Большая игра (ЛП) - Слейд Стюарт. Страница 40

— А что с немецким офицером? Надо с ним как можно быстрее поговорить.

— Майор Ельцин отправил своего контрразведчика с ним для доставки в штаб. Пока вас не было, товарищ генерал-полковник, вы распорядились оказать им всемерное содействие в дороге и назначили старшего лейтенанта Путина лично ответственным за безопасность курьера. Как вы сказали, «он умрёт — ты умрёшь». Майор запросил подкрепление и поддержку. Вы перенаправили пятый конно-механизированный гвардейский корпус на Пролетарск. Пока он будет двигаться, вы связались с фронтовой авиацией для обеспечения массированного воздушного прикрытия городу. Несколько полков Су-7 и МиГ-17. Также вы приказали, чтобы полк быстрого реагирования 7-й воздушно-десантной гвардейской дивизии высадился у Пролетарска и присоединился к батальону майора Ельцина. Десантники поступят в распоряжение майора. С такими силами он должен удержать любые контратаки, а там и основное подкреплений подойдёт. Напоследок вы отправили срочное сообщение о захвате газов президенту Черняховскому. У такого события может быть чрезвычайно важное политическое значение, поэтому вы немедленно об этом написали.

Тарковский оглядел своих штабистов и неожиданно грохнул кулаком по столу, заставив подпрыгнуть весь ряд.

— Да у вас тут массовая некомпетентность и должностное несоответствие! Этого следовало ожидать, идиоты-сиротинушки иначе и не могли, — взревел он. — Вся эта работа, все изданные приказы, находчивость в критической обстановке, и ни один из вас не счёл нужным объявить себе благодарность. Небрежность и преступная халатность! Чтобы через час у меня на столе был полный список представлений, не то порешу!

Он дал гневу рассеяться. Сотрудники, хорошо знакомые с генеральским подходом к юмору, заулыбались, и выверенными движениями достали затребованные Тарковским представления. Генерал вернул товарищам улыбку.

— Вижу, что штаб I Белорусского полностью оправдывает свою репутацию, и способен удивить даже меня самого.

Он ушёл к себе в кабинет, заперев за собой дверь, и достал из ящика стола две фотографии. Одна изображала просто икону, а другая была куда более необычной. Покрытый боевыми шрамами, опалённый войной Т-34 пахал поле. Много лет назад Тарковский командовал танковой ротой. Проходя через освобождённую деревню, они увидели группу женщин, пытавшихся тащить плуг на себе, так как немцы уничтожили посевы и вырезали себе на мясо весь скот. Прервав марш, танкисты прицепили плуги к своим машинам, а потом остались ночевать. Многие солдаты обещали вернуться после войны, но со временем все погибли. Кого-то похоронили в братских могилах, кого-то отдельно. Сейчас генерал был единственным оставшимся в живых со дня, запечатлённого на фото. Он опустился на колени перед фотографиями и начал молиться. Случилось невероятное для войны чудо. Модель выбрал единственного курьера, у которого осталась совесть, этот курьер перешёл фронт именно там, где стояла часть, которой командует инициативный и резкий офицер. Это подразделение в стремительном марше сумело миновать все немецкие заслоны без малейшей царапины. Легковооружённый разведбатальон выиграл бой в немаленьком городе и обезвредил смертельную угрозу, когда оставалось нажать всего одну кнопку и устроить катастрофу.

Чудо, но не единственное. На совещании Тарковскому рассказали о том, что случилось на холмах у Садового. Немцы контратаковали, их тяжёлые танки прорвалась через центр русских порядков. От победы врага отделял единственный T-10. Вместо выстрела командир танка встал на башне, поднял икону и обратился к богу за помощью. Бог заполнил поле битвы светом своим, а его рука вселила страх в сердца немцев. Над облаками встали великие герои русской истории: святой князь Александр Невский, князь Владимир, Иван Грозный, Пётр Великий, Жуков и Сталин. Они повели русскую армию вперёд, враги бежали, но золотой свет повсюду находил их и выгонял из укрытий под штыки фронтовиков.

Генерал-полковник Андрей Тарковский внезапно ощутил, как на него нисходит великое умиротворение и озарение. Эти чудеса могли означать только одно. Бог простил русских и вернул им свою милость. Двадцать лет страданий искупили все прошлые грехи, включая прежний отказ противостоять злу силой, и его народ прощён.

Хороший порт, подумал Пак Чон Хи, капитан корейского сейнера «Морской окунь». Надо почаще сюда заходить. У него был обычный заказ от японской компании, владеющей судном. Наловить рыбы, продать за валюту, наловить ещё немного и привезти в Пусан. В Восточно-Китайском море он набил трюм рыбой и привёз на продажу сюда, в Маб Тапуд. Здесь случилось первое вмешательство судьбы. Местный рыбоконсервный завод получил срочный подряд из Америки, и нуждался в пополнении запасов. Сроки поджимали, и они были готовы переплатить на треть от рыночной цены. А что было интереснее всего, в документы написали двадцать процентов сверху, сунув остальное чёрным налом. Получилась приличная сумма.

Большую её часть он вложил в промтовары, которые выгодно уйдут на чёрном рынке в Корее. А с остатком пошёл в один из баров, снял самую симпатичную проститутку и привёл к себе. Сейчас она лежала на его койке, отдохнувшая от ночных трудов. Полвосьмого утра, самое время готовиться выходить в море. Девушка открыла один глаз и посмотрела на часы.

— Эй, ты куда собрался? Ты заплатил за двенадцать часов, а прошло только десять, — она выглядела даже немного оскорблённой. Пак догадался, что для неё быть вытолканной из кровати на два с половиной часа раньше — признак профнепригодности. К тому же она оказалась весьма хороша и стоила каждого сатанга [96]. Да и отлив начнётся только после полудня.

— Никуда, Нои. Решил заказать тебе чаю. На чём мы остановились?

Через два с лишним часа Пак смотрел, как девушка скачет вниз по трапу, конский хвост её причёски хлопал по спине. Обернувшись, она весело помахала ему рукой. Ему совершенно точно нравился Маб Тапуд, надо будет сюда вернуться. Он поднялся на мостик и замер. Прямо напротив швартовалось самое большое судно, которое ему доводилось видеть. Шаровая окраска, американский флаг на корме. Массивная рубка посередине, два очень мощных балочных крана, перед нею. Посадочная площадка для вертолёта на корме. На борту индекс Е23. Пак вытащил из тайник книгу для распознавания. Вот он, АЕ-23 «Нитро» [97].

— Капитан, с нами связалась администрация порта. Они выражают сожаление, но из-за сложностей с текущими делами смогут выпустить нас в море только к завтрашнему приливу.

Пак нахмурился, а потом усмехнулся. Ещё одна ночь! Он вернулся на палубу, огляделся и понял, что успел. Девушка ещё стояла, ожидая такси. Спустившись по трапу, он позвал её.

— Нам придержали выход. Ты свободна сегодня вечером, с восьми? Ещё на двенадцать часов?

Она достала небольшой ежедневник и открыла его на сегодняшней странице.

— Да, кэп, я свободна. Американец не будет выпускать команду на берег, они спешат на Филиппины. Очень хорошо. Я запишу тебя. Половину вперёд, будь добр.

Капитан хихикнул, проводив взглядом отъезжающее такси. Вернувшись на мостик, он увидел на палубе транспорта организованный рабочий хаос, хорошо знакомый любому моряку. Из грузового трюма вышел первый поддон. Пак навёл на него бинокль. Длинные тонкие чушки опознавались легко, оценить размер было немного труднее. На его взгляд, это были 250-кг бомбы М82, по десять штук на поддоне. Стрела подхватила его и уложила на грузовик. За Маб Тапудом, прямо по дороге, располагалась большая авиабаза. Больше бомбы везти некуда. Подъехал следующий грузовик, новый поддон уже готовили к строповке.

— Надо их посчитать.

Первый помощник проворчал и поставил галочку в блокноте. Поддон лёг в кузов. К вечеру «Нитро» выгрузил более трёх тысяч бомб, и работа даже близко не подошла к концу. Вспыхнули яркие прожекторы, экипаж продолжал разгрузку. Около восьми вечера подъехало такси, откуда выпорхнула Нои. Американские матросы встретили её одобрительным свистом. Капитан Пак ушёл с ней в каюту, а транспорт всё подавал и подавал поддоны с бомбами. И у девушки, и у команды «Нитро» была одна общая черта — всё ночь они трудились без устали.