Ложные убеждения (СИ) - Романова Ева. Страница 26

Усмехаюсь. Надо же как быстро и незапланированно все происходит в жизни. Несколько случайностей и вот тебе неожиданный поворот судьбы. Чуть сильнее сжимаю руку Марка, чтобы убедиться, что это действительно реальность, а не мое больное воображение.

— Не переживай. Отец не любит больших сборищ, поэтому будет только семья и близкие друзья. А еще там будут Марта и Эльвира. Ты их уже знаешь, и они будут абсолютно точно рады тебя видеть, — приободряющее улыбается Марк, истолковав сжатую ладонь по-своему.

Свожу брови к переносице, пытаясь выловить имя Эльвира из недр памяти. Пальцы правой руки непроизвольно тянутся ко лбу и перед глазами моментально вспыхивает образ элегантной блондинки в медицинском халате. Я познакомилась с ней несколько дней назад, а по ощущениям как будто прошло несколько месяцев. Значит Эльвира родственница или близкий друг семьи Андриановых. Тогда это объясняет, почему она так быстро отреагировала на вызов Марка и приехала прямо домой.

Факт того, что на мероприятии будут знакомые, и как мне показалось приятные, люди немного успокоил мои нервы и я перестала думать о худших исходах этого вечера. В конце концов я всегда нравилась родителям. Иногда даже сильнее, чем их сыновьям.

Оставшийся путь мы проезжаем молча. Мы сворачиваем на узкую дорогу, обрамленную сосновым лесом, проезжаем вглубь, а потом через красивые высокие кованные ворота. Затем еще дальше в лес, пока не выезжаем на просторную придомовую территорию с фонтаном и остановились рядом с другими припаркованными машинами, неподалеку от входных дверей в большой кирпичный дом в классическом стиле с белыми колоннами, арочными окнами и коваными перилами балконов.

Хмыкаю. Судя по всему, любовь ко всему масштабному и большому в крови всей семьи Андриановых.

— Отец сам выбирал проект дома, — отзывается Марк, оглядывая дом через лобовое стекло автомобиля, — А мама создавала дизайн внутри дома. Правда от него мало что осталось после ее ухода. Только несколько комнат, в том числе моя. Я их покажу тебе, ты удивишься.

— Не терпится увидеть, что же там такое, — играю бровями.

— О поверь, ты даже не представляешь, — ухмыляется Марк.

Мы не успеваем подойти к двери, как она открывается.

— Добро пожаловать, — Марта пропускает нас внутрь, — Рада видеть вас здесь, Елизавета, — хитро улыбается мне домработница и подмигивает. Стоит ли это счесть за комплимент или за угрозу?

Обвожу взглядом открывшуюся мне панораму и сразу же понимаю почему Марк съехал из отчего дома в свою минималистичную квартиру. Первое, что бросается в глаза это лепнина. Везде, повсюду, на каждом углу откровенно гигантского пространства. И позолота. И миллион винтажных безделушек, которые якобы являются частью интерьера и покрывают каждый миллиметр поверхностей. Меня передергивает. Надеюсь, это не та самая «дизайнерская задумка» Мадины Андриановой. Но если это она, то я действительно шокирована. Шокирована столь откровенной безвкусицей. Раздвоенная центральная лестница с золотыми перилами, образующая балкончик на втором этаже, поддерживаемый колоннами. Позади них небольшая гостиная с высокими окнами. Посередине гигантская хрустальная люстра, которая искрится ослепляющими огнями от ламп. Как будто в Петергоф попала. Точно, вот что мне напоминал золотой фонтан на подъездной дорожке. Нет, я, конечно, не против классического стиля в интерьерах, но все же в меру должно быть…

— А вот и мой мальчик! — как раскатистый гром, проносится голос по всей прихожей и из коридора за лестницей выходит высокий блондин в темно-фиолетовом бархатном костюме, раскинув руки в приветственном жесте.

«Пиздец» — первое, что проносится в моей голове при виде этой картины. Теперь понятно, кто создатель сия интерьерного чуда из чудес.

— Отец, — сдержанно произносит Марк, пожав руку своего отца и похлопав по спине другой, — С днем рождения.

Украдкой оглядываю Андрианова старшего. Жиденькие блондинистые волосы зачесаны с помощью геля назад, пузико обтянутое в бархат, многочисленные глубокие морщины на лице и большие руки с пухлыми наманикюренными пальцами. Не вижу ни единого сходства с Марком, видимо сильные восточные корни Мадины доминировали во внешности их сына, лишь немного уступив цвету волос, сделав их более темными чем у отца.

