В чертогах памяти (СИ) - Грэй Саймон. Страница 17

Как недавно заметил Джейсон Грэй, население Сити более чем на четверть состояло из людей, носивших явные признаки генетических мутаций. Сколько еще имело отклонения, выявляемые только после пристального обследования и различных анализов — неизвестно. Поэтому слова «мутант» и «мут» хоть частенько и употреблялись с отрицательным подтекстом, но всегда носили обобщенный характер, как, к примеру, слова «дурак» или «дурень». Сегодня Саймон впервые столкнулся с тем, чтобы кто-то произносил «мутант» с явным презрением и брезгливостью. И что хуже всего, среди окруживших их людей раздались явно одобрительные перешёптывания.

— Позвольте с вами не согласиться, — разнесся по улице гулкий звучный бас и из толпы выступил Вениаминыч, пожилой владелец аптеки, возле которой и обретался юный мут в ожидании Леночки. — Я вот прекрасно слышал, что говорил этот мелкий мерзавец и считаю, что он легко отделался. В моё время за такие слова могли просто убить.

— Ну конечно, что может еще сказать один мут в защиту другого? Только в очередной раз угрожать расправой! — с отвращением ответил монах, чем совершил страшную ошибку.

Петра Вениаминовича (или просто Вениаминыча) в округе знали все. Ни для кого не являлось секретом, что старик был самым что ни на есть обычным человеком, а горб, который искорёжил его фигуру, он получил при рождении. Сложные роды, во время которых умерла его мать, и неловкое движение одного из боровшихся за жизнь младенца врачей, сделали его калекой на всю жизнь. Увидев изуродованного ребенка, отец маленького Пети вскоре исчез в неизвестном направлении, оставив ребенка на пороге больницы.

Стоит ли говорить, что жизнь Петра Вениаминовича была не самой простой. Однако старик стойко держался под всеми ударами судьбы, не сломавшись и не озлобившись. Разве что ехиден был до невозможности, но всегда держал себя в руках. Посему вот уже многие годы жители прилегающих улиц с удовольствием закупались в его аптеке, а по выходным слушали псалмы в церкви Апокалипсиса, где он с отроческих лет пел в составе хора.

Неудивительно, что услышав ответ монаха на слова Вениаминыча, мнение людей резко изменилось. По постепенно увеличивающейся толпе прошёл недовольный ропот, который, впрочем, был с легкостью перекрыт тренированным голосом аптекаря:

— Один малец настучал по лицу второму, за то, что второй наговорил гадостей. А вы, простите, не знаю вашего имени, постоянно акцентируете внимание на его происхождении. А теперь еще и на моём. Я не могу понять, уважаемый, вы что, считаете мутантов людьми низшего сорта? Вы нацист?

Монах на мгновенье опешил, затем попытался открыть рот, чтобы ответить что-то колкое, но в этот момент через толпу протолкались три мужика с повязками дружинников на руках. И если двое из них выглядели как обычные хомо, то дополнительная пара рук у третьего наглядно демонстрировала его происхождение.

— Шли бы вы отсюда, уважаемый, — хмуро обратился четырёхрукий к служителю «Чистоты». — Пока не случилось чего.

— Ну конечно! — воскликнул пришедший в себя монах. — Еще мутанты! И кто бы сомневался, угрожают простому человеку физической расправой! Смотрите! Даже церковный сан не является для них преградой! И после этого вы мне говорите, что муты не опасны? Извращение в глазах Господа, всё, на что вы способны это разрушать! Давайте! Избейте меня, избейте этих благочестивых молодых людей! Пусть весь город узнает, что мутово отродье захватило власть в городе и не даёт никому сказать слова против себя!

Толпа забурлила и подалась вперёд. На мгновение Саймону показалось, что глупый старик сейчас осознает своё положение, испугается и перестанет нести чушь, но в этот момент поймал на себе его торжествующий взгляд. Нет, монах не был глупцом. Он сознательно провоцировал окружающих, принося в жертву не только себя, но и шестерых малолетних балбесов. Третьяки уже поняли, что вляпались во что-то нехорошее и пытались скрыться в толпе, но после слов старика вновь оказались в центре внимания.

