Небесный сапфир (СИ) - Масягина Анастасия. Страница 20

Он взлетал, когда увидел рядом с машиной запыхавшегося Литвинова.

— Стой, Сеня, стой. Ты что творишь? Ты же приказ нарушаешь! — кричал подполковник. — Тебя из армии попрут, под трибунал пойдешь!

Но «Ми-8» уже взмыл в ночное небо.

Глава 21

Арсений, казалось, не слышал того, что кричал ему подполковник. Всем своим существом он устремился туда, где ждали его помощи Игорь Монахов и его экипаж. Только бы успеть! Все придется делать очень быстро.

— Арсений? Ты один? Почему ты один?

— Я за вами. Цепляйте машину.

В следующее мгновенье в глазах командира эскадрильи мелькнула странная тень. Должно быть он догадался. Но спрашивать ни о чем больше не стал. Нельзя тратить драгоценное время на разговоры. Если не успеют — все здесь останутся.

— Доставайте тросы!

Закипела работа. При помощи тросов они прикрепили поврежденный вертолет Монахова к внешней подвеске машины Арсения. Моджахеды могли обнаружить их в любой момент. Сердце бешено колотилось в груди. Старший лейтенант Медведев вовсе не чувствовал себя героем. Ему было страшно, по-настоящему страшно. Но от этого он работал только быстрее.

Как только дело было сделано, «Ми-8» поднялся в воздух. Арсений шел на небольшой высоте и минимальной скорости, больше всего опасаясь, что тросы не выдержат, что не хватит горючего. Он мысленно обращался к своему вертолету и уговаривал его потерпеть.

— Еще не много… Я знаю, что очень тяжело… Ты держись…

Когда они оказались за пределами опасного района, Арсений осознал, как странно, должно быть, он выглядит со стороны. Безумный вертолетчик. Теперь хватило бы горючего…

Когда старший лейтенант Медведев в целости и сохранности привел на базу оба вертолета, посмотреть на это чудо сбежалась вся часть.

Подполковник Литвинов вытирал пот со лба, обнимал Арсения и в первые десять минут повторял только:

— Ну Сеня, ну ты даешь… Я уж слова подбирал, как твоим родителям о твоей гибели написать.

Командир части на месте событий так и не появился. Утром он вызвал Арсения к себе.

— Ну что, старший лейтенант Медведев. У меня для Вас есть две новости. Одна хорошая, другая плохая. Начнем, пожалуй с хорошей. Решиться и провести транспортировку неисправной боевой машины весом двенадцать тонн мог либо идиот, либо ас. Так вот, я никогда не говорю такого своим бойцам, но вы ас, Медведев. Мне много лет и я мало видел таких талантливых пилотов. Не поленился, залез в личное дело и узнал, что Ваш дед легендарный боевой летчик. Должно быть, Вы унаследовали его талант. Я очень надеюсь, что Вы продолжите летать.

Последняя фраза насторожила Арсения. Что значит продолжит? Это его работа.

— А теперь вторая новость. Вы будете уволены из вооруженных сил, — сообщил Иващенко. — Вы нарушили приказ, Медведев. Для того, чтобы быть военным летчиком даже такого таланта как у Вас недостаточно. Нужна дисциплина. Приказы не обсуждаются. Иначе это не армия будет, а пионерский лагерь. Я хочу, чтобы Вы поняли — то, что Вы выжили, привели назад обе машины и сохранили людей — настоящее чудо. Гораздо больше шансов было, что все вы останетесь там. Это был огромный риск, на который Вы Медведев, не имели никакого права. Вы обратились ко мне и я принял решение. Оно Вам не понравилось и Вы решили поступить по-своему.

— Но товарищ полковник…

— Сеня, — командир сменил тон с официального на вполне дружеский. — Ты хороший парень, я бы счастлив был иметь такого сына. Но армия — это не твое. Небо — твое, армия — нет. Советую подумать о гражданской авиации. Если надо, я помогу устроиться, есть кое-какие связи.

— Но…

— Вот видишь, я прав. Ты даже сейчас пытаешься оспорить решение старшего по званию. Подумай лучше, как родители обрадуются. Я прочел в личном деле, что ты один в семье.

Родители, конечно, они обрадовались. По случаю благополучного возвращения Арсения папа отпросился в отпуск, а мама устроила настоящий прием, пригласив на него, кажется, половину министерства иностранных дел. Сперва ему показалось, что он этого просто не выдержит. Он давно разучился вести светские беседы, очаровывать друзей родителей. Ему вовсе не хотелось сразу же очутиться в этой шумной компании. Он никак не мог дождаться момента, когда сможет со спокойной совестью попрощаться и броситься к ней — своей маленькой девочке с синими, как небесные сапфиры, глазами и волшебным голосом. Но уйти сразу было нельзя.

В глазах экзальтированных жен дипломатов и чиновников Арсений выглядел настоящим героем. Они снова и снова заставляли его повторять историю о том, как он на тросах дотащил неисправный вертолет до базы.

Мать взяла его за руку и чуть ли не силой повела за собой. Они подходили к каждому гостю. С теми, кого он не знал, пришлось познакомиться, с теми, с кем был знаком с детства обменяться парой ничего не значащих фраз. Это была «программа минимум», которая повторялась на каждом приеме из года в год.

Потом Лидочка подавала обед. Начищенные приборы и подсвечники сверкали. Все они были, разумеется, серебряными. Бокалы с шампанским, на которые попадали отблески свечей, искрились огнями.

Арсения усадили за стол. С одной стороны — папа с мамой. С другой — семейство Ольховских — папа заместитель министра, элегантная явно не работающая мама и дочь, довольно симпатичная девица в вечернем платье, студентка юридического. Она не переставая болтала, рассказывая о своей учебе, о каких-то премьера и выставках. Арсений слушал в пол уха и думала о том, как отвык от столичной жизни. Эта девушка младше всего на несколько лет, а кажется — на пару десятилетий. В ее спокойной и обеспеченной жизни нет никаких проблем (по крайней мере, таких, какие не смог бы с легкостью решить ее отец). Афганистан кажется ей далекой экзотикой. На вид ей было лет двадцать, но она вела себя точно так, как зрелые дамы в этой компании. Должно быть, с детства ходит на приемы с отцом, хорошо усвоила все их правила и уловки. Марина была безусловно умна. Казалось, нет такой темы, разговор на которую она не сможет поддержать. Еще до того, как подали горячее, она успела побеседовать с каждым из своих соседей по столу и наконец повернулась к Арсению.

— Значит, Вы вернулись насовсем? — спросила она, как будто продолжая давно начатую беседу. — Что же Вы будете делать в Москве?

Вот так. Легко, непринужденно и сразу на больную мозоль.

— Честно говоря, пока и сам не знаю. Мой дед, он летчик, посоветовал переучиться на пилота гражданского самолета. Да и командир части, в которой я служил, того же мнения.

— А долго учиться?

— Он говорит, недели три. Центр переподготовки находится в Ульяновске. Ребят после Афгана берут охотно.

— А где сейчас Ваш дедушка? Вы меня с ним познакомите?

— Не получится, к сожалению. Он предпочел остаться дома — не любит шумных праздников, возраст, сами понимаете. Мы говорили по телефону.

— Знаете, Вы меня удивили, — вдруг сказала Марина, отхлебнув шампанского.

— Интересно чем?

— Вы так не похожи на большинство моих знакомых. Они только учатся и рассуждают о том, как начнут работать там, куда их в конце концов пристроят. А Вы уже столько пережили.

Арсению нравилась ее прямота. Она не ходила вокруг да около, а вместо того, чтобы флиртовать, задавала прямые вопросы. Быть может, несколько лет назад он бы и увлекся Мариной, но сейчас его сердце было прочно занято и он лишь коротал время, дожидаясь окончания банкета.

На мгновение он попытался представить Яну здесь, среди этих людей и у него ничего не вышло. Она была совсем другой — простой и естественной. Быть может, именно поэтому его к ней так тянуло.

— Арсений, иди на кухню, помоги Лидочке донести мясо, — вдруг сказала мать.

Арсений слегка удивился. Прежде Лида подавала на стол без чьей-либо помощи но, может быть, за время его отсутствия дома все изменилось. В конце концов няня ведь не молодеет.

Лиды на кухне не оказалось, там курили две нарядные дамы, мамины подруги. Он замер за дверью, размышляя, удобно ли прерывать их беседу или лучше дождаться, пока бычки окажутся в пепельнице и гостьи соберутся в гостиную.