Темный Шквал (СИ) - Зеа Рэй Даниэль. Страница 37

— Так точно мэм, — Тартас отдал честь и покинул каюту адмирала.

Киарана в медблок не пустили. Зато в коридоре к нему снова подошел уже знакомый офицер и напомнил, что на «Анвайзере» адмирала Мэль положено есть в отведенные для этого время, и его команда уже заждалась своего капитана. Киаран поблагодарил офицера за напоминание и направился в столовую.

Око, Жасмин, Дон и Тартас уже были там. С появлением Киарана посыпались вопросы о Шори, Вильяме и Аудроне. Казалось, есть никто не собирается, а время, которое команде выделили на прием пищи, они с большим энтузиазмом потратят на сбор информации.

Киаран рассказал все, что знал. Даже упомянул про прибытие на Луиту в скором времени и необходимость каждого из членов команды оставаться на планете, даже если они получат обещанные увольнительные.

— То есть свадьба все-таки состоится, — обронила Око, пристально глядя на Киарана.

— У тебя какие-то сомнения на этот счет одолевали? — хмыкнул Дон.

— Я приложу все силы, чтобы вы получили приглашения на мероприятие, — устало ответил Киаран и взял чистые приборы.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — Око подошла к нему и протянула чистую тарелку.

Киаран не без злости взглянул на нее.

— Я женюсь на любимой женщине, Око, — грозно заявил он. — И мне странно слышать от тебя подобные ремарки.

Киаран выхватил у нее из рук тарелку и небрежно поставил в автомат раздачи еды.

— Помнишь, как ты хохотал, слушая ее заявления? — Око понизила голос, переходя на шепот. — Прости, но мне кажется, что тебя искусно водят за нос и пытаются использовать. А мы — твоя команда — не хотим, чтобы ты пострадал.

— Если ты не прекратишь, — раздался голос Тартаса за ее спиной, — это может плохо для тебя закончиться.

Око и Киаран обернулись к нему. Дон и Жасмин остановились рядом, настороженно глядя на равнерийца.

— Хочешь помочь Киарану, — Тартас потянулся за чистыми приборами и взял в руки нож с вилкой, — расскажи, как среди луитанцев принято ухаживать за дамой сердца.

— Я знаю луитанские традиции, — брякнул Киаран, желая поскорее сменить тему разговора.

— Если знаешь, то начинай соблюдать, — подсказал Тартас. — И показывать всем остальным, насколько сильно тебе дорога Аудроне. На первом же официальном мероприятии к тебе подойдет кто-нибудь из приближенных Императора и начнет прощупывать почву. Какой из твоих подарков невесте больше всего понравился? Как Аудроне отнеслась к тому, что не может быть представлена твоей семье? Как за неделю знакомства ты смог добиться руки и сердца луитанки, за которой выстраивались очереди из поклонников? Это только часть возможных вопросов, среди которых могут быть очень даже неудобные для тебя!

Киаран забрал тарелку с протеином из автомата и переместился за стол.

— Не знал, что существовали некие очереди, — невзначай обронил он.

— Аудроне — красива, умна, богата и принадлежит к высшему кругу луитанской элиты, — парировал Тартас. — Да, ее наказали. Да, отправили служить, Сахида знает, куда. Но Аудроне — одна из них! Так же, как и адмирал Мэль. Как только слух о том, что Аудроне вернулась на Луиту со своим женихом, разойдется по тем самым «кругам», толпы желающих попытать счастье ринутся в ее сторону. Если ты не знаешь правил, они сметут тебя на своем пути и превратят в неудачника, который не достоин внимания Аудроне. Многие зададутся вопросом: зачем ты ей такой нужен? И поползут слухи вперемешку с домыслами. Те, кто знают чужие секреты, будут молчать, а все остальные усомнятся во вменяемости Аудроне и ее матери, которая одобрила ваш союз. Меньше всего в ближайшие месяцы адмирал Мэль нуждается в репутационных потерях. А от протекции адмирала многое зависит, Киаран. Наверное, практически все!

— Я тебя услышал, — кивнул Киаран. — И логику твою понял.

— Это логика того круга, в котором ты никогда не был, — продолжал давить Тартас. — Забудь все, что видел в юности в дженерийском высшем свете. Луита — центр общественной и культурной жизни Альянса пяти планет. Знатная луитанка согласилась на брак с дженерийцем, отец которого предатель и служит врагу. Это уже скандал. Если ты не сможешь доказать всем вокруг, что достоин выбора Аудроне, последствия станут катастрофическими. Любую стратегию можно переиграть или вовсе от нее отказаться, — Тартас подошел к Киарану и заглянул ему в лицо. — Ты понимаешь, о чем я?

— О том, что от общественного мнения будет зависеть, состоится наша с Аудроне свадьба или нет, — спокойно ответил Киаран и отрезал кусок протеина. — Свадьба состоится, — он вонзил вилку в желеобразную массу и скривил лицо. — Поверь, я знаю, как вести себя в высшем обществе и что отвечать на неудобные вопросы.

Тартас неодобрительно покачал головой и отошел на несколько шагов.

— Самомнение погубило многих, Киаран, — произнес он.

— Не нагнетай, — Дон подошел к Тартасу и похлопал его по плечу. — Лично меня радует перспектива отдохнуть на Луите и насладиться подобием мирной жизни в центре культурной столицы Альянса, — засмеялся он.

— В том-то и проблема, Дон, — Тартас взглянул на него, — что нет там никакой мирной жизни. И никто из вас, похоже, этого не понимает.

Тартас бросил приборы, что держал в руках, на стол и покинул столовую.

— Впервые вижу его таким психованным, — заметила Жасмин, присаживаясь напротив Киарана.

— Я тоже, — задумчиво произнес Киаран и начал есть.

Двое суток в регенерационном бассейне напомнили Аудроне о нежелании Лала Ли проводить остаток жизни в зависимости от этой процедуры. Она и раньше понимала чувства матери, но, когда угодила в бассейн вновь, воспоминания стали ярче, а осознание глубже. Беспомощность и зависимость — не лучшие спутники душевного спокойствия. И если в этой зависимости и беспомощности проводишь сорок восемь луитанских часов — от спокойствия ничего не остается.

В голове бурлили размышления, детали плана перебирались и сопоставлялись вновь, как элементы головоломки, которую можно собрать несколькими способами. Щелчки пальцев и трансгрессии быстро утомляли раненое тело, грозя продлить пренеприятную процедуру еще на сутки. Аудроне и рада была бы забыться во сне от препаратов, но ей их давали мало, и она быстро просыпалась, возвращаясь к реальности, в которой застряла до конца своих дней.

Когда врач спросил ее, не хочет ли она увидеть Киарана, который обивает порог медблока каждые три часа, Аудроне отрицательно покачала головой.

Когда ее достали из регенерационного бассейна, привели в порядок и уложили на койку в отдельной палате, врач снова задал ей вопрос, не хочет ли она увидеть Киарана. И Аудроне опять отрицательно покачала головой.

В третий раз врач уже не спрашивал, а настоятельно рекомендовал ей увидеться с женихом, но Аудроне была непреклонна.

— Завтра меня выпишут, тогда я с ним и увижусь, — отрезала она.

— Мне так ему и передать? — не понял врач.

— Вы же, вроде, умный человек, доктор Брос, — ответила она. — А несете какую-то чушь.

— Хорошо, я скажу, что визиты к вам запрещены до момента выписки, — обронил врач перед уходом.

— Уже лучше, — в спину бросила ему Аудроне.

Если бы сейчас в палату вошел психолог и начал беседовать с Аудроне о причинах ее странного поведения, она бы даже не смогла ничего толком объяснить. «Почему вы не хотите его видеть?» — прозвучал бы вопрос. «Потому что он…» — она бы не закончила фразу и отвернулась.

«Жертва, — подсказал внутренний голос. — А ты манипулятор, которая искусно провела огромную работу, чтобы в конце концов его обмануть».

Пожалуй, двое суток в регенерационном бассейне позволили ей не только хорошенько подумать, но и усугубили то, что началось еще до крушения «Эскомборда». Что бы она ни сделала, выиграла или, наоборот, проиграла, наградой за все станет смерть. И чем ближе ожидаемый конец, тем отчетливей становится ясно, насколько глубоко ложь и вранье пустили корни во все, что ее окружает.