Передозировка - Джонс Рада. Страница 15

В его голосе чувствовалось напряжение. Неужели Эмбер закатила ему скандал?

Раньше Эмбер ей нравилась. Намного больше, чем собственная мать. Когда они познакомились, Эмбер была молодая и веселая. Она еще только встречалась с Виктором, и ей нравилось заниматься девчачьими делами, на которые Эмма никогда не находила времени. Например, красить ногти и укладывать волосы или ходить по магазинам. Первый отпуск они провели в Нью-Йорке. Это было нечто: они ходили по ресторанам, торговым центрам и театрам. С Эмбер было так весело!

Потом появились девочки. Сначала Опал, потом Айрис. Эмбер поубавила пыл. У нее больше не находилось времени веселиться с падчерицей. Вот так и бывает, когда рождаются дети? Становишься унылой занудой? Не хочу детей! Ни за что!

Они подъехали к дорожке, ведущей к дому Виктора. По обе стороны от нее росли елки разных размеров — Эмбер обожала всякие растения. Каждый год они покупали на Рождество живую елку, а потом высаживали ее. Это было мило, но деревья всегда оставались маленькими: корни должны были помещаться в контейнер. Тейлор вспомнила рождественские ужины с жареным тофу, утренние занятия йогой.

Может быть, идея уехать из дому была и не такой хорошей.

Красная дверь открылась, и навстречу выбежали девочки. Они вприпрыжку бросились к Тейлор, которая подхватила их на руки, крепко прижав к себе. За ними вышла Эмбер в рваных облегающих джинсах и мягком розовом кашемировом свитере, словно с обложки журнала «Вог». Она посмотрела на Виктора, тащившего чемоданы. Увидела Тейлор, держащую девочек за руки. И улыбнулась. Ее макияж был безупречен, светлые волосы волнами золотистого шелка ниспадали на плечи. Но до глаз улыбка не добралась.

— Заходите скорее. На улице холодно.

ГЛАВА 15

Курт пытался остановить кровотечение. Его палец в перчатке уже десять минут зажимал глубокую рану. Пациент был залит кровью. Врач тоже. Пятая палата напоминала сцену бойни из дешевого ужастика.

Остановить кровь не удавалось. Она хлестала из раны густой липкой струей. Найти поврежденный сосуд и обработать его никак не получалось. Курт чуть приподнял палец, чтобы разглядеть, что происходит в ране. Кровь тут же брызнула на очки, на маску, на все вокруг.

Похоже, он сидит не только на варфарине, старой крысиной отраве. Должно быть еще что-то. Аспирин, плавикс или какой-нибудь сраный «новейший пероральный антикоагулянт», которые постоянно рекламируют по телевизору. Что же у него осталось от мозга, если с поверхностными сосудами такое творится? Его уже давно пора отправлять на томограф, а из него хлещет, как из недорезанной свиньи. Можно, конечно, наложить пару скрепок. Кровь-то сразу остановится, только металл даст такие искажения на томограмме, что врач потом на снимке ни черта не разберет!

Рекомендуется учитывать совместимость клинических процедур… К черту!

— Принеси африн и марлю, — велел он Джуди.

— Африн?

Этот спрей от насморка применялся в случаях простуды, но никак не для обработки рваных ран на голове. Удивление медсестры было понятно, но времени на объяснение не было.

— Африн. И побыстрее.

По плотно сжатым губам Джуди он понял, что потом придется расплачиваться за резкость. На спине темно-синей футболки Джуди было написано: «Будьте вежливы с медсестрами. Это мы не даем врачам случайно вас угробить». Проклятые медсестры неотложки! Никакого уважения к врачам. Так было всегда, но после смерти Кена стало еще хуже. Отделение в раздрае. Все вечно встревожены, раздражительны, готовы в любой момент взорваться. Всем не хватает Кена — господи, а уж мне-то как его не хватает! — и все боятся, что кто-нибудь перережет глотку им тоже. А полиции чихать! Чем она вообще занимается?

Он склонился над стариком. Седые волосы напоминали красный шлем из-за крови, хлеставшей из четырехдюймовой раны на голове в том месте, которым он ударился о тумбочку.

— Как вы упали? Вы теряли сознание?

Ответа не было.

