Бард (СИ) - Карелин Сергей Витальевич. Страница 30

Бросив взгляд на одну половину кровати, увидел безмятежно сопящую Уну, которая решила не надевать никакой ночнушки и расположилась в чем мать родила. Вдобавок девушке явно было жарко, так как одеяло она скинула. Я невольно залюбовался ей, но никаких желаний это любование у меня не вызвало. Слишком тяжело действовали последствия вчерашней пьянки. С другой стороны постели, я увидел новоиспеченную старосту, которая тоже сопела, но эта хоть ночнушку надела. Блин, как же голова болит!

Я вылез из кровати, перевалившись через Уну, и, пошатываясь, встал.

— Плохо? — раздался голос моего фамильяра, в котором явно звучали сочувствующие нотки.

— Не то слово! — признался я.

— Ладно, помогу…

Фея что-то прошептала себе под нос, и в следующую минуту я почувствовал, как голову окутывает какая-то приятная теплота. А еще через минуту мне стало хорошо. Головная боль, как и неприятное ощущение периодически подкатывающей тошноты, ушло.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я Уну, — думал, голова лопнет.

— Обращайся, — рассмеялась она и, соскользнув с кровати, набросила на себя ночнушку, валяющуюся рядом. М-да, она была сорвана в порыве страсти. Честно говоря, я не помнил толком, что происходило этой ночью, но, видя довольное лицо Уны, было понятно, что в грязь лицом я не ударил.

— Что я вчера делал-то?

Честно говоря, вчерашний вечер был в какой-то дымке. Как я ни старался, не мог вспомнить.

— Ну… — улыбнулась девушка. — Ты очень хорошо выступил в трактире.

— Выступил? Я что, пел?

— Ага, — рассмеялась Уна, — и было все очень классно. Народ оценил твое выступление. Ты удостоился долгих оваций. После чего мы отправились в гостиницу, где занялись любовью! — мечтательно произнесла она. — И это было прекрасно!

— Ясно, — проворчал я, — ну, ничего такого не делал, за что мне могло быть стыдно?

— Нет, не делал. — заверила меня Уна, — Я есть хочу! -

— Так вроде уже девять утра, — бросил я взгляд на часы на стене, — пошли уже. Я тоже не против перекусить. Может, ее разбудим? — кивнул я в сторону сопящей Светланы. — А то без завтрака останется.

— Не останется. Или ты своей любимой старосте не купишь еды? — ехидно посмотрела на меня девушка.

— Куплю, конечно…

— Ну так пусть выспится.

Мы спустились вниз. Олаф Рыжий уже был за стойкой. И во взгляде гнома, обращенном ко мне, были уважение и зависть?

— Как спалось, господа? — осведомился он

— Отлично, — признался я

— Мне пришлось ставить дополнительное шумоизоляционное заклинание, — осторожно сообщил мне гном, — вы так громко занимались любовью…

— Включи в счет и не беспокой меня по пустякам, — махнул я рукой.

— Всегда рад услужить, — расплылся в улыбке гном.

— Подай завтрак…

— И побольше! — заявила девушка.

В который раз я поразился ее аппетиту. Поесть мой фамильяр явно любила. Хорошо хоть на ее фигуре никак не отражалось.

Мы устроились за одним из столиков. Трактир, кстати, был полупустой. Занято было всего два столика. За одним парень с девушкой, а вот за другим трое дюжих молодцов, одетых в какие-то странные мундиры, которые напомнили мне нечто среднее между костюмом незабвенного Щелкунчика и нарядом городового этак начала XX века. Начищенные пуговицы и фуражки с околышами завершали общую картину. Ну, и какие-то квадратные безэмоциональные лица. Все трое 40+ уровней. Я присмотрелся.

Иван Забелин

Пристав второго класса

Полиция Нижнего Новгорода

Уровень 41

Сергей Шарин

Пристав второго класса

Полиция Нижнего Новгорода

Уровень 40

Валерий Самарин

Пристав первого класса

Полиция Нижнего Новгорода

Уровень 42

— Прошу вас уважаемые!

Нас обслуживал лично Олаф Рыжий. Он ловко составил на стол тарелки с подноса. Завтрак оказался весьма впечатляющим…

Помимо традиционных блюд русской кухни, гном явно добавил в нашу трапезу нотки своей родины. Вообще, думать о гномах как о викингах было странно, но сейчас мне точно было не до пространных размышлений.

