Петр Романов. Второй шанс (СИ) - "shellina". Страница 37

— Он уважает только силу. Если кто-то сумеет его взнуздать, то тому кельпи будут служить, это же вожак, — дрожащим голосом ответила Назарова.

— Откуда знаешь, что вожак?

— Только у вожака красные искры в глазах.

— Ясно, — и тут жеребец начал на нас наступать. Я оттолкнул Назарову дальше от себя. Слава Всевышнему, что этот дьявольский жеребец не обратил на девушку никакого внимания, словно, чувствуя во мне единственного для него соперника. Я очень надеялся, что Ольге ума хватит, активировать портал и сбежать, пока я буду задерживать этого красавца. Эх, Петька, бедовый ты, и не пожил в этом мире толком, а уже под клыки подставился.

— Какой ты все-таки красивый, — проговорил я мысленно. Несмотря на исходящую от него смертельную опасность, я не мог не восхищаться этим великолепным животным. Он заржал, будто услышал мои мысли и фыркнул, тряхнув головой. Значит, похвала ему по душе будет.

— Ты что, правда, любуешься это тварью из ада? — завопил Петр. — Валить надо отсюда! И настучать кому следует, возможно даже по башке, за то, что здесь зверинец развели! Понятно же, что работяг эта тварь схарчила! Валим, кому говорю!

— Мы не успеем, не ори. Не вместе, — я смотрел на приближение кельпи. Он, чувствуя, что я им любуюсь, не спешил, явно красуясь, подходил медленно, периодически раздувая ноздри и встряхивая белоснежной гривой. — Ты, это, прощай, что ли.

— Какой прощай, ты вообще о че...

— Заткнись, — я сделал усилие, как в прошлый раз, и голос в голове исчез.

Кельпи надоело красоваться и он, заржав, прыгнул прямо на меня. Я не отступал и не оглядывался, надеясь, что Назаровой за моей спиной все же нет. Остановившись прямо передо мной, жеребец повернулся боком, словно предлагая сесть к себе на спину.

— Ну, хорошо, покатаемся, коль дозволяешь, — прошептал я, делая к волшебному коню шаг.

Без седла я ездил и даже объезжал лошадей, но вот без узды и удил, еще не доводилось. Как-то дать привыкнуть к себе, и хоть какой-нибудь обрывок веревки набросить возможности не было, но я прекрасно помнил слова Ольги о том, что шанс усидеть, жеребец дает лишь единожды. Помня все это, я решительно ухватился за гриву и взлетел к нему на спину, сразу же сжав бока ногами. К счастью, на моих тяжелых ботинках был небольшой каблук, оббитый железом, который я вполне мог использовать как шпоры.

Почувствовав седока, конь, радостно заржав, скакнул, сразу же перейдя в галоп, направляясь к воде. Позади завизжала Назарова. Вот же дура! Неужели не понятно, что бежать надо! Но мысли об оставленной за спиной девушке вылетели из головы, и я сосредоточился на том, чтобы не дать коню окунуть меня в воду. Время любых любований закончилось, нужно было действовать жестко, чтобы дать почувствовать коню, кто здесь главный.

Рывком переместившись вплотную к шее, я схватил его за гриву и с силой дернул, заставляя заржать от боли и слегка запрокинуть голову. Конь сбился с шага и замедлил ход, что позволило мне придвинуться еще ближе. Одной рукой крепко держась за гриву и помогая себе ногами, другой рукой я сумел схватить его за теплые ноздри. Сунув пальцы внутрь, сильно сжал и рванул на себя.

Вот тут конь растерял все остатки своей волшебности, превратившись в простую необъезженную скотину.

Он визжал, подбрасывал круп, и прыгал на месте, пытаясь сбросить меня с себя. Не тут-то было. Держался я крепко и уверенно, еще и всаживая подкованные каблуки в бока, доставляя животному дополнительную боль, и не отпускал бархатистые ноздри — коль удил не было, надо было как-то выкручиваться. Все он чувствует, только место нужно знать, куда надавать, у каждого животного, как и у человека, есть свое слабое месте. Нет абсолютно защищенных и бессмертных тварей на земле. И поведение кельпи было явным тому доказательством.

Сколько продолжалась эта дикая скачка я не знал. Для меня прошли часы, как минимум. Наконец, конь выдохся. Он встал, как вкопанный, и лишь жалобно ржал, а по его телу пробегала крупная дрожь.

