Проспорь свое сердце (СИ) - Волконская Оксана. Страница 31

— С тебя поцелуй.

— Поцелуй? Прекрасно, — потянувшись, Вероника легонько чмокнула его в лобик.

— В лоб? Я что, покойник? — оторопел Владислав, не собираясь никуда выпускать свою добычу за столь жалкий откуп. Перекатившись, он погреб девушку под себя.

— Ты просил поцелуй, я поцеловала! — старалась казаться невозмутимой девушка. — Ты не уточнял, что, куда и как.

— Что ж, сейчас я это исправлю, — покорно согласился Дангулов и наклонился, целуя девушку сначала в щеку, потом в уголок рта, упорно избегая ее губ. Месть, мелкая, жестокая, дразнящая и беспощадная.

А телефон в этот момент разорвался новой трелью. От тяжелого рока Влад даже вздрогнул.

— Почему ты не можешь, как все хорошие девочки, слушать что-нибудь доброе и милое? — пробормотал он, добавляя про себя «и сохранять мои нервы». К такому репертуару собственной девушки он как-то не очень был готов. Раньше его пассии предпочитали трогательную лирику, восторженно-телячьи глазки, хлопающие реснички… и наскучивали ему крайне быстро. С Никой, судя по всему, подобное не грозило. Он уже сам себе готов был поставить памятник, когда сможет перевести их отношения в горизонтальную плоскость. В ближайшее время, кажется, ему подобное не грозило.

— Это Олю Бузову, что ли? — вежливо уточнила Вероника. — Так я могу… Дай только, беруши куплю. Все ради тебя, милый.

— Я не готов к таким жертвам с твоей стороны, дорогая, — парировал Влад и решил, что переспорить ее на этом поприще все равно не сможет. И заткнул девушке рот старым, как мир, способом — поцелуем.

Все-таки целоваться на кровати гораздо удобнее, чем в том же офисе. У его визави нет возможностей увернуться или сбежать — его руки удерживают с двух сторон… Ну как удерживают… Отправились в свободное плавание, куда-то под футболку, в которую он вчера переодел сонное чудушко, расположившееся на его диване. Ну, а что? В одежде спать неудобно же. И нет, он не пялился на девушку. Почти. По-быстрому переодел и утащил в свое логово, прекрасно сознавая, что утром ему придется…ну, нервомотательно немного….

Он запустил пальцы в роскошные длинные волосы и слегка оттянул их назад, высвобождая для поцелуев шею. Вот только осуществить коварный замысел не удалось. Еще мгновенье назад плавящаяся в его руках девушка вздрогнула от очередной телефонной трели и отодвинулась.

— Думаю, я уже расплатилась натурой сполна, — слегка охрипшим голосом проговорила она, а глаза тем временем подозрительно блестели, словно у пьяной. — Нам на работу пора.

Влад чмокнул ее в последний раз в губы и только после этого отпустил. Девушка быстро-быстро отодвинулась от него, чуть не падая с постели. Чего она в этот момент испугалась, уж не саму ли себя? Вполне возможно. Что ж, он ее отпустит. Сейчас. Все равно она пока не готова к продолжению. Ну а потом… Он позаботится. И одной вредной девчонки от него не убежать, как бы она не отбрыкивалась.

Только сбежав в ванную, Ника смогла перевести дыхание. Строить из себя вздорную и упрямую недотрогу крайне сложно, особенно когда сердце колотится, а руки дрожат. Бегство из объятий вредного, но такого обаятельного мужчины далось ей нелегко. Очень хотелось плюнуть на все и остаться. Но… Разве не с этим она старалась всеми силами бороться? Не с собственным наваждением? Пусть она и не была никогда благоразумной, но что будет, когда он ее все-таки затащит в постель, и не так, как сегодня? Это сейчас ему интересно, пока она сопротивляется, а что потом? Быть девочкой на ночь — не ее кредо, и этого она уж точно постарается избежать.

Открыла ледяную воду, зачерпнула ладонями, плеснула на лицо. Стало чуточку легче, но ненамного. Повторила. Еще и еще, пока кожу не начало покалывать от холода. Кто бы мог подумать еще год назад, что она будет мучиться подобными мыслями. Уж точно не она…

— Солнышко, ты там не утонула? — ехидно поинтересовались за дверью. — Или мне пора входить, спасать от тебя бедных водяных?

