Меж двух орлов (СИ) - Зиентек Оксана. Страница 11

Потом поймал взгляд невестки и улыбнулся слегка виновато.

– А ты, Зосенько, не обессудь. Была ты панной, баловали тебя отец с матушкой. А теперь, чтобы тебя баловать, у тебя муж есть.

С этими словами пан Януш подмигнул сыну и велел поторопить обед. Зося ничего не сказала, только поджала губы, стараясь не показать обиду. Но Мирослава заметила, что Гжесь улучил момент пока родители были заняты, и что-то быстро-быстро зашептал жене на ухо. Зося разрумянилась и закусила губу, теперь уже, скрывая улыбку.

Мирося стыдливо отвела глаза, не мешая брату ворковать с женой. А сама подумала, что Гжесь иногда бывает странным. Ну ясно же, что Зоська тоже не осталась без подарка! Вон, как разулыбалась. Так что ему стоило отдать подарок прямо сейчас? И жене приятно, и они бы все рассмотрели сразу. Не надо было бы завтра выпытывать у Зоськи да донимать ее просьбами показать.

После поездки в храм жизнь в Соколуве снова вернулась в спое привычное русло. Весна потихоньку уступала свои права лету. Отцвели сады, и вот уже по первой завязи можно было оценить будущий урожай. Холопы отсеялись сперва на господских полях, потом – на своих. И теперь настала пора высаживать рассаду. Солнышко все дольше задерживалось на небе, прежде чем скатиться за горизонт.

И чем теплее и суше становились дни, тем неспокойнее было на душе у пана Януша. Недавно он велел выкатить пару старых бочек и, подлатав, натаскать в них воды из ближайшего колодца. Гжесь по отцовскому поручению съездил в город, где оставил бондарю новый заказ.

– Надо бы крышу полить. – Хмурился пан Януш, глядя на безоблачное майское небо. – Две недели уже без дождя.

– Тата, может, не надо? – Спрашивал Гжесь, который часто сопровождал отца в таких вот обходах. – Главное, вода в бочках стоит. И колодец, хвала Творцу, во дворе. Если надо будет, быстро справимся.

– Когда надо будет, тебя болтом арбалетным с той крыши еще быстрее снимут. – Не сдавался старый шляхтыч. – Крышу и частокол всегда держать мокрыми!

Пани Малгожата только качала головой, но не спорила. Лишь каждый вечер готовила мужу мятный взвар, чтобы не надорвал сердце заботами.

Глава четвертая: Налет

Дни после сватовства полетели, словно кто их хворостиной погонял. Пользуясь негласным позволением пана Януша, Борута с доверенными людьми обустраивал старое городище на острове. Задача была непростая, поскольку тайная тропа должна была оставаться тайной. К тому же пущане не должны были встревожиться, видя неожиданную стройку на своих границах.

Так и вышло, что пока Скирмут занимался хозяйственными делами в Ятвеже, вся работа легла на плечи Боруты и двух его побратимов. Посовещавшись со Сколомендом, на века решили не строить. Но и так легко не было. Строить на болоте землянки мужчины не решились, поэтому ограничились тем, что вкопали будущие избы в землю, примерно, до уровня пояса.

Этот кусок работы был, пожалуй, самым простым. На густо поросшем лесом островке еще обнаружились углубления в земле, где, должно быть, когда-то стояли ядзвинские длинные дома. Одно такое углубление мужчины и расчистили. Раскорчеванное дерево сложили тут же, подальше в кустах, чтобы не привлекать случайного внимания кучей пожухлых веток. А свежесрубленные ветки лозняка густо растыкали по краю острова, присыпав свежей землей и щедро полив водой из болота. Приживутся, будет беглецам лишняя защита от чужих глаз.

После этого на остров надо было переправить дерево для построек. И вот тут-то начиналось самое тяжелое. Бревна носили на плечах, по пояс, а местами и по грудь в болотной воде. Чтобы не рисковать собой и людьми, Борута по утрам отмечал тропу вешками, с навязанными на них яркими тряпками, а уходя – выдергивал вешки, снова идя по одному ему известным ориентирам. Так было надежнее. Опять же, чего человек не знает, того и не выдаст, даже под пытками.

