Анабиоз (СИ) - Шолох Юлия. Страница 11

— Да.

Он методично сложил вещи в рюкзак, убрал его и уселся рядом на траву.

— Слушать это всё будет непросто. Может, выпьешь стабилизатор психики?

— Это ещё что за хрень?

— Ну, чтобы не волноваться.

— Нет. Просто рассказывай. Если мне понадобится этот твой стабилизатор, я скажу.

— Хорошо.

Митяй вздохнул и начал.

— Эта планета, где мы сейчас с тобой находимся, называется Чернышка. История долгая, так что попробую передать саму суть. Это планета, на которой был обнаружен инопланетный разум, настроенный к человеку агрессивно. Планету закрыли, летать сюда было запрещено. Но мы с моими товарищами несколько лет назад потерпели здесь кораблекрушение и смогли выбраться, только оставив местным взамен заложника — Саблезуба. Недавно мы вернулись, но оказалось, что Саблезуб здесь вовсе не страдает и домой возвращаться не собирается. Наоборот, его все устраивает. Местные считают его ребенком и разрешают ему играть. У него есть доступ к их технологиям, которыми он играет.

— Что значит, играет?

— Грубо говоря, делает, что хочет. Строит, разрушает… что угодно. Саблезуб чувствует себя здесь богом, властителем мира. И ведёт себя соответственно. Он и раньше был… странноватым, а сейчас совсем потерял связь с реальностью. Он пытался взять нас в плен, а когда ему не удалось, хотел расстрелять наш корабль из пушек.

— Расстрелять? Как расстрелять?

— Убить. — Невозмутимо пояснил Митяй.

— Серьёзно?

— Совершенно серьёзно.

— Как такое может быть? — Прошептала Тася. — А что инопланетяне?

— Они позволяют делать Саблезубу что угодно. Они построили ему огромный военный корабль, чтобы он мог с нами “играть”.

— Но почему они ему всё позволяют? Даже убивать своих?

— Этого мы точно не знаем, у нас так и не получилось с ними пообщаться, они этого не желают.

— Надо же.

— И вот. Перед тем, как нашему кораблю удалось уйти, Саблезуб рассказал про тебя. Сейчас.

Митяй вдруг полез в карман, достал и развернул тонкую пластинку, которая разрослась в экран. Вывел на экран какое-то изображение, подвинул к Тасе. Она молча уставилась… на своё лицо.

Если раньше Тася и не верила во всю эту историю анабиоза, то теперь-то спорить было просто не с чем!

На изображении была она, Тася. Фотография чёткая, но видно было только лицо в капсуле. Глаза закрыты, мышцы расслаблены. Очень бледная, просто нездоровая кожа — и губы, и веки… всё одного цвета. Волосы живописно рассыпались вокруг головы. Она как мёртвая царевна в хрустальном гробу.

Тася сглотнула. Девушка выглядела… мёртвой. Да, прекрасной, но безнадёжно ушедшей. Заледеневшей. Вон даже иней на ресницах и на губах разводы, как на мёрзлом стекле. Или это просто морозный след на поверхности крышки?

— Видишь? — Митяй осторожно забрал экран. Тася, оказывается, так увлечённо себя изучала, что ничего больше не слышала и не видела.

— Это я?

— Да.

— И что было дальше?

— Саблезуб показал тебя и пообещал тебя разморозить.

Митяй замолчал. Тася ждала продолжения, но он явно больше не собирался ничего говорить. Пришлось самой.

— Зачем?

Он, кажется, смутился.

— Ну…

— Зачем?!

Молчать дальше было нельзя и Митяй, вздохнув, признался.

— Хотел себе живую девушку для личных нужд. Сказал, что местные не способны сделать человека, а он устал от одиночества.

— Он хотел меня оживить и взять в сексуальное рабство? — Спокойно спросила Тася.

— Да. Но кажется, ты не такая уж растерянная и беззащитная, как он думал. Саблезуб сказал — мол, проснётся через пятьсот лет, ничего не знает, никого рядом нет.

— Ну да.

— Сказал, будет послушной.

Митяй опустил глаза.

— А ты тогда тут причём? — Спросила Тася.

Вот теперь он тоже покраснел. Но… ненадолго. Через пару секунд Митяй поднял глаза и теперь на неё смотрел совсем другой человек.

— Я не мог позволить Саблезубу измываться над беззащитным человеком. Поэтому я остался.

— Ничего себе!

— Странно. Ты не удивилась тому факту, что Саблезуб решил взять тебя в сексуальное рабство. Но моё решение помочь тебя удивило.

— Я жила в очень циничные времена. — Ответила Тася.

— Да?

Он удивился.

Неужели теперь всё иначе? Тася искоса взглянула на Митяя. Может, в их времена всё поголовно такие честные, что она будто в рай попала, в общество святых, а не к обычным людям, по сути мало чем отличающимся от людей её времени?

Да нет! Саблезуб ведь тоже человек этих времён!

— Спасибо тебе, что не бросил меня… девушку в беде. — Сказала Тася. — Ты ведь меня даже не знал!

— Не благодари. Это мой долг.

Он снова смутился. И снова ненадолго.

Странная двойственность. Будто два разных человека. Один побаивается её, а второй не боится вообще ничего. И о каком долге речь? О моральном?

— Ладно, я всё поняла. И ты правда думал, что после этого рассказа я побегу обратно к Саблезубу?

Митяй посмотрел на неё и впервые рассмеялся.

— Нет, конечно. Но что я должен был тогда сказать?

— Тоже верно.

Из кустов вынеслась небольшая ящерица. Так быстро, что хвост улетел вперёд лап и она перевернулась в воздухе.

Тут ведь есть инопланетные животные!

Тася в детстве обожала читать про приключения Алисы Селезнёвой. Про космический зоопарк. А тут, выходит, можно увидеть что-то подобное своими собственными глазами!

Но тут она вспомнила о том, о чём не могла забыть — и радость померкла.

— Митяй, я должна ещё кое-что рассказать.

— Слушаю. — Тут же отозвался он.

— Я больна. Я умираю. — Сказала Тася. — И в моё время моя болезнь была смертельной. Но может, меня можно вылечить в ваше?

— Умираешь? — Он покосился на неё. — Этого не может быть.

— Почему?

— Потому что ты тут, после пяти веков криосна. Пережить такое испытание мог только очень здоровый организм.

— Какая тут связь? У нас замораживали как раз тех, кто умер недавно или тех, кто почти умер. Чтобы они долежали до времени, когда медицина сможет им помочь. Ваша медицина лучше, чем пятьсот лет назад?

— Определённо.

— Значит, я…

— Подожди. У вас замораживали тех, кто умер? Но какой в этом смысл? Мёртвых нельзя оживить.

Тася пожала плечами.

— Замораживают тех, кто летит в далёкий космос. — Продолжал Митяй. — Чтобы они не тратили годы жизни. И всё.

— Ну это сейчас! Я же говорю про тогда.

Митяй сдался.

— Ладно. Но почему тогда заморозили тебя? Ты живая. И выглядишь хорошо. Даже очень, я бы сказал.

— Спасибо. А что, другие люди из криосна… ну, которых заморозили живыми, они по-другому выглядят?

— Я ничего не знаю о других людях из прошлого. По крайней мере, которые пролежали в криосне так долго. Но даже те, кто пролежал десять-двадцать лет, далеко не всегда просыпаются в своём уме.

— Правда? — Тася не знала, радоваться ей, что она такая особенная, или, наоборот, расстраиваться.

— Криосон опасен, даже в наше время. Существует большая вероятность при разморозке повредить мозг. Так что тебе очень сильно повезло. Не верится, что так хорошо мог сохраниться больной человек. И в общем, твоя история звучит странно. Тут есть какое-то несоответствие. Вот я бы, если честно, никогда не согласился бы на криосон. Так как тебя заморозили?

— Это… — Она нахмурилась. — Не хочу об этом говорить! Но я больна и мне нужно вылечиться!

— Я уверен, что ты не больна. — Через минуту сказал Митяй.

— Да почему ты так в этом уверен?

— Поэтому. — Митяй указал на грибы, на небо, закрытое растительностью, на землю. — Даже если в ваше время замораживали больных, их явно не отправляли в глубокий космос. В этом нет смысла.

Нельзя было не согласиться.

— А как я вообще могла сюда попасть? — Робко спросила Тася. — И когда?

— Наверняка тебя перевозили… но кто и куда… и когда. — Он пожал плечами. — Я ни разу не сталкивался с чем-то подобным и не могу объяснить твоё появление на Чернышке. Но думаю, здесь замешаны не люди, а инопланетяне.