Беглецы-влюбленные - Картленд Барбара. Страница 23

Граф смерил сэра Мортимера с ног до головы презрительным взглядом и добавил:

– Всего хорошего! Нам больше не о чем говорить!

Ошеломленному, сбитому с толку, все еще чувствующему, что его каким-то образом одурачили, сэру Мортимеру оставалось лишь направиться к двери.

Плечи его поникли.

Похоже, он утратил всю свою спесь.

Дойдя до двери, он оглянулся.

Граф по-прежнему стоял перед камином.

Он ничего не сказал, но глаза его встретили взгляд сэра Мортимера, и тот понял, что побежден.

В нем еще теплилась надежда, что он сумеет каким-то образом снискать расположение человека, о котором он мог бы теперь с еще большей гордостью говорить, как он и мечтал, «мой зять».

Но даже он понимал, что момент для этого явно неподходящий.

Он хорошо помнил, как только что ударил Хариту хлыстом, который все еще держал в руке.

Выйдя из комнаты, он пересек холл и шагнул за, порог.

Лакей помог ему сесть в экипаж.

Уезжая прочь, сэр Мортимер бормотал что-то про себя.

Он ударил Хариту.

Он отчаянно думал теперь, как убедить графа Келвиндэйла, что он сожалеет о своем поступке.

И не находил ответа на этот вопрос.

Глава 7

Граф подождал, пока не услышал, как экипаж сэра Мортимера отъезжает от дома.

Тогда он выглянул в окно и увидел няню в конце сада.

Она, похоже, и не знала, что что-то произошло.

Граф вышел из гостиной, поднялся по лестнице и открыл дверь в спальню Хариты.

Она плакала, и на лице ее было написано отчаяние.

Она подняла голову, когда он вошел.

Тихо произнеся что-то невнятное, как испуганное дитя, попавшее в беду, она бросилась ему навстречу.

Положив руки ему на плечи, она умоляюще заглядывала ему в глаза.

Он понял, что она ожидает известия о неизбежной отправке домой с вместе отчимом.

Но он обнял ее, прижал к себе, и губы его коснулись ее губ.

Он почувствовал, как она вздрогнула, но в следующий же миг придвинулась к нему.

Ее губы были такими мягкими, нежными и невинными.

Его поцелуй был вначале нежным и осторожным, но блаженство, нахлынувшее на нее, передалось ему в ответном поцелуе.

Он не испытывал ничего подобного прежде.

Он прижимал ее к себе все крепче, и его поцелуй становился все более алчущим и страстным.

Харите казалось, что перед ней открылись Небесные Врата.

Она была уверена, что отчим сейчас заберет ее.

Она лишь молилась, когда ушла в спальню, чтобы Дэрол поцеловал ее хотя бы раз, прежде чем она покинет его, чтобы она сохранила в своей памяти этот поцелуй.

«Мне… придется… убить себя, – думала она тогда. – Я не знаю… как… сделать это, но я люблю Дэрола, и никакой… другой мужчина никогда… не коснется меня!»

И вот теперь Дэрол целовал ее, и это было еще более чудесно, еще более прекрасно, чем она могла себе представить.

Боль у нее в груди прошла.

Она уступила место восторгу, такому, какого Харита никогда не знала ранее и который возносил ее в небеса.

Дэрол поднял на нее взгляд и увидел, насколько преобразилось ее лицо.

Он никогда не представлял, что женщина может быть такой сияющей, такой лучезарной и прелестной.

Он понял, что так преобразить человека может только любовь.

Не говоря ничего, он вновь поцеловал ее, и теперь она словно стала частицей его самого, чего в прошлом он не испытывал ни с какой другой женщиной.

Наконец, когда губы их разомкнулись, она промолвила голосом, подобным пению ангелов:

– Я… я молилась… так молилась… чтобы вы… поцеловали меня… всего лишь раз… прежде чем мне придется… оставить вас.

– Ваш отчим уехал, – тихо сказал граф.

– Без… меня? Я должна… следовать за ним?

– Вы никогда больше не увидите его.

Харита смотрела на него с изумлением и непониманием.

– Вы хотите сказать?.. Я… не понимаю… как вы смогли… заставить его уехать?

– Он оставил нас, – медленно произнес граф, – потому что я сказал ему, что мы поженились.

– И… он поверил… вам?

– Я заставил его поверить мне.

– Но он… обнаружит, что это… не правда. О… помогите мне… теперь у меня есть… время, чтобы спрятаться… скажите, где мне… укрыться!

– Вы будете в полной безопасности со мной.

Она смотрела на него расширенными глазами.

– Это… было бы… прекрасно… но мой отчим вернется… Но если я буду… здесь, он… отыщет меня.

– Я сказал ему, что мы поженились, – повторил граф.

– Это было очень… благородно с вашей стороны… сказать это… но он непременно… наведет справки, чтобы… окончательно убедиться, что это… правда.

– Значит, мы должны сделать так, чтобы он обнаружил, что это действительно правда, а не ложь, – сказал граф.

Он почувствовал, как Харита оцепенела.

Наконец она произнесла еле слышным испуганным голосом:

– Ч-что… вы… хотите с-сказать… мне?

– Я хочу сказать, моя дорогая, – ответил граф, – что люблю тебя и думаю, что ты меня тоже хоть немножечко любишь.

– Я люблю вас всем… сердцем… всей душой… но я… я никогда… не думала, что вы… полюбите меня.

– Но я действительно люблю тебя! – отозвался граф. – Считаешь ли ты, что будешь счастлива со мной всю жизнь?

– Быть… с вами… даже короткое время… – то же, что быть на Небесах! – отвечала она. – Когда… мне грозила… разлука с вами… я думала, что должна… п-погибнуть!

Руки графа еще крепче сжали ее.

– Ты не погибнешь, ты будешь жить, и нас многое ожидает впереди.

– Я… я буду заботиться о вас, – сказала Харита, – чтобы… никто и никогда… не причинял вам страданий.

Граф улыбнулся.

– Это я должен бы сказать тебе! Но поскольку мы думаем одинаково, я полагаю, мое сокровище, что мы будем очень счастливы.

Харита всхлипнула и спрятала лицо у него на плече.

– Я… не верю, что это – наяву… я, должно быть… грежу.

– Мы будем грезить вместе, – сказал граф, – но прежде, моя дорогая, нам предстоит как можно скорее обвенчаться. Я не люблю говорить не правду, и кроме того, на случай, если твой отчим будет наводить справки и расспрашивать о нас, я хочу, чтобы он убедился, что мы действительно муж и жена и он бессилен что-либо сделать.

– Вы… уверены… совершенно уверены? – спросила Харита.

– Как только мы поженимся – что произойдет через несколько часов, – произнес граф, – тебе никогда больше не надо будет ничего бояться.

И он очень нежно поцеловал ее, прежде чем сказать:

– Теперь я пойду поговорю с няней, а ты отдохни, пока она не придет помочь тебе нарядиться для свадьбы.

Харита смотрела на него, как будто с трудом понимая, что он говорит.

Граф наклонился и поцеловал ее вновь.

И как будто против его воли, поцелуй этот становился все более страстным и алчущим.

Харите показалось, что комната поплыла вокруг нее.

Он подхватил ее на руки и положил на кровать.

– Отдыхай, моя прелесть, – проговорил он дрогнувшим голосом.

Прежде чем она смогла что-нибудь ответить, он вышел из комнаты.

И тогда Харита приложила руки к пылающему от его поцелуев лицу, ей казалось, будто пение ангелов слышится повсюду, и она повторяла вновь и вновь:

– Благодарю Тебя… Боже… спасибо Тебе… Спасибо…

Тебе!

Граф спустился на кухню, где няня готовила ужин.

– О, вы уже вернулись, господин Дэрол! – воскликнула она.

– Да, я уже вернулся, няня, – ответил граф.

– А я никак не пойму, что происходит.

Граф взглянул на два чемодана, стоявших в углу кухни.

– Майор Уорд принес их несколько минут назад, – сказала няня, – и говорит: «Это – для господина Дэрола». Хотела бы я знать, почему он называет вас «господин Дэрол»!

Можно подумать, что он тоже знал вас, когда вы были еще младенцем!

Граф рассмеялся.

– Я объяснил ему, что скрываюсь, няня, и майор Уорд – единственный, кроме вас, кто знает, где я нахожусь.

Няня казалась несколько умиротворенной, но все же сказала: