Гори, гори ясно (СИ) - Вран Карина. Страница 17

Увы для Водяры, это не значит, что мне не хватит духу. Хватит, если мирные средства будут исчерпаны. Ответы, понимание причин для меня сейчас важнее мук совести. Прибавятся к моим кошмарам вопли подпаленного Вадика, что же. Множить сущности есть нужда.

Пока же попробуем пройти сложной горной тропой — тропой терпения и увещевания.

— Вадь, — не отпуская его руки, с растерянностью в голосе обратился я. — А где это мы?

— Так... это... м-м... — промямлил студень. — У Верхнего озера. В той вон стороне, — свободной от моего «дружеского» пожатия рукой он указал направо. — Поклонная гора. Там, грят, тело Распутина жгли на костре. А он сел в гробу да махнул рукой. Вот, в Озерках мы.

«Отличный загар, Вербочка. Куда ездила?» — голос Бореевой в голове.

«Купаться можно и в Озерках», — ее милейшество Маргаритка.

Есть ли связь? А бес его знает, и сейчас не о том речь.

Кстати говоря, одна из немногих вещей, что я запомнил из лекций по истории в универе (я их всего пяток и посетил за первый семестр первого курса), как раз про кремацию тела Распутина. Согласно заверению нашего историка, останки почтенного старца сожжены были в печи Политехнического института. Где правда? Не знаю, и момент для выяснения неподходящий.

А вообще — хорошо идем, к успеху идем. Не сглазить бы...

— Круто, — я выпустил руку Вадика. — А как мы тут оказались?

И поморгал быстро и удивленно. Так Овца делает, когда тупит и просит подсказать ей выплату.

— Частник подвез, — Водяра подернул плечами. — Прижало тебя, приятель. Духота да водочка — плавали, знаем. Сморило. На воздух самое оно, когда такое дело. А тут хорошо, птички поют.

Соловушка подтвердил, залившись трелью: птички поют.

Именно этот момент выбрал комар, чтобы впиться в мою шею. Самое оно, ага...

— Спасибо, Вадь, — я шлепнул кровососа и широко осклабился коллеге. — Ты хорошо поступил.

Придвинулся к Водяре, хлопнул его по плечу.

— Спасибо! — повторил с чувством. — А зачем было связывать?

Он дернулся, я сжал сильнее пальцы. Вот мы и подобрались вплотную к самому сложному отрезку пути.

— Вадь, серьезно, что происходит? — в противовес зажатому плечу просил я как можно мягче. — Ты ведь парень нормальный, не злой. Расскажи мне, что на самом деле тут творится? Ты меня знаешь, я вменяемый, пойму, войду в положение.

— Угу, наклонишь и еще разок войдешь, — Коломийцев предпринял безуспешную попытку сбросить мою руку с плеча. — Не надо мне в уши лить. Я тебе не стажерка-первоходка, мне с полтычка в голову не впендюрить. Эх, зря я тебя пожалел.

«Эх, а ведь так отлично двигались к успеху», — взгрустнулось мне.

— Похоже, возникло недопонимание...

— Недовынимание недопроникло, — ощерился Вадим. — Повторяю, не лей мне в уши, тварь. Я своими глазами видел, что ты вытворяешь.

«Он отрастил шары, или его покусал Находько?» — удивился я. — «Вообще в духе Шпалы шпарить начал. Ладно, последняя попытка».

Похоже, переборщил я с показательной слабостью. Он надумал, что, поборов меня один раз, легко повторит свой подвиг.

— Не знаю, о чем ты, но хочу уладить ситуацию миром, — дипломатично выговорил я. — Нам же вместе работать. Мне не нужны как конфликты, так и повторы сегодняшнего. Мир, Вадь?

Вместо ответа он замахнулся. Дряблые мышцы студня явно не знали драк и тренировок, замах вышел слабый, медленный. Я без труда левой перехватил его кулак. А правой сразу ударил в солнышко.

Все, время дипломатии прошло, а третий пик не покорился.

Раскрылся рот Водяры, щелкнула челюсть. Вадик сложился, прилег на травку в позе эмбриона.

— Тварь... — нескоро сумел выдавить из себя коллега.

Я провел с ним, в некотором роде, рокировку. Подтащил к тому же дереву и стянул за спиной руки его же ремнем.

— Приятно снова познакомиться, — улыбнулся в лицо бедолаге. — Меня можешь продолжать звать Шифоньером. Мы остановились на том, что мне не нужны конфликты. И на том, что мне очень хочется выяснить причины происходящего. Ты мне поможешь по-хорошему или по-плохому?

Вадя не ответил, сплюнул в сторону.

Я прошелся туда-обратно перед тем, кто недавно распустил нюни, а теперь вдруг стал хорохориться. Походить, нервируя коллегу — двойной прок, и себе немного времени на раздумья дать, и его промариновать в неведении.

«Насилие — путь неразумных. На всякий страх найдется страх больший», — говаривал отец, убеждая в правильности поиска мирных путей.

Был ли у Вадика больший страх? Что-то такое, что заставило студень собраться и попытаться дать отпор.

Этого делать совсем не хотелось, но я больше не находил вариантов, исключающих силу.

Почему вообще возился с Водярой, еще и допускал продолжение совместной работы с ним? Так не далее, чем сутки назад мне один кровосос прожужжал все уши про внушение. И из услышанного я сделал простой, как советская песня, вывод: для Джо и ему подобных это самое внушение — естественный способ решения разных задач. От добычи пропитания до «подтирания» нежелательных воспоминаний.

Со слов того же Джо, на меня не проходит внушение вурдалаков и не только их. И я в этом — скорее исключение из правил, чем норма.

Мог ли кто-то внушить Вадику идею вывезти меня на природу и сделать к той природе ближе посредством закапывания трупа под слоем земли? Вообще не удивлюсь.

В голове Водяры едва ли умещается больше двух мыслей за раз, причем одна из тех мыслей — о беленькой. Чтобы он сам — с ходу — надумал на меня напасть за то, что с огоньком увидел? Не знаю, не знаю...

Кроме внушения есть еще и банальный, но весьма действенный шантаж. Под угрозой здоровья близких на что только не идут. Если дело в чем-то таком — я готов забыть и замять покушение.

И третий повод вполне допускаю, будничный, реалистичный. Коломийцев мог влезть в долги по-крупному. В счет погашения долга списать, предположим, поручили меня. Кто и на кой? Это уже другой вопрос, мне сейчас не до дебрей причинно-следственных связей.

Главное — это то, что при любой из надуманных причин я спущу на тормозах вот это вот все. Даже очередную испорченную рубашку. Руку перестану подавать студню, но отсутствие приветственного рукопожатия жить не мешает, а неимение зарплаты — очень даже.

И чхать на то, что Водяра врал, как сивый мерин с рассказом про частника. Подвезти двух парней, один из которых в отключке и с характерным запахом алкоголя — это да, легко. Вымарать салон в крови, которая сочится из затылка одного из парней? В такое не поверю даже с отшибленной напрочь башкой.

Это после живого огня там корочка запекшаяся, а до «самолечения» кровушка вовсю сочилась из порезов. Осколки стекла — дрянь та еще.

Помнится, у Вадика было четырехколесное. Развалюха древняя, кажется, «четверка», точно не вспомню. Не удивлюсь, если наткнусь по пути к цивилизации на припаркованный «жигуль».

Вранье — бес бы с ним. Мне не содержимое ответов было нужно от Вадика, а ответы сами по себе. Разговорю или нет. До определенной точки разговорить удалось, дальше — застопорились.

Я перестал расхаживать взад-вперед, остановился перед коллегой.

— Ты же любишь крупные ставки, Вадь? — спросил его с равнодушием в голосе. — Сколько горелых частей себя ты готов поставить на то, что сохранишь молчание в процессе? — я зажег над ладонью огонь, приблизил его к подбородку Водяры. — Для начала мы тебя слегка побреем, за ночь оброс... Или лучше начать с менее заметных мест? Верно, с ожогами на нижней челюсти будет сложней говорить. Выбирай: правая рука или левая?

Никогда не общался с маньяками. Но зомбоящик в комнате отдыха у нас работал постоянно, а там чего только не показывают. Для примера — сойдет и актерская игра. Мне не Оскара получать, а лишь перебить больший страх страхом гигантским.

Противно? Еще бы, но это слабый шанс остановиться на угрозах без реального членовредительства. Ради такого я готов изображать психопата. Только сегодня и только на нашей сцене: Бельский Андрей — актер главной роли. Погорелого театра, епрст...