Приходя домой после работы, отмывшись в ближайшем ручье от болотной жижи и свежих стружек, Борута размышлял иногда, что неплохо бы заехать по случай в Соколув. Время летело, и пора было действовать, если он хотел до осени приручить свою маленькую невесту. Однако, наступал новый день и надо было успеть перенести и уложить еще несколько бревен в сруб. А ночному гостю пан Януш вряд ли обрадовался бы. Да и не по чину, чего уж там, сыну ядзвинского вождя лазать через забор, рискуя оставить клок штанов в зубах дворового кабыздоха.

– Зря ты, братец, согласился до осени ждать, – подначивал Скирмут Боруту, видя, как тот мается. Уж я бы на твоем месте до свадьбы не терпел.

– Ничего, дотерплю. – Цедил Борута сквозь зубы, растягивая ноющие с утра мышцы. Чтобы пораньше уходить в болота, они со Скирмутом стали тренироваться перед рассветом. Когда же край солнечного круга показывался над верхушками деревьев, Борута с побратимами уходил в Пущу, а Скирмут собирал парней на тренировку. Но пока солнце не встало, утоптанная площадка принадлежала им.

– Да ты у нас вообще терпеливый, – не унимался братец. – А я Купала жду – не дождусь. Хоть душу отведу, я то яйца уже аж звенят. – Он подмигнул и демонстративно почесал через штаны «звенящее» место.

– Можно подумать, что у тебя, как у Кощея, душа – в яйцах. – Поддел в ответ Борута.  – А что так? Жена уже и на порог не пускает?

– Может, и не в яйцах, но когда с ними порядок, на душе легче. – Отшутился Скирмут. А потом с неожиданной нежностью добавил. – Нельзя ей сейчас. Бабка Мина запретила, пока не родит. Третий месяц уже порознь маемся.

– Ничего, потерпи. Совсем немножко осталось. – Борута хлопнул брата по плечу. – Зато скоро будет у меня самый лучший братанек на свете. Или братаница.

Как там Нетта?

– Переживает. – Скирмут вздохнул. – Боится, что дите родится слабеньким. Сам ведь знаешь, сколько у отца детей было, и сколько в живых осталось.

– Скажи, пусть не переживает. Как только зверье молодняк поднимет, можно станет охотиться, добуду в Пуще самого большого дзика, которого встречу. А челюсти богам подарю, за Нетту с дитём. Не откажут они в такой малости.

– Да уж, – Скирмут усмехнулся невесело, – не откажут. Осталось упросить Нетту самую малость потерпеть. Не рожать, пока волхвы охоту не позволят. Ладно, Боруто, пора вам. Береги себя, братец, сам знаешь, насколько болотные тропы ненадежны.

– И ты поосторожнее тут, – вздохнул Борута. – Чует мое сердце, ненадолго это затишье. Прошлой весной в это время уже горело.

Он развернулся и ушел туда, где у колодца уже ожидали его побратимы. Мужчины уже успели ополоснуться, не желая мешать беседе братьев. Борута хотел было идти так (все равно вывозится сейчас по самое некуда), но передумал и вылил на себя одно за другим пару ведер ключевой воды. Даже его, выросшего в Пуще, донимали болотные комары. А на потное тело они, как известно, охотнее летят.

Вернувшись с болот, первое, что делали обычно Борута с друзьями, мылись и переодевались в сухое. А потом выпивали чашу горячего медового взвару, который бабка Мина щедро приправляла одной ей известными травками. Боруте иногда казалось, что только эти травки, да бабкины заговоры, и держали их еще здоровыми после целого дня в холодной воде. Но на этот раз питье пришлось отложить.

– Зайди, сын. – Позвал Сколоменд, заглянув в клеть, которую по праву неженатого занимал Борута в отцовском доме. Борута вздохнул и с жалостью отставил кубок. Питье не только согревало, после него отчаянно клонило в сон. А если отец зовет прямо сейчас, значит, что-то случилось.

Небр, один из побратимов, молча накинул Боруте на плечи подбитый мехом плащ. Ну и что, что не пристало молодому воину кутаться летом в меха, словно дряхлому старику? Метаться в горячке, когда племени может понадобиться каждый меч, тем более не пристало.

В общинном зале уже сидели Сколоменд со старшим сыном и остальные старейшины.

– Все собрались. – Вождь кивнул. – Можно начинать.

Дождавшись, пока Борута займет свое место, он продолжил.