Не искушай меня (ЛП) - Уолтерс А. Мередит. Страница 28

Он опасен для меня.

— Для нас нецелесообразно говорить на эту тему, — ответила я холодно, жалея, что не ушла, когда хотела.

— Я не пытаюсь быть нецелесообразным. Я говорил тебе, что думаю, что это был невероятно смелый поступок — рассказать о своей сестре. Я уважаю твою смелость. Я уважаю тебя, — искренне сказал Макс. — Я просто думаю, что, учитывая произошедшее с ней, это помогло тебе принять решение помогать таким людям, как она. В этом есть логика. Это все, что я пытаюсь сказать. Мне жаль, если я расстроил тебя. Это было бесчувственно с моей стороны, — произнес он, полным сожаления голосом.

Хорошо, может быть, я слишком сильно отреагировала. Но беседы о Джейми с кем бы то ни было сводят меня с ума. И то, как он небрежно включил ее в наш разговор, заставило меня чувствовать себя раздраженной.

Разговаривать с Максом — странно интимный опыт. Мы вполне могли бы сидеть здесь голыми.

Теперь я думаю об обнаженном Максе.

Дерьмо!

— Все нормально, — сказала я, удивившись, когда поняла, что это на самом деле правда. Я не смогла использовать его наблюдения против него, потому что он говорил правду.

— И да, думаю, я делаю это из-за Джейми, — призналась я, жалея, что не могу удержать рот на замке. Где функция отключения мозга, когда она мне нужна? Почему из всех людей я выдаю информацию о себе именно Максу?

Уверена, это не имеет ничего общего с этими потрясающими глазами, которые, кажется, умоляют меня раскрыть мои секреты.

— Это здорово, когда есть что-то, имеющее значение, чему ты хочешь посвятить свою жизнь. В моей жизни я мало к чему испытываю страсть, — признался Макс.

— Тем не менее, похоже, что-то все же есть, а значит, тебе есть с чего начать, — предположила я.

Глаза Макса потемнели. В них в буквальном смысле тлели угольки. Я всегда думала, что эта банальная чушь лучше всего подходит для глупых любовных романов. Но нет, у Макса отлично получилось продемонстрировать мне этот фокус с тлеющими угольками.

— Ты права. Это идеальное место, чтобы начать, — пробормотал он, и мое сердце бешено забилось в груди. Снова эта разочаровывающая игра слов. Из-за нее я нервничаю и выбита из колеи.

Я резко встала на ноги, уронив стул на пол. Грохот эхом отозвался в тишине библиотеке.

— Мне правда нужно идти, — произнесла я быстро, собирая свои вещи.

Макс нахмурился.

— Я сказал что-то не так? — спросил он, выглядел он при этом так, будто ему больно.

— Нет, вовсе нет. Просто есть дела, которые мне надо сделать, — я оправдываюсь — это плохо. Но после моей встречи с доктором Лоуэлл и тем, что мне едва удалось избежать выговора, обмениваться личной информацией с членом группы, казалось, верным способом оказаться в еще больших неприятностях.

— Увидимся на следующей неделе, — сказала я, прижимая сумку к груди и стараясь не бежать.

— Пока Обри, — ответил Макс. Он очень нежно произнес мое имя.

Глава 12

Обри

Макс занимал все мои мысли, хотелось мне того или нет. Мысленно я снова и снова прокручивала наши разговоры. Ругала себя за то, с какой легкостью разговаривала с ним. Яростно противилась своему желанию поделиться той частью себя, которую специально ото всех скрывала. Но больше всего меня озадачивает несвойственная мне реакция на человека, которого я практически не знаю, кому не доверяю и не хочу раскрывать свои секреты.

Тогда почему я не сумела быть сильной? Почему проявила уязвимость, которую, думала, уже потеряла?

Уверена только в одном: я должна учиться на своих ошибках и помнить, кем на самом деле является Макс и кем должна быть я.

Несмотря на его красивые голубые глаза и сексуальную улыбку.

И, безусловно, я буду игнорировать не поддающееся логике желание увидеть его снова.

