Сибирский Целитель 4 (СИ) - Меньшенин Алексей. Страница 45

Получается сейчас мой очаг работает на «пониженной» передаче. Повредил я только себя, а не очаг. Значит причина такого замедления очага не случайна. Он постоянно гоняет энергию по созданным каналам, поддерживая меня. В момент лечения кого-либо энергия проходит через каналы в руки, и только после в того, кого я касаюсь. Опять же во время использования других способностей прогоняется энергия по всему телу. Соответственно в такие моменты кпд очага взлетает вверх.

Рассматриваю каналы силы, пронизывающие меня. На первый взгляд с ними всё более чем хорошо. Они даже стали более плотными и насыщенными. Скольжу взглядом по телу, как и думал. Опять у меня повреждения в мозге, очередные разрывы в нейронной связи и потемневшие блоки памяти. Вот поэтому и очаг работает неполноценно, и любое использование способностей вызывает дискомфорт и головные боли. Не так сильно, как было в первые дни обретения дара, но ничего хорошего всё равно.

Действительно нужно на несколько часов спрятаться в Хроносе и восстановить организм. Но это будет в лучшем случае ближе к ночи, и ждать целый день в достаточно неблагополучной обстановке тюрьмы категорически не хочется. Ещё вопрос, как меня накроет при экстренном переносе в случае чего. Там всплеск энергии должен быть запредельным, так ещё и с головой проблемы. Ведь получается, что есть шанс опять провалиться в то самое чёрное нечто, в котором я уже два раза побывал. Вот честно не хочется, не понравилось мне там. А может и вообще сам себя убью при переносе.

Обращаюсь к очагу, заставляя его начинать чуть сильнее прогонять энергию по телу. Осторожно добавляю скорость, увеличив при этом проекцию мозга. Пара минут и я поймал нужный ритм, при котором происходят еле заметные изменения в лучшую сторону в голове.

Некоторое время спустя зажал виски ладонями, энергия через руки проходит через мозг. Сперва в одну сторону, потом в другую. Опять настройка оптимального воздействия. Главное не торопиться, чтобы лечение не превратилось в калечение. Попал в какой-то транс, и под волны энергии погрузился в дремоту…

Звук скрипнувшей двери моментально привёл в чувство. Быстрый взгляд сперва на очаг: 65.570/66.275 энергии, 94 % работоспособность. Есть прогресс. Сколько времени провёл в прострации не знаю, но за этот период очаг потратил на восстановление почти 700 единиц. В открывшуюся дверь проскальзывает фигура Любы. Врач нервной походкой подбегает ко мне:

– Руслан! – склоняется надо мной она – У тебя проблемы!

– Что случилось? – моментально напрягаюсь.

– Сюда идёт начальник СИЗО со своим замом.

– Сюда в больничку, или сюда это ко мне? – уточняю я.

– К тебе, – врач переходит на шёпот, – Нестеров позвонил. Сказал что на него наорали и заставили написать «по-собственному». Он уже выходя слышал, что Куськов сказал Свиридову, что придётся лично пообщаться с тобой. Мне уже звонили с администрации тюрьмы и спрашивали о твоём здоровье. Я сказала, что у тебя постельный режим после ранения.

– Чем это грозит лично тебе? – приподнимаюсь и принимаю сидячее положение на кровати.

– Я уже написала заявление на увольнение, – присаживается она на рядом стоящий стул, – Так что ничем.

– Ты просто зашла меня предупредить? – поднимаю брови в удивлении, а в груди разливается тепло.

– Да, – нервно вздрагивает она, достаёт из кармана белого халата упаковку бинта и медицинский скальпель. – Будь осторожен. Куськов он мутный, особенно его зам. Сейчас сделаю тебе перевязку на торс и надрежу себе палец, чтобы кровью бинты запачкать.

– Спасибо, Люба, – признательно киваю в ответ, – Перевязку делай, а крови не надо, сам справлюсь. Притворюсь, что буду лежать без сознания.

Снимаю майку, а Люба начинает профессионально обматывать меня бинтом, прикрывая несуществующие раны на печени. Ей приходится наклоняться ко мне ближе, когда нужно бинт переложить из руки в руку за моей спиной. Тёмные волосы касаются моего лица, а я чувствую одуряющий запах её тела. Счастье длилось недолго, или бинт слишком короткий, или для меня время ускорилось. Она закончила с перевязкой и отстранилась от меня, выпрямляясь на стуле.

– Ты главное не теряйся. Скоро тебе позвоню. – проталкиваю появившийся комок в горле.

– Береги себя, пожалуйста. – просит она, а мне так захотелось её обнять.

Люба резко наклоняется ко мне и целует в щёку, после быстро поднимается со стула и устремляется к открытой двери. Уже у выхода оборачивается, я замечаю заалевшие щёчки:

– Это ничего не значит.

Как только дверь закрывается, я сам подрываюсь с кровати. Факт сперва эти умельцы проверят меня на скрытые камеры. Чтобы не давать даже минимального повода, отклеиваю с одежды плёнку Ксаров. В руке четыре камеры, каждую из которых креплю на стены комнаты. Вещи снимаю с себя, сворачиваю в рулет и кидаю под кровать. Оставшись в одних трусах подхожу к зеркалу. Отражение мне не нравится, совсем не похож на замученного персонажа. Вид хоть и придурковатый, но больно здоровый. А если?..

Умею лечить, исцелять, убирать шрамы и делать разрезы пальцем руки. Почему тогда я ни разу не попробовал наоборот? Добавить бледность, нанести повреждения на теле. Мысленно тянусь энергией под бинт и слегка повреждаю кожу, вызвав небольшое кровотечение. Как только бинт пропитался красным, закрываю рану. Зубы точно рвать себе не буду, нафиг, но вот добавить бледность и синяки под глазами это запросто. Минута и на меня в зеркале смотрит очень бледный и помятый зомби.

– Пойдёт для сельской местности. – щерюсь в своё отражение.

Не, улыбаться точно нельзя, больно зубы белые и ровные. Последним штрихом нагоняю кровь в верхнюю губу, заставляя её увеличиться в три раза. После чего возвращаюсь в кровать, прикрывшись одеялом и закрыв глаза. Смена зрения и начинаю наблюдать за коридором.

Сколько там моя знакомая платила за один кубик для контурной пластики губ? Вроде десять тысяч, сколько помню. А я за несколько секунд тридцатку минимум сэкономил. Да и вообще, если взять сюда и работу с банкиром и убирания с лица старых шрамов, то смело могу подрабатывать пластическим хирургом.

Блин, вот я тормоз! Только сейчас до меня дошло, что могу менять свою внешность. А это открывает совсем другие горизонты. При желании могу стать невидимкой для людей. Конечно фигура, как и костяк останется прежней, но изменить лицо не так и сложно. Ещё сразу вопрос, а могу ли я себе усилить кожный покров? Чтобы никакая остро заточенная гадость мне больше в организм не проникла?

К решётке, разделяющей коридор больничного блока от тюрьмы, приблизились трое. Недолгое ожидание и местный надзиратель открыл её, козырнув при этом пришедшим. Значит гости уже пришли. Уже возле двери в мою комнату к мужским фигурам присоединилась женская. Люба получается не успела уйти, а может и ждала. Дверь рывком открывается, а я замедляю сердцебиение и дыхание.

– Его нельзя тревожить, как вы не понимаете. – слышу раздражённый голос Любы.

– Воронова, вас забыли спросить. – неприятный резкий мужской голос.

Теперь знаю и фамилию Любы. Прикольно между прочим, Грач и Воронова. Как там в поговорке было? Грач ворону глаз не выклюет… Хотя нет, там вроде ворон ворону. Ну да и ладно, и так пойдёт.

– Любовь Валерьевна, тогда каким образом ваш пациент, – новый ехидный голос, – Свободно перемещался по тюрьме в вечернее время?

– Что за бред вы говорите, – фыркнула Люба, – Я находилась в медблоке всё время.

Странно, вроде был вначале момент, когда мы вместе с ней и Нестеровым первое время гуляли вместе. Значит как-то опер смог подчистить запись с камер, молодец.

– Есть у нас честные сотрудники, которые видели вас вместе с уволившимся Нестеровым и этим больным. – опять неприятный голос.

Мужские фигуры подошли к кровати, только Люба осталась стоять у двери.

– Валерий Андреевич, – холодно произнесла врач, – Я написала заявление на увольнение. Будьте так любезны. Подпишите.

– Что, побежали крысы с тонущего корабля? – зло засмеялся мужчина. – Вы думаете так легко отделаетесь?