Посидев, не отпуская его еще немного, я, наконец, с трудом вытащил и разжал, словно судорогой сведенные пальцы, и сполз с бока дрожащего животного на землю. Ноги подкашивались, и во всем теле было ощущение, что меня долго били палками, а потом пинали, проходясь по спине и ребрам. Тем не менее, я нашел в себе силы, чтобы встать с левого боку, как меня учили от косящегося на меня коня и потрепать его по шее.

— Ну, ты же понимаешь, что сам виноват? Не хотел бы меня утопить, я бы тебе боли не причинил. Но, если еще попытаешься хулиганить, то я тебя запросто убью, и не буду смотреть на то, какой ты красавец. А теперь иди, — и я хлопнул его по холке. Но жеребец продолжал стоять, подрагивая и косясь темными глазами, из которых исчез красный дьявольский блеск. — Иди! — рыкнув, я ударил уже сильнее, и только тогда кельпи сорвался с места и с разгона впрыгнул в реку, до которой он, как оказалось не доскакал со мной на спине совсем немного. Я смотрел как жеребец словно нырнул и скрылся в воде. Все это время ждал, когда он всплывет, чтобы сделать хотя бы вдох, но из воды он так и не появился.

— Петя, Петенька, — ко мне подлетела Назарова и принялась ощупывать, подвывая на одной ноте, отвлекая от созерцания водной глади. Как только вернусь в школу обязательно схожу в библиотеку и узнаю, что это за нечистая сила, в коня обращенная. Теперь я прекрасно начала осознавать слова Ольги про то, что животное не живое. — Я думала, что все, что он тебя убьет.

— Ты почему не ушла порталом? — я перехватил ее руки и немного отодвинул от себя.

— Но, я же не могла тебя бросить, — пролепетала Ольга. Она до сих пор подрагивала, как тот кельпи. Испугалась она знатно, но не ушла.

— И как бы ты мне помогла? А если бы я не справился? Ты пойми, глупая, когда понятно, что помощь невозможно оказать, нужно бежать, что есть ног, чтобы не сдохнуть просто так, за компанию. Кому от этого было бы легче?

— Но, я думала... — она подняла на меня свои карие глаза и тут разгоряченная этой схваткой, а по-другому мое противостояние с конем назвать было нельзя, кровь взыграла, я запустил руки в ее волосы и грубо поцеловал.

Она пискнула и хотела отпрянуть, но я держал крепко, не давая вырваться. И тут Ольга обмякла, и сама начала меня целовать, довольно чувствительно прихватывая острыми зубками губы. Когда она ухватилась особенно сильно, я рыкнул и повалил ее прямо на землю, покрытую все еще зеленой травой. И только когда я начал коленом раздвигать ее ноги, то понял, что поцелуй вышел из-под контроля. Отпрянув, я скатился с ничего не соображающей девушки, сел и обхватил себя за голову. Идиот, чуть девку не попортил. А ведь она меня, на самом деле, мало привлекает в этом плане. Это все картинки, которые я в Сети смотрел виноваты. Пошатываясь, я поднялся и направился к реке, где долго плескал себе студеную воду на лицо и голову, пока не остыл и не успокоился. Тут же вернулась усталость и боль в натруженных жилах.

— Прекращай меня отключать! — я поморщился. Вот же черт, не мог раньше пробиться и остановить меня. — Ты вообще, как это делаешь? У тебя каждый раз все круче получается. А вот то, что остановился, молодец, наверное, потому что девчонку ты точно обидел. Хоть объяснись, что ли. — Впервые Петр говорил, не повышая голос и довольно сочувственно. — Я, конечно, понимаю, что ты не привык ни перед кем отчитываться в своих действиях, но тут не тот случай.

— Вот, черт! — выругавшись, я побрел к Ольге, которая все еще сидела на земле и дрожащими пальцами пыталась застегнуть блузку. Кажется, пары пуговичек не хватало. Да, похоже, что у Петюни с этим делом большие проблемы, которые могут стать моими, ежели в руки себя не возьму. Я сел рядом и снова взял ее за руку. — Прости, этого больше не повторится. Я разгорячился, ты напугана была, вот и попытались таким нехитрым способом успокоиться. Но так нельