Небо в огне (СИ) - Younger Alexandrine. Страница 73

Кос не считал, что зазорно быть верным своему выбору, своей женщине, но в моменте Лиза казалась ему злейшим врагом. Ведьма ленинградская, привыкшая чинить повсюду свои законы, которая ещё и вздумает его подчинять, смотря прямо в глаза своими недобрыми гневными омутами. От врага он и сбежал, видя, что жена не одобряет его поступков и действий. И когда он вернётся домой, то тоже не погладит по головке.

А хотелось бы. И чтобы не разочаровывалась, улыбалась. Любила.

Пусть он мастерски нарушил данное Лизе обещание, а это означало, что дом встретит холодом и леденящей тишиной, от которых он давно и безнадежно отвык. Лиза отшатнётся, без слов заклиная его молчаливой ненавистью. Подсказки дочери судьи без надобности: Космос представлял, как будет выглядеть её нервная напряжённая фигура. Как алмазные глаза пробуравят в нём яму, каким злом наполнится пространство вокруг. Осталось принять это.

Но всё по заслугам. Разумно и верно. По делам.

Шут его знает, кто пытался дозвониться до Космоса за последние двенадцать часов, сколько раз и по какому поводу. Кого его голубоглазая ведьма успела поднять на уши, предвидя, что ничем хорошим загул её ежика в тумане не закончится? Или же это недовольные друзья-товарищи с претензиями на то, что Космос кому-то из них должен по гробовую доску? Если собрать все заявления неравнодушных в общую папку, то выходило, как минимум, страниц на первый том «Войны и мира», но Холмогоров подобный расклад как-то переиграет. Привыкать ли ему? Нет!

Но к серым стенам каземата приспосабливаться не хотелось, а Космос сидит в казённом кабинете перед серьёзным деловитым следователем, в котором со второй попытки узнаёт подругу юности. Бог свидание послал! Не иначе…

Не виделись же толком с того момента, после которого стало очевидно, как различны их пути и куда смотрят юные глаза. Космос знал, в чью сторону направлены все его порывы, а Карина выбрала свою прямую дорогу. Без ухабов, без крутых поворотов. Как у всех.

Кос уже и не помнил, что его связывало с Кариной Боровицкой, да и неважным стало за давностью лет: так сильно всем человеческим в жизни Космоса правила одна алмазная, что не припомнишь то, что было «до». Но на вопросы Боровицкой следовало отвечать четко и без воды. Для развлечения вспомнить паспортные данные: где родился, где женился и прописался, где пригодился и чем занимался. Всё полезно для работы упорного следака, чтобы статистику по хулиганству выправить.

Вот уж, Карина! Нашла себе занятие по душе и по сердцу, о котором грезила с девятого класса…

Морды уголовников считывать, от командирских сальных шуточек краснеть и протоколы пачками составлять? И скажет ведь для убедительности, что не боится в такое неспокойное время работать в правоохранительных органах. Что для неё служба дорога и необходима по жизни, а муж и слова против не скажет; Громов сам такой же, но только при погонах иного ведомства. Оба служаки закону послушные, отличники с доски почёта. С раннего детства готовились к одной дороге, о которой Космос мог отозваться лишь с брезгливостью. Понятно, почему по итогу и сошлись.

А не потому что одному придурку однажды не подфартило, и он решил обратить своё внимание а ту сторону, где пригодно кормят и неплохо греет московское солнце. Это сугубо личная позиция Космоса, который в жизни бы не смирился с таким исходом борьбы. Но никто не пострадал. Скажите спасибо!

И как архаровцы Боровицкой на него покусились? Бессмертные? Наверное, что-то подобное Космос и сказал зелёным операм при задержании, но его не услышали из-за шума от проезжающих мимо переулка машин. Подумаешь, что Кос драку… организовал. Ничего удивительного, дело чести и принципа, а белобрысого хлыща, отиравшегося в гардеробной казино, Холмогоров до сих пор подозревает в воровстве. А куда ещё браслет золотой пропал? Видно же было, что вещь нерядовая и дорогая, вот и спёрли, когда Космос ненадолго положил его в карман пальто. Суки!

— Ну, товарищ следователь, чего вы молчите? Земля вызывает! — Космос намеренно пытается вывести Громову из себя, и ему кажется, что у него вполне получается достучаться до верного стража правопорядка. — Ошалели? Приказы главарей своих соблюдаем? Не по-свойски…

— Главарей нет, а по-свойски поговорите в другом месте, Космос Юрьевич, — Карина и сама не рада тому, что нарвалась на такого маститого арестанта, за которого в ином случае ей бы голову сняли. Но здесь сработали иные правила, старое знакомство и желание помочь человеку, который сам закапывает себя несносным поведением.

Звонок в дом Юрия Ростиславовича был уже совершен, и Лиза скоро будет здесь, Карина не сомневалась в этой девушке. Громова более чем уверена, что жена Космоса сходит с ума от неизвестности и усталости от выходок мужа, о которых судачила вся Москва, но сначала решила поговорить с Холмогоровым на правах должностного лица. Смешно, конечно, но кто знает, что проканает в глухом омуте?

— Похер, Громова-Боровицкая, или как там тебя теперь? Извиняй, но девичья лучше была, без базара вообще, не обсуждается! — Кос махнул рукой, лениво развалившись на стуле. Ночной морок не тревожил его, ясность мыслей почти кристальная, а из этого участка хочется побыстрее свалить, дав на лапу хоть той же принципиальной Карине. Но денег не было, а трубку можно поминать. Прощай, техника!

— С какой целью ввязались в драку? — стараясь говорить исключительно по делу, Карина даёт себе зарок не поддаваться на хитрые уловки Космоса. Во-первых, ей уже не шестнадцать лет и сыном отцовского друга её не удивишь; во-вторых, ему же лучше переждать свое буйство здесь. Да, на Громову уже показывают пальцем, предсказывая ей либо увольнение, либо выговор за «большого человека», но не в этот раз. Обломаются.

— Первым бью, — Холмогоров смотрит на свои руки, закованные в наручники, и, качая темной головой, невесело усмехается, — но вот чёрт, Карина Георгиевна! Даже в Бутырке, нахуй, мне не было так обидно! А ты? Старого доброго другана как пса!..

— Вы на вопросы отвечать собираетесь? Я жду! — Боровицкая не понимала, как можно спокойно находится с Холмогоровым в одном пространстве и не наградить его увесистой оплеухой.

— А моя Лизка лучше, чего ты ещё от меня ждёшь? Она меня любит, а я дурак! Сижу, мать её, здесь, прижопили менты… — Космос будто бы хотел добить жену Громова, намекая на то, что однажды она не смогла затмить внутри другой образ. За сроком давности это становится смешным действом, но в войне все средства хороши. А Косу хочется вырваться отсюда. — Мы тогда ещё с полгода побегали, и с тех пор вообще не расставались! А ты с этим кудрявым фраером? Сойдёт для сельской местности?

— Ты почему свою Лизу на ночь глядя оставил? Одну да с дочкой маленькой? Она-то лучше, семь лет с тобой бьётся, а тебе не стыдно? — не выдержав напряжения, царившего в небольшом помещении, Карина кричит на Коса, напоминая ему о семье. — Что, уважаемый, нечего сказать упорной следачке? А я видела твою жену, знаю! Она за полгода жить стала как от звонка до звонка, а ты продолжаешь нюхать?! Долбануться, Холмогоров! Как тебя ещё совесть не съела?

— Моя жена, моя дочь, ясно? Ничего я больше про них не скажу! — глухо отзывается Космос, понимая, что зря начал планомерно доводить Боровицкую. — Сама-то понимаешь, что мне здесь нехер делать? Кабзда и так полная, сдохну тут. При пустых карманах!

— Сам виноват, а если бы мои пионеры, как ты говоришь, не схватили тебя под белые рученьки, то проснулся бы в канаве, — сколько их таких засыпало вечным сном на московских окраинах? — Живым или мертвым? Богу одному известно!

— Запиши хоть, страж, чего украли, — Кос всё ещё оплакивал свой золотой браслет, — как там? Все, что нажито непосильным трудом? Портсигар отечественный…

— Да хоть импортный, морда ты бандитская! — не Космосу Холмогорову жаловаться на бедность при его-то дорогих запонках на манжетах тёмно-синей рубашки.

— Фу, чёрт возьми, сплошные оскорбления, товарищ Боровицкая!

— Ты ожидаешь услышать от меня другое, Космос?