Ну конечно: он же без слухового аппарата! Вот так всегда.

— Вы теряли сознание? — прокричал Курт.

— Нет.

— Как вы упали?

— Не знаю. Споткнулся, наверное.

Плохо дело. Придется проводить полную проверку на обморок. С ЭКГ, биохимическим анализом крови и далее по полной программе. И, как обычно, ничего не обнаружится. Вот так теперь и приходится работать: спасибо расплодившимся адвокатам по врачебным делам. Нужно тратить время и ресурсы на то, чтобы прикрыть собственные задницы, потому что отделение боится судебных исков. Простой здравый смысл теперь встречается не так уж и часто.

Вернулась Джуди с африном.

— Открой пузырек, пожалуйста, — попросил Курт, по-прежнему зажимая левой рукой сосуд в ране.

Джуди исполнила просьбу.

— Прысни немного прямо в рану. А еще лучше — нанеси спрей на марлю. Пропитай ее.

Он поместил кусочек марли в рану, прямо поверх поврежденного сосуда.

— Давящую повязку.

Они наложили на рану эластичную повязку вокруг головы и под подбородком и закрепили ее лентой.

Кровь остановилась. Теперь старик напоминал окровавленную мумию. Курту было плевать. Пациенту тоже.

— Нужно поскорее отправить его на томограф.

Курт снял окровавленные перчатки, залитую кровью маску и очки. Сунул очки под кран, чтобы хорошенько промыть, а не размазать кровь по стеклам. Потом снял синий пластиковый защитный костюм. Потный и грязный, Курт отправился в туалет, чтобы привести себя в порядок.

Дик стоял, опираясь рукой на стол Кайлы.

— Только не сегодня, — сказала она.

Амбер улыбнулся и коснулся ее лица.

Кровь ударила Курту в голову.

— Значит, завтра?

— Возможно, — улыбнулась Кайла, разглядывая его мускулистую фигуру и ясные голубые глаза.

«Прямо-таки актер из рекламы», — разозлился Курт, чувствуя себя грязным, ничтожным и очень злым. Он остановился перед ними и обратился к Амберу:

— Какими судьбами? Ты же не на смене, верно?

— Заскочил поболтать с ребятами из АЭМП. Ты с ними еще не говорил?

— Пока нет. — Курт сжал кулаки; он был готов взорваться в любую секунду.

Он совсем позабыл про АЭМП, как забывал обо всем во время работы. Отделение неотложной помощи было особым миром. Оно поглощало Курта полностью, затмевая все остальное.

— И что они сказали?

— Мы обсуждали контракты. Они не дают страховку от исков.

— Правда? Работодатель всегда дает страховку от судебного преследования.

Страховка от судебных исков была очень важна: без нее нечего и думать о работе. В сутяжнической медицинской среде, где каждый мог подать в суд на каждого по любой причине, хорошая страховка от исков была просто необходима.

— Они оказывают помощь в случае иска. Мы ее оплачиваем.

— Пенсия, полагаю, тоже не предусмотрена.

— Угу. Ни пенсии, ни страховки от исков, ни медицинской страховки — ничего. Ты в свободном плавании.

— Подпишешься?

— Вряд ли. Хотя здесь и есть свои преимущества. — Дик улыбнулся Кайле, та улыбнулась в ответ. — Я перекати-поле. Не люблю быть привязанным к одному месту. Обожаю видеть новые места и встречать новых людей. Поедем вместе путешествовать, детка? — спросил он у Кайлы, словно Курта и не было рядом. — Нас ждет прекрасный мир!

Кайла снова улыбнулась, но не ответила.

Курт задыхался от желания врезать Дику. Он стиснул зубы, затолкал кулаки поглубже в карманы и отвернулся. Ему нечего было сказать. Он женат и ничего не может предложить Кайле. Он рискует даже лишиться работы, если их отношения станут достоянием гласности. Черт бы побрал этих «ми ту» и раздутый феминизм. Я не могу лишиться работы. Но и лишиться Кайлы я тоже не могу.

В пятой палате было пусто — пациента отправили на томограф.

Хвала тебе, Господи, за милосердие. Курт вошел в туалет. Холодная вода остудила лицо и уняла жжение в глазах. Чтобы развлечься, Курт начал придумывать способы убить Дика.