Густая гречневая каша со сливочным маслом и мелко порезанными жареными колбасками заходила как дети в школу. Я заедал ее жирными блинами, в которые предварительно заворачивал кусочки копченого лосося. Яичница с беконом и необычной приправой заново разожгла утоленный было аппетит, который пришлось заедать жирным творогом со вкуснейшей сметаной и кислым вареньем из диких ягод. На десерт нам подали традиционный норвежский десерт, чье название я бы не выговорил под страхом смертной казни.

Обжигающий чай с медом стал прекрасным завершением трапезы. Когда чашки показали дно и я, сытый и довольный, отвалился от стола (Уна сделала это чуть раньше), сидевшие за столиком приставы вдруг поднялись и направились ко мне. Не спрашивая приглашения, они сели за наш стол, и тот, который был первым классом, внимательно посмотрел на меня.

— Ваши документы покажите, пожалуйста, — вежливо попросил у меня он.

Вот тут я подвис. А где они вообще, мои документы?

— Почему вы замерли? — усмехнулся пристав, — у вас нет документов?

— А чего это вы к нашему господину привязались? — раздался зычный голос Велемира, и я с облегчением вздохнул. — Нынче такие порядки у господ полицейских? Аристократам докучать?

— Ну так мы не знали что он аристократ, — повернулся на голос Самарин и сморщился. Так… Как я понял, они с Велемиром знают друг друга.

— Валерий, — нахмурился мой воевода.

— Велемир, — так же хмуро ответил тот. — Ты какими судьбами тут? И какое отношение имеешь к этому молодому человеку?

— Уважаемый пристав, вы стали плохо слышать? — ехидно осведомился у него Велемир. — Это мой хозяин!

— Хозяин? — приставы растерянно переглянулись, и Самарин уставился на меня.

— Вы…

— Александр Морозов к вашим услугам, — вежливо улыбнулся.

— Тем лучше, — вдруг осклабился пристав. И встал. С ним поднялись и его друзья-приставы.

— Уважаемый господин Морозов, — торжественно заявил Самарин, — вы задержаны по подозрению в оскорблении чести и достоинства Всеслава Бутурлина.

— Чего? — судя по всему, нужно идти в отказ. Настучал уже, гнида. — Никакое достоинство я его не оскорблял! Как можно оскорбить то, чего нет?

— Да, Валерий, — поддержал меня явно озадаченный Велемир, — доказательства где?

— Согласно параграфу 128 уложения о наказаниях Российской империи, — улыбаясь, произнес пристав, — мы можем задержать гражданина на двадцать четыре часа, основываясь на подозрении.

— Но, насколько я понимаю, к аристократам это не относится! — возмутился воевода.

Я изумленно уставился на него. Вот не ожидал, что воевода еще и в законах разбирается. Не выглядел мой глава дружины, уж извините, слишком умным.

— Не относилось… — поправил его пристав. — Но отдельным приказом по Нижнему Новгороду, утвержденным канцелярией его величества, на территории нашего города разрешено задерживать аристократов на срок до 12 часов. Так что, милостивый государь, — обратился он ко мне, — будьте любезны проследовать с нами.

Я растерянно посмотрело на Велемира. Тот ободряюще улыбнулся мне.

— Не переживайте, господин. Я разберусь! — он одарил тяжелым взглядом довольного Самарина. — В каком участке он будет?

— В седьмом, — ответил тот, — и если вы решили нанять адвоката, то не торопитесь. В этом городе никто не возьмется защищать Морозова…

— Даже Кальцман? — невинным голосом уточнил воевода.

— Ну… — фамилия Кальцман произвела на Самарина какое-то магическое впечатление. Тот как-то помрачнел, но тем не менее заметил. — Постарайся сначала договориться с ним. Он берет слишком дорого для такой голытьбы, как Морозовы!

— Разберемся, — ответил Велемир.

— А теперь пойдемте, господин Морозов, — сообщил мне Самарин, и сопротивляться я не стал. Нет, думаю, при желании с помощью лиры я смог бы раскидать приставов, но я был невиновен и собирался это доказать!