Княжна (СИ) - Дубравина Кристина "Яна .-.". Страница 173

Захотелось всхлипнуть в нетерпении, которое вдруг чувствоваться стало мучением, но по итогу мокрый вздох сошел скорее за стон, даже некий рык. Связки вдруг завибрировали в поцелуе, дрожа, подобно мачтовым оттяжкам; Анна, взявшись за верхние пуговицы рубашки Витиной, в тряске почувствовала, как от ослабшего корсета дышать стало чуть проще, но ласки губ супруга этой лёгкости Пчёлкиной не давали.

Напротив, с каждым квадратным сантиметров оголившейся кожи, вздохи стали даваться сложней.

Будто кислород в воздухе сменили гелием, который, вроде, и легче был, но мог вызвать подобие асфиксии.

— Моя… жена… Теперь моя, — проговорил, точно не веря, Пчёла и снова подцепил перекрест шнуровки — пятый, по Аниным ощущениям. Она кивнула медленно, как в рассуждении, и мокрыми от поцелуя губами мазнула по выемке, по подбородку супруга.

Последняя пуговка у самой пряжки ремня расстегнулась под руками Пчёлкиной. Та потянула полы рубашки на себя, задышав глубже от расслабляющегося корсета и тепла мужской кожи нижнего пресса, напрягающегося под её пальцами.

— Давно твоя, Пчёлкин.

Концы шнуровки коснулись икр. Анна осознала, что до обнаженности её отделяла лишь молния замка, и как в судороге вздрогнула, почти отчаянно губами с Пчёлой схватилась. А он ладони на талию супруги положил, пальцами в поясницу упёрся, притягивая к себе девушку.

Аня на носках переступила через сброшенный ею же пиджак Вити, его галстук, который в ЗАГСе грёзила намотать на кулак. Ну и чёрт да бы с ним, подумала, с галстуком этим…

— Скажи, если заиграюсь, — попросил её Пчёлкин и, дождавшись кивка почти убийственно долгого, оттяжного, увёл руки с объятья на самое горло красивого свадебного платья. Взялся за маленький белый замочек, не сразу заметный, и замер лишь затем, чтоб от Анны услышать кипятящее кровь:

— Ты муж мне… Единственный, любимый… Мой…

— Давно твой, — ответил он ей и потянул молнию вниз.

Платье упало к Аниным ногам. Её на руки подхватили удивительно быстро, легко, и девушка, рассмеявшись вдруг, обхватила мужа за талию.

Кровать встретила два тела прохладными простынями, коротким скрипом каркаса и просторностью, которая ни жениха, ни невесту, расстроить бы никак не смогла.

Комментарий к 1993. Глава 13. Я вас поздравляю с появлением новоявленной семейной четы Пчёлкиных; поверьте, это даже не завязка)) Жду ваших комментариев, буду безумно рада услышать ваши эмоции❣️

====== 1993. Глава 14. ======

Комментарий к 1993. Глава 14. Очень советую вам включить фоном прекрасную композицию от АВВА, «Happy new year », и насладиться вместе с героями праздником в честь уходящего года ❣️

декабрь 1993

Последний день года близился к завершению. До боя курантов оставалось меньше часа, и, может, Анна терпеть не могла одну только мысль о возможном опоздании на праздник, устраиваемый Беловыми на Котельнической, но в одном была уверена точно — к двенадцатому часу пробки на дорогах Москвы относительно рассосались. Вероятность застрять в окружении других автомобилей близилась к нулю.

С самого вчерашнего вечера с губ бывшей Князевой не сходила дурацкая улыбка. Стоило последней в девяносто третьем году постановке в «Софитах» отгреметь, как зал опять взорвался аплодисментами, такими же, какие сотрясли стены театра четырнадцатого октября, в день Аниного триумфа. Дома её ждал Витя, вернувшийся из ЦУМа с подарками, список которых Пчёлкины составляли, лёжа по вечерам на диване и беседуя о мелочах каких-то в перерывах между поцелуями и ласками, какие должны были оставаться под одеялом.

Муж с балкона принёс коробку с ёлочными игрушками.

Лесная красавица, увешанная золото-красным дождиком, стояла во тьме квартиры на Остоженке, когда сами Пчёлкины мчали по Москворецкой набережной. За окном автомобиля, который вёл сам Витя, добродушно отправивший Бобра и Уса отдыхать, промелькнула Спасская башня — под стенами главной часовой башни Кремля уже собралась огромная толпа, греющаяся поцелуями, пожеланиями всего самого доброго в наступающем году и глотками тайком пронесённого под куртками шампанского.