Даже если я очарована мужчиной, который протащил своего младшего брата в столовую, чтобы тот смог поесть. Даже если очень заинтересована в человеке, который сорвал цветок с холодной земли в январе и подарил его мне с улыбкой на лице. Все мое внимание поглощено парнем, который поделился тем, как его пугает, что он может потерять себя из-за зависимости, контролирующей его.

Я чувствую настойчивую необходимость помочь ему исправиться. Я чувствую эту необходимость. Она где-то рядом с моей непоколебимой решимостью, ожидающей, когда я признаю, что хочу быть той, кто согреет его и позаботится о нем.

Макс прав. У меня очень развит комплекс спасателя.

Был субботний вечер, и я обещала сходить с Бруксом в «Манию» еще раз. Мы не часто виделись после того неудачного занятия в группе поддержки. Он принес мне суп и кино, как и обещал, но впервые я почувствовала между нами странные недомолвки.

Он исчез. Другими словами не описать его поведение. Когда я спросила его, что случилось, он ответил:

— Ничего, — что означало: «Что-то беспокоит меня, но я собираюсь уклоняться от расспросов и просто сводить тебя с ума».

Я не давила на него. Была не в настроении выяснять, что ужалило в задницу Брукса Хамлинса. Если он захочет поговорить об этом — сам все расскажет.

Знаю, что он усердно готовился к зимней сессии и волновался, ожидая ответа на свою заявку в магистратуру. Он часто говорил мне, что на курсах у него высокая нагрузка. Я пыталась убедить себя, что причина его странного настроения заключается именно в этом.

Так почему я совершенно точно уверена, что дело совсем не в этом?

Беспокойство, наряду (одновременно) с необъяснимыми чувствами к Максу, заставило меня почувствовать, что я близка к чертовому срыву. Поэтому испытала облегчение, когда Брукс позвонил и предложил сходить в «Манию». Он вел себя нормально, и мне удалось убедить себя, что мне все почудилось.

С Рене мы старались поддерживать временное перемирие. Вчера вечером даже смотрели какой-то дрянной научно-фантастический фильм перед сном. Мы заключили молчаливое соглашение избегать Девона в разговорах. Благодаря этому напряжение, укоренившееся между нами за последние полгода, слегка ослабло.

Сейчас еще только половина седьмого. Брукс придет за мной не раньше десяти. Надо как-то убить время. Рене валяется на диване, готовясь к зимней сессии. Я разложила все по полочкам в своей комнате и не один раз. Подобрала себе наряд на вечер, моя подготовка к занятиям была давно выполнена. Мне стало скучно, а это необычно. Мне не бывает скучно. Обычно я нахожу чем занять себя, поэтому скука не мой случай. Не зная чем заняться, я присоединилась к Рене в гостиной.

На экране приглушенно мерцали кадры канала Shopping Network, из проигрывателя звучали Led Zeppelin. Я плюхнулась на диван и взяла пульт.

Рене подняла голову и отстраненно мне улыбнулась, а затем снова вернулась к учебе. Приятно видеть, что она сконцентрирована на чем-то, и это не тот, кого нельзя упоминать.

И затем, как будто одна только мысль о нем призвала его, в дверь позвонили.

— Ожидаешь гостей? — спросила я Рене, но она покачала головой. Я встала и пошла через всю комнату, чтобы открыть двери, когда та распахнулась.

Девон не спеша зашел в комнату, неся в руках пакеты полные банок пива; двое его гнусных приятелей следовали за ним. Девон даже не потрудился поздороваться со мной, когда зашел в мою квартиру и поставил свои пакеты на мой кофейный столик. Его друзья оставили грязные следы на ковре, когда зашли в комнату.

Девон вырвал учебник из рук Рене и швырнул его за диван.

— Время учиться прошло, малыш, — объявил он, плюхнувшись на диван рядом с ней, и закинул ноги на кофейный столик, даже не потрудившись снять обувь.

Его друзья, ни один из которых, похоже, не принимал сегодня душ, схватили стулья, стоящие возле кухонной стойки, и притащили их в гостиную. Каждый вытащил себе по бутылке пива из пакета и, сняв крышки, бросили их на пол.

Рене выглядела нервной и, кажется, была совсем не рада видеть своего парня. Но, конечно же, ничего не сказала. Она позволяет ему занимать ее пространство, диктовать ей время, и решать, что она будет делать в субботу вечером.