Ухоженный, но обрюзгший глава семейства отстраняется от Марка и с отцовской гордой улыбкой смотрит на него, похлопав по плечу:

— Ну что сын, представь меня своей красавице избраннице, — улыбается он, переводя взгляд на меня, от которого мне становится дискомфортно.

— Отец, это Елизавета, моя невеста, — Марк кладет руку мне на талию, а я удерживаю свои брови от побега, — Елизавета, это Вячеслав Владимирович. Как ты уже поняла, мой отец.

— Ну зачем так официально, можно просто Слава или папа, все-таки почти семья! — Андрианов старший протягивает ко мне свои ручища и обнимает ими за плечи.

Пальцы Марка сжимаются на моей талии, от чего я подавляю желание сморщиться от боли, понимая, что это может быть истолковано неправильно. Хотя от приторного хвойного парфюма новоиспеченного свекра, который врезается в мои ноздри, когда я непроизвольно утыкаюсь в его плечо, мне тоже хотелось сморщится, только от боли в носу и жжения в глазах, которые он вызывает. Будь мы в замкнутом пространстве, я бы почувствовала себя, как в газовой камере.

Вячеслав наконец убирает от меня свои руки и отстраняется:

— Ты ведь не против, если я буду тебя звать Лиза?

Отрицательно качаю головой.

— Вот и славненько! — хлопает в ладоши мужчина.

— Приятно познакомиться с вами, — наконец нахожусь я, — И поздравляю вас с днем рождения!

Глава 28

— Невеста? — шепотом спрашиваю я, нажимая на диспенсер с мылом в уборной, куда нас сопроводила Марта на, цитата: «предужинную помывку рук».

— Так надо. Я потом тебе расскажу, после праздника, — Марк строго смотрит в отражение моих глаз в зеркале.

— Это как-то связано с тем, что ты никогда не водил девушек домой? — спрашиваю я, припоминая слова домработницы.

Руки Марка на мгновение останавливаются под струей воды.

— Марта, — раздраженно выплевывает он, — Иногда не в меру болтлива. Что еще она тебе рассказала?

Я застываю с полотенцем в руках, пытаясь вспомнить, что еще говорила Марта в тот день. Но мысли все как на зло вылетают из головы и теперь там только перекати поле и стрекочущие кузнечики.

— Вроде ничего больше. Если честно, я не помню, — передаю полотенце Марку, чтобы тот вытер руки, а он выкидывает его в плетеную корзину рядом с раковиной и берет свежее с перекладины на стене.

В голове проносится рука домработницы, поверх кухонного полотенца и обрывки фраз про исчезновение Мадины, когда Марку было пять. Сглатываю и прикусываю язык, решая не рассказывать неожиданно вспомнившуюся деталь разговора. Марте наверняка попадет за это, учитывая, что даже поведанный мне безобидный факт из юношества Марка так задел его.

Мой спаситель смотрит на меня внимательно, прищурив глаза еще несколько секунд, а затем молча берет за руку и выводит из ванной комнаты. Пока идем по коридору в сторону столовой успеваю обдумать произошедшую ситуацию еще раз. Убеждаюсь, что поступила мудро, не выпрашивая деталей у Марка. Не испортила и без того напряженный вечер окончательно. Захочет — сам расскажет дома.

Если Марку так нужно представить меня как свою невесту, то у него явно есть на это весомая причина. А если посмотреть на его отца и послушать то, как он общается, то у меня сразу рождается теория почему Марк поступил именно таким образом. Ему надо было «пометить» свою территорию и показать кому именно в этом доме я принадлежу.

В столовой все гости уже расположились за столом и что-то увлеченно обсуждают. Когда мы заходим в комнату, несколько голов поворачиваются в нашу сторону. Ух, человек пятнадцать точно есть. Все разношёрстные. От полу лысых мужичков в теле, до девиц с наращёнными волосами до попы и чрезмерно накаченными губами, поедающие поданные закуски. И это только близкие? Начинаю нервничать. Замечаю теплый взгляд Эльвиры. Она сидит рядом с Вячеславом, который по-хозяйски положил свою руку поверх ее и переводит глаза с меня на своего сына. Марк выдвигает для меня стул, и я присаживаюсь рядом с доктором.