Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine. Страница 55

Фил уверился, что пропал окончательно и навсегда, когда увидел симпатичную ему девушку в дверях Лизкиной квартиры. Тома распекала Павлову за то, что она снова рыдает, не желая взять себя в руки. Тома умела управлять неуправляемым, прилагая к тому наименьшие усилия, и Лизе ничего не оставалось, как принять правду подруги, а после молча выслушать «большого брата», уговорившего её прервать внеочередное затворничество. Чужое несчастье объединило их, заставляя трепетнее относиться к собственному союзу…

— Косматый, ты это, отзовись, я ж тебя про Рыжего спрашивал, чего с ним стало-то, ты ведь только у нас всё про всех знаешь, — Филатов не спешил покидать друга, из тепла машины окунаясь в январскую стужу. — Космос, ты чего, из-за Громова снова? Окстись!

— Хрен бы с вашим Громом! Терпеть его не мог, и мнения не меняю! Проехали, не об этом сынке речь!

— Ну чё тогда кисляк такой?

— Да ничё, забей вообще, — Кос попытался переменить настроение, хоть все внутри говорило ему об обратном, а сердце, которое громко заявляло о своем существовании, сковывало от холодящего чувства одиночества. Космос хотел проснуться, но не мог. Замкнутый круг какой-то, несправедливый и ничтожный, — а ты про Рыжего ж спрашивал?

— Пофигу на этого кента. С тобой что на этот раз? Неужели Славка чё ещё ляпнул, что ты в краску?

— В космосе не бывает плохой погоды, разве не видать? — сказал Космос, лениво дергая ножки скелетика, висевшего под зеркалом.

— Хорош тогда мину фиолетовую давить, как будто помер кто! На крокодила похож и так до хрена! И зубы такие же здоровенные, счаз укусишь же кого-нибудь, Космосила!

— Ты, значит, только это заметил, Айболит? А, добрый доктор? — за все годы дружбы именно Космос побил всевозможные рекорды по собиранию нелепых кликух и прозвищ. Пчёла копошился где-то на втором месте, да и поводов для кличек давал сравнительно меньше. — Крокодил, конечно, животное так себе. Зубы такие, страшные, вот раз — и нету Кука!

— Ты чё теперь взъерепенился? — Валера успел понять, что занимается неблагодарным делом — раздает полезные советы Космосу, пробуя лечить его и без того пострадавшую совесть, но что же поделать… Если с течением времени ситуация с Лизкой не менялась ни в какую сторону. — Ломаешься, хуже бабы, бля буду!

— Сейчас отскочит, если будешь продолжать дурить! — хмуро пробурчал Кос. — Ведь подыгрываю тебе, Фила! Ты же сказал, что я рожей не вышел?

— Да не об этом я, дядя, ты не кобенься, бараном не будь! — драка с Косом не входила в планы Валеры, тем более, что он с легкостью умел уложить на землю эти два метра фонтанирующей энергии. С таким же успехом, только словесно с Космосом могла управлять только Лиза, которой хватало одного недовольного ледяного взгляда. И в этом была вся беда: Лизы слишком долго не было в Москве, а Космоса губило одиночество. — Тебе на пятерне объяснять?

— Значит, диагноз ставишь, психолог хренов? Где вы раньше-то были, спасатели Малибу?

— Бля, Кос! Ну не вынесем же! Ты пойми… Полегче быть надо! Вот ты ответить можешь, ты Маляру зачем по щам заехал? Проблем нам мало?

— А нехер было лезть не с теми вопросами! Я ему все перспективы сотрудничества обрисовал, то да сё, туда, сюда, чё надо, где подкинуть кому, а он мне — а это твоя, чё ли, сестра Пчёлы, белобрысая такая? Разбежались? Ёпт твою, а мы тут спорили, долго ты протянешь? Пусть благодарит, что не до сотряса!

— Космос, все переживают! Все! — для пущей убедительности Филатов повысил голос на слове «все!». — Маляр — пиздабол конченный, народ в курсах про то! И ладно б свой был ещё, типа Пумы.

— А я не позволю, чтобы этот колхозан свою харю в её сторону разинул!

— Я так до старости тебя из махачей буду вытаскивать, архаровец, чесслово! Отчитывайся перед стариком за тебя потом, и письма в Ленинград шли, что у нас Кос-то — того, репой тронулся нахуй!

— Хрен вам всем, не дождетесь, выползу сам! — Космос разразился по-настоящему крокодильим смехом, который заглушал музыку в машине. — Чё, правда, что ли, папане сдашь? Тео, это не в нашей клятве! Особенно пахану сдавать, чтобы у него последняя нервная клетка отправилась вслед за пиявкой в её хацапетовку!

— Ты же не идиот, не прикидывайся, Косматый! Какого хера ты еще в Москве, балбесина?

— Погода нелётная, а дома, как известно, и стены в помощь.

— Подумаешь, не смог за три месяца оборону прорвать! — Кос не спешил отвечать, распаковывая непочатую пачку сигарет. — Кто лучше тебя знает, как подход искать? Ну не пизди, что не помнишь, что у твоей девчонки день рождения завтра.

— Пчёла, наверное, не брешит сроду, и маразмами не страдает! Шуруй к нему! Только он Посейдона временами зазывает! — Космос продолжал закрываться своей выдуманной ширмой, не пытаясь высказать, что его беспокоит. А он действительно больше не мог сидеть, сложа руки, но не решался сделать первого шага. — Они с ним одной масти! Джокер-жук! Моя краплёная карта…

— Хватит гнать на него, ещё странно, что он тебе шнобель там не разбил, как грозился два года назад…

— Ладно, где б моя не пропадала, а Пчёла отходчив, зараза! — равнодушно и совсем не в своей манере бросил Кос. — Хочешь курнуть? Чешские! Угощаю!

— Не курю, и тебе не советую. Завязывай! — Филатов приоткрыл стеклянное окошко «Линкольна». — Вот это снегопадение! Не, закрою, чё-т холодно, ветрило!

— Что ж, твою мать, все меня учат-то! Батя говорит про вред пива, а сам шаркает втихаря, Пиява от него, видите ли, свалила в свою нору! Пчёла довольный такой ходит, гадина! Мотается на другой конец города каждый день, цветочки собирать. Прибил бы! И ты, Теофило, туда же… У тебя же невеста. Ты же тоже такой быстрый. Какие беспокойства-то, очухайтесь!

— Не ной, братишка! Знаю ж, в чем твое дело! Давно бы уж помирился, Тормоз Юрьевич! Не правы оба, но уступи! Хорошо, что ли, Лизе на родине предков?

— Соображаю, не волнуйся, что противно сопли распустил! — Космос постучал пальцами по рулю, высматривая что-то вдали, но глаза натыкались лишь на вальс снега за теплым салоном лимузина. — М-да, сегодня в гараж загоню, а то завтра не откопаю! А пёхом из дома не вариант!

— Брателло, ты, давай, это… — Валера приоткрыл окно, впуская струю свежего воздуха — запах сигарет, пусть даже дорогих, ему не слишком нравился. — Козыряй!

— Валер, проще пареной репы! — совершенно серьезно ответил Космос, наконец-то начав прямой разговор о девушке, разбившей ему не только сердце, но и возможность строить что-то без неё. Сковывала, будто и вправду морозила. Дошутился. — Я не знаю, почему моя Лиза не хочет знать обо мне! Громовержца этого заслушала, к сведению приняла, но за каким только хером? А я так плох, блять, что беды все от меня у неё! Решила свалить к тётке, там пожалеют! Зачем плакаться мне, я же монстр! Я же её не люблю…

— На тебя — тебе? — остановить шквал вопросов Холмогорова стало почти невозможным — наболевшее требовало выхода, пусть и умалчивалось долгое время, и неизвестно, сколько пролежало в глубинах подкорок. — Косматый, ты не забывайся, что там не все у тебя… Так просто!

— Смысл мне оправдываться — глазам не верить сложно! — теряя свой пыл, заключил Космос. — Может, так мне и надо?

— Скажи, что за лучшей жизнью погналась, медом ей там намазано, — отчитывая Космоса, произнес Филатов, — а тётка в Смольном решит проблемы, и парня без придури найдет?

— Ещё немного, и я так подумаю. Она же никогда ничего не делает, не продумав… Готовилась, умница моя!

— По ушам съезжу тебе, если ещё раз такую херню сморозишь!

— Ладно бы ещё только это! Но трубки ни взять, убежать, как загнанный зверёнок!

— Взрослая девочка!

— Серьёзно? Пиздец! В рот воды набирать — это по-взрослому, её так Пчёла, что ли, учил с пеленок? Куда я все это время смотрел? Кто бы сомневался в ней, но не ты, Фил! Лизка всё время выходит правой у тебя, а я… да в говне я, по уши. Ей со мной противно, как будто это не я был с нею столько лет. А я не готов всё это схоронить, понимаешь, не готов! Не такого я склада! Я — дурак, но мне одна нужна! Своя!