Анна в небрежной ласке, причины которой уже давно не объясняла, кончиками пальцев водила по руке супруга, лежащей на рычаге коробки передач. Муж на неё поглядывал иногда, замечая, как Пчёлкина красиво подвела глаза стрелочками ровными, и улыбался правым уголком губ:

— Хулиганка.

— С чего вдруг? — вскинула бровки Аня, зная прекрасно, за что Витя её ругал несерьёзно.

Автомобиль проехал под Большим Устьинским мостом; впереди, в красноватой от света тёплых фонарей мгле, виднелись шпили высотки, выстроенной ещё при Сталине.

Во дворе дома на Котельнической уже их ждали Филатовы и Холмогоров. С Беляево торопилась мама.

Муж на девушку взглянул так, что у Пчёлкиной от тепла стало тесно в груди.

— Возьми подарки с заднего, Анютка. Подъезжаем.

Авто замедлилось, заезжая во двор высотки, и Анна отстегнулась послушно. Она перевернулась в кресле, правой рукой облокотилась о плечо Витино и потянулась за многочисленными подарками, которые Беловы хотели под ёлку сложить и все вместе, сразу после курантов, коробки и пакеты открыть. И только девушка взялась за белую кожаную сумочку, которую Томе в подарок приготовила, так Пчёлкин наградил её звонким шлепком по ягодицам.

След от пятерни, наверно, мог остаться следом на ткани платья, как ожогом. Пчёла в удовольствии своей нехитрой тактикой как-то посмеялся, Анну похлопал по бёдру, гладящим движением спустился к колену.

Жена в долгу не осталась; обернувшись, кинула сквозь хитрющий оскал:

— Дурак! — и прикусила мочку так, что оторвать бы смогла, если б захотела. Но не хотела; только чуть оттянула ту, языком провела по мягкой, нетронутой коже и усмехнулась, когда Пчёла, ногу ей сжав крепко, спросил в манере, близкой к предупреждающей:

— Новый год в машине встретить хочешь, смотрю?

— Нас ждут, — проговорила Анна, намека словами своими не давая, но в то же время отвечая на вопрос Витин почти прозрачно. Она подхватила пакеты, едва протиснула их через щель между своим креслом и место Пчёлы, поправила волосы, уложенные в волны.

Авто окончательно остановилось у подъезда почти напротив ступенек, ведущих к обширному подъеду. Возле дверей, уже топчась от несильного, но ощутимого «минуса», Пчёлкиных ждали Максим, Валера с Томой и Космос с девушкой, ранее Анне не знакомой.

— Одевайся, краса моя, — проговорил Витя, с колен Аниных забирая презенты.

Она снова в послушании надела на себя полушубок, которым сменила прежнюю зимнюю куртку, и взяла у мужа подарки девушкам и Саше ровно в тот миг, когда дверь справа от неё открылась.

Потянуло морозцем. Аня обернулась и сразу же радостно протянула какую-то гласную букву, увидев перед собой весело восклицающего Валеру:

— О-о, Пчёлкины прибыли!

— Приве-ет, Валера!

Она в левой руке сжала тонкие ручки пакетов, правой облокотилась о ладонь Филатова, который перед ней стоял, как швейцар, выводя Аню на улицу, чудившуюся откровенно холодной после тёплого салона иномарки.

По лицу девушку погладил ветер вместе с мелкими, малость колючими снежинками. Бывшая Князева сделала шаг, ещё за Валеру, громко здоровающегося с мужем Аниным, держась, чтоб на каблуках сапог не упасть случайно, и тогда на неё с объятьями налетела Тома.

— Ай, привет, Анечка!

Жена Фила была, наверно, радостнее всех присутвующих — хотя, никто и не грустил особо. Она вся будто изнутри сияла, — хлеще начищенного пятака — улыбаясь широко, глазами накрашенными сверкая, и этим Анну тоже зажгла, ещё ощутимей делая приятное давление под рёбрами.

Холмогоров стоял у прижатой к стене подъезда двери, пуская сквозняк по первому этажу гулять, и курил. Он не спустился к прибывшим, излишне занятый дамой, которая рядом с ним топталась в, надо же, летних туфлях на каблуках, и все хныкала, что замёрзла. Когда Пчёлкины, с Филатовыми наобнимавшиеся, к двери поднялись, с Карельским, сменившим привычную кожанку на отглаженный пиджак и рубашку, поздоровались, Кос, наконец, будто отмер: