ни в чем неповинного человека, если бы на кого-нибудь пало подозрение. Однако, замысел его не удался. В самый острый момент трагедии, кто-то вошел в комнату, нашел труп убитой и принудил негодяя сознаться в преступлении. Собственно говоря, для нас безразлично, как именно произошло то, что произошло. Для меня ясно, как Божий день, одно: брат напал на третье лицо, между ними была борьба, окончившаяся смертью брата. Орудием этого убийства был шприц, который, вероятно, лежал где-нибудь поблизости от места борьбы и мог быть пущен в дело. Несомненно, что брат сам воспользовался бы инструментом, если бы его не предупредил тот третий. Он увидел шприц, понял его назначение и, вне себя от негодования, вонзил в негодяя, который и умер через несколько секунд. Расскажу вам теперь, почему я так уверен в справедливости моих слов. Не забудь, – продолжал Картер, после короткого молчания, обращаясь к Джорджу, – что я не знаю ничего из твоей беседы с Аделью и ее братом, а говорю исключительно на основании наблюдений. Ты, конечно, видел, что я очень широко пользовался увеличительным стеклом, несмотря на то, что знаю, как пренебрежительно относятся к этому оптическому инструменту сыщики. Должен сказать, что с таким взглядом я совершенно не согласен: благодаря лупе, можно увидеть многое такое, что ускользает от невооруженного, хотя бы и очень острого, глаза. По счастью, ковры, покрывавшие полы комнат, принадлежат к числу так называемых "пуховых", которые гораздо рельефнее обрисовывают следы, чем какие бы то ни было другие... Если смотреть на такой ковер сверху вниз, то ничего нельзя заметить... Если же отойти немного в сторону, и посмотреть вдоль ворса, то сейчас же обнаружатся места, на которых находилась какая-нибудь тяжесть. Если, теперь, эти места исследовать с помощью увеличительного стекла, то можно найти очень много интересного. Я тщательно исследовал все ковры в доме и они рассказали мне массу интересных вещей. Конечно, было бы глупостью утверждать, что простой оттиск ноги на ковре – важное указание, но, с другой стороны, совокупность всевозможных следов, есть основание, на котором можно построить некоторые выводы... Так, например, очень резкие следы, каблуков и носков, перепутавшиеся друг с другом, красноречиво говорят о борьбе двух людей между собой. Имей в виду, что следы человека, спокойно идущего по ковру, и того же человека, но тянущего за собой другого – очень различны. Если же он, при этом, приподнимает тело и бережно опускает его в кресло, стоящее в другой комнате, то и это обстоятельство отпечатается на ворсе ковра. Попробуй сам проделать на таком ковре несколько различных движений и ты увидишь, как рельефно отразит их "пуховый" ковер. Затем... На ковре я заметил резкие отпечатки колен, причем, как мне удалось выяснить, кто-то стоял долго на коленях, несколько раз меняя положение. Вот, в деле открытия всех этих следов и сослужило мне большую службу увеличительное стекло... Я, например, знаю, что внизу произошла короткая, но ожесточенная борьба... Она началась у задней стены противоположной той, у которой стоит письменный стол... У самой портьеры, у выходной двери, один человек внезапно приостановился... Я знаю, чье тело лежало перед дверью: мужчины или женщины. Знаю и то, что тело это втащили наверх, через всю комнату... Отпечатки каблуков тащившего, вместе с оттисками тела, очень ясно можно усмотреть на коврах, покрывающих коридор и лестницу, ведущую наверх. Из этого я заключаю, что внизу был убит человек, по твоему, неизвестный, по-моему – брат Адели. Затем труп был брошен в ванну, где и лежал больше часа... Убийца в это время лихорадочно шагал взад и вперед. Теперь расскажу тебе, почему я уверен, что убит брат, а не неизвестный мужчина... Я выяснил, что около кресла, в котором мы нашли тело Корацони, на ковре, очень долго, около получаса, стоял на коленях человек. Только очень долгое стояние могло оставить такие глубокие отпечатки, с которыми встретился я... Кроме того, на продолжительность указывает и отмеченная мною раньше перемена ног... Вокруг кресла рассеяны отпечатки каблуков того же самого человека. Эти отпечатки происходят от того, что он ходил около кресла, приводя труп в то положение, в котором мы нашли его... Я заметил, что кто-то любовно сжимал руки убитой... Так как пальцы Адели украшены кольцами, то следы этих рукопожатий уловить совсем не трудно... Теперь ты, наверное, спросишь, почему тело было перетащено в спальню? Именно потому, отвечу я, что тот, кто тащил его, страстно любил Корацони. Он не мог согласиться, чтобы она осталась на полу у окна, где была убита, хотел и после смерти поместить ее возможно удобнее... В своих выводах я иду еще дальше... Согласись сам, что брат не стал бы нежно пожимать и поглаживать руки сестры, да еще, стоя на коленях. Брат не стал бы терять драгоценного времени, чтобы придать телу положение спящей, не забывая при этом, всеми возможными средствами, оттенять красоту покойницы. Более того: брат не стал бы покидать дом через главный подъезд, да еще оставлять дверь открытой настежь, так что каждому предоставлялась возможность забраться в дом.

Картер сделал небольшую паузу. Мак-Глусски и коронер слушали его, затаив дыхание.

– Вы, может быть, спросите, – снова начал Ник, – что побудило убийцу так ужасно изуродовать лежащего в ванне человека? Если мои предположения верны, то убийца раньше и не думал об этом – это произошло позднее... Двигателем, в данном случае, была месть – ненасытная месть! Убийца брата не знал, что Адель мертва и думал, что она лежит в обмороке... Он опустился перед нею на колени и, вероятно, долго говорил ей о своей любви и о том, что не хотел убить ее брата... Вся история произошла, по-моему, следующим образом: заслышав шаги, брат спрятался за портьеру и, когда вошедший миновал его, бросился сзади, намереваясь уничтожить непрошенного свидетеля. Шприц он, вероятно, держал в руке, чтобы убить своего противника тем же способом, как и сестру, но вошедший схватил негодяя за руку и этим спас себя... Во время борьбы, острие шприца вонзилось в тело преступника, и, таким образом, убийца сестры был наказан Провидением... Неизвестный, который и не думал убивать своего врага, испугался и отправился сообщить обо всем любимой им Адели Корацони. Увидев ее на полу, он, как я уже сказал, подумал, что она в обмороке и, опустившись на колени, сознался ей в невольном убийстве! Только очень нескоро сообразил он, что перед ним труп, и что убийцей мог быть брат Адели и не кто другой. Таким образом, для него делалась ясным и причина нападения на него самого. Первым движением неизвестного было – кинуться к убитому негодяю и дать волю негодованию... Но тут взгляд его упал на лежавшее на ковре тело любимой женщины и желание отдать ей последний долг победило остальные мысли... Вот, тогда-то он и поднял ее и отнес в кресло, в которое и усадил так, как ему казалось наилучшим... Затем, он опустился перед нею на колени и долго гладил ее руки, называя самыми нежными именами... Только, когда наступило свойственное трупам одеревенение членов, несчастный сообразил, что случилось. Им овладело бешенство, он обезумел... Как разъяренный тигр, кинулся он в ванную и, увидев лицо ненавистного убийцы, положительно обезумел... Он схватил нож и принялся кромсать лицо своего врага... Насытив ярость, он швырнул тело в ванну... Весьма возможно, что, при этом, у него мелькнула дикая мысль об утоплении трупа! Немного придя в себя, несчастный заметил, что он весь в крови... Он схватил первое попавшееся ему на глаза и вытер руки... Это и был тот платок, который мы видели на туалетном столике! Затем он вымыл лицо и руки под краном, находящимся в ванне и думал, что дело кончено, почему и направился к выходу. Но тут вспомнил, что весь его костюм обрызган кровью! Он понимал, что в таком виде, в каком находился он в данный момент, выйти на улицу невозможно: первый попавшийся полисмен задержал бы его. Тогда он отыскал в одном из шкафов одежду изуродованного им негодяя и натянул его костюм, поверх своего... Теперь он мог выйти, да и время было уже не раннее, но ему захотелось еще раз взглянуть на горячо любимую женщину и попросить у нее прощения... Не знаю, Джордж, заметил ли ты, что под стулом около которого упала убитая Адель, стояли раньше туфли? Нет? Ну, так мне поведал об этом ковер... Когда неизвестный тащил Корацони наверх, в кресло, он нечаянно сбросил с ног ее туфли, и, войдя, уже перед тем снова в спальню, заметил, что ноги Адели не обуты... Тогда он решил исправить и эту оплошность... Он вначале спустился вниз и взял туфли из-под стула, замеченные им раньше, а затем уже вернулся в ванную, чтобы поискать в стоявшем в углу шкафу туфли помоднее... При этом, он уронил в кровавую лужу туфли "из-под стула", которые держал в руках... Отсюда-то и происходят кровавые пятна на подошвах туфель, надетых на убитую. Не найдя ничего подходящего, неизвестный вернулся в спальню и обул ноги Адели.