— Спокойно! — могучий бас Петра Вениаминовича с легкостью перекрыл поднявшийся гвалт. — Среди нас есть представитель правоохранительных органов. Думаю, он сейчас нас рассудит!

Толпа ненадолго притихла и расступилась, пропустив на место действия полицейского с сержантскими нашивками. Как и большинство его коллег в последнее время, он был одет по всей форме — бронежилет, прикрывающий шею, бёдра и пах, шлем с прозрачным забралом и тяжелые ботинки. И, судя по выражению лица, пребывал от этого не в самом лучшем настроении.

— Спасибо, — сухо поблагодарил Вениаминыча полицейский и обвел взглядом основных виновников события. — Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?

— Конечно, офицер! — тут же затараторил монах, не давая никому вставить и слова. — Этот мутант набросился на мальчика и зверски избил его без каких-либо видимых причин! Но стоило мне и этим молодым людям вступиться за паренька, как на нас набросились, словно на каких-то преступников!

Полицейский смерил тяжёлым взглядом сначала Саймона, а потом «молодых людей», жавшихся друг к другу за спиной монаха.

— Понятно. А еще свидетели есть?

— Я свидетель! — выступил вперёд аптекарь. — Этот, с вашего позволения «мальчик» спровоцировал юношу, наговорив ему такого, что и в неприличном обществе произнести страшно. Более того, этот «господин» со всей остальной компанией явно поджидали юношу.

— Клевета! Мы просто проходили мимо, когда увидели эту безобразную драку! Прошу заметить, что все остальные даже не попытались прекратить избиение!

— К тому же этот престарелый «джентельмен»… — криво усмехнувшись, продолжил Пётр Вениаминович, — почему-то всё время акцентирует внимание на происхождении этого юноши, как и большинства окружающих. Создаётся впечатление, что он просто провоцирует людей.

— Опять клевета! Я просто не боюсь говорить правду! А правда в том, что мутанты заполонили улицы нашего города и диктуют простым людям свою волю!

— Вот видите, — развёл руками аптекарь, едва слышимый за поднявшимся гулом.

— ТИХО!!!

Сержант раздражённо оглядел толпу. Голос у него оказался не настолько впечатляющим, как у Петра Вениаминовича, но эффект произвёл не хуже — гул стих.

— Я правильно сейчас понимаю, — обратился полицейский к монаху, — вы утверждаете, что драка произошла на почве генетических различий?

— Истину говорите, офицер! Этот грязный мутант накинулся на мальчика словно зверь, совершенно себя не контролируя! Вы посмотрите, ребёнку теперь определённо понадобится операция!

— Позвольте вам кое-что объяснить, уважаемый, — проговорил сержант, снимая с головы шлем.

Толпа затихла. На открывшейся взору окружающих голове не было ни единого волоса. Правда назвать полицейского лысым тоже язык не поворачивался — там, где у большинства людей обычно находятся волосы, у него была крупная чешуя. В сочетании с чуть выпуклыми мутно-серыми глазами, вид у представителя закона был весьма… необычный.

— Я вижу, что вы в нашем городе недавно, — с деланным равнодушием продолжил он, пристально глядя на старика в рясе. — Поэтому, для вашей же безопасности, хотелось бы прояснить одну вещь. Согласно конституции, в Сити нет различий по генетическому признаку. Как и по расовому, половому или какому-то другому. Поэтому любой, кто пытается спровоцировать конфликты на различиях между людьми, является преступником и будет наказан. Следуя уставу, мне сейчас следует вызвать наряд и забрать всех участников столкновения в участок для дальнейшего разбирательства. Либо мы можем разойтись мирно, а вы перестанете пропагандировать столь… неприемлемые в этом городе идеи.

В глазах монаха полыхнула ярость, которая тут же сменилась холодным расчётом. Поняв, что проиграл, он некоторое время анализировал ситуацию, после чего медленно протянул:

— Не надо наряда, офицер. Возможно, я и впрямь был немного несдержан в своих суждениях.

— Замечательно, — всё так же сухо подвёл итог сержант. — Вам требуется какая-то помощь? Сопроводить до больницы, к примеру?