— Ты еще бактериям посочувствуй, — огрызнулась Вероника, вспоминая слова Дана год назад. Один вечер, как же. Если бы все обошлось только одним вечером, ее нервной системе явно было бы несколько легче. В раздражении она схватила телефон, который машинально потащила в ванную. На экране мелькало оповещение о непрочитанном сообщении. Ну да, конечно, только очередной «любовной» записки от кукловода ей сейчас не хватает.

Из ванной Ника выползла настолько бледной, что Влад даже испугался. От него сбегала дерзкая неугомонная девчонка, а вышла лишь ее потухшая тень. Казалось, даже пышные темные волосы утратили свой блеск.

— Что произошло? — Дангулов даже не дал ей пройти мимо, ухватил за плечи и развернул к себе. Ника не посмотрела ему в глаза, уставилась куда-то в район шеи. И это, вместе с ее апатией, пугало. Как и пустое, загнанное выражение в глазах. — Опять он написал?

— Не только. Звонил, — глухо отозвалась Вероника.

— И ты взяла трубку? — разозлился парень. — Почему ты меня не позвала? Ника, какого черта ты все это творишь? Почему нельзя просто взять и не ответить?

— Я не хочу, чтобы он думал, что я боюсь, — вдруг взвилась Северцева. — Не хочу и все. Я не хочу прятаться за чужими спинами, я предпочитаю встречать опасность лицом к лицу.

— Дурочка, — Влад притянул ее к себе и обнял, отмечая, что Ника почти и не сопротивляется. Поцеловал в висок. — Какая же ты у меня дурочка. Похоже, нам так и не удалось донести до тебя одну простую мысль. То, что мы рядом и хотим тебя защитить, это не значит, что ты слабая. Это значит, что ты нам слишком дорога, чтобы тобой рисковать. Не надо творить глупости из-за гордости, Вероничка.

— Он сказал, — прошептала куда-то в его шею Ника, — что, если я не перестану прятаться у тебя и не перестану с тобой встречаться, ты пострадаешь.

Он сказал несколько иначе. И голос этого гребаного кукловода, гулкий, словно доносившийся из какого-то склепа, произнес: «Хватит, куколка. Ты наигралась. Теперь с тобой буду играть я. Ты — моя марионетка, помни об этом. Так что хватит у него прятаться, куколка, я выхожу на охоту. Ты же не хочешь, чтобы он пострадал?»

Его фразы казались наигранными, пафосными, неестественными. Словно это какой-то глупый розыгрыш. Тем не менее, Ника чувствовала — он не лжет. И от этого становилось еще страшнее. Этот человек не собирается ни перед чем останавливаться. Но чего при этом хочет он — непонятно. Довести Нику до леденящего душу ужаса? Или что? Непохоже, чтобы кукловод испытывал к ней какие-то чувства, нет. Его тон был равнодушным. Он словно уже вынес ей приговор. И только от нее зависит количество жертв. В том, что они будут, Северцева почему-то не сомневалась.

— Господи, Ника, — прошептал тем временем большой и теплый, как плюшевый медведь, Влад, — не слушай его. Просто не слушай. Родион Константинович обязательно выяснит, кто это и на кой черт он так развлекается, слышишь?

— Он не развлекается, — вцепилась пальцами в его рубашку Вероника. — Ты понимаешь, у меня четкое ощущение, что он точно знает, что делает. Ход за ходом. Он пытается меня запугать, свести меня с ума. И самое тошное, что ему это удается.

— Тсс, — приложил палец к ее губам Дангулов. — Не говори так. Ты у меня самая храбрая и самая вздорная девчонка, слышишь. И я никому не позволю свести тебя с ума. Это моя прерогатива вообще-то, — с напускной обидой заявил он. А потом, недолго думая, подхватил девушку и утащил на диван. И там, усадив к себе на колени, долго гладил по волосам, целовал в висок и нашептывал всякие утешающие слова, пока Вероника не расслабилась в его руках. А сам тем временем едва сдерживался, чтобы не крушить все вокруг. До боли в кулаках. В надежде хотя бы так выместить свою злость. Потому что, глядя на ее страх, Владислав чувствовал себя слепым котенком — он не знал, что делать и как ее успокоить. Единственное, что пока приходило ему в голову, запереть, чтобы она никуда не выходила, ни с кем не общалась и все время была у него, Дангулова, на глазах. Пока они не разберутся со всем этим дурдомом. И уж тогда он с удовольствием сломает этому «шутнику» кости в нескольких местах. Вот только Ника не согласится. Ее храбрость граничит с отчаянием, и, возможно, порою грозит даже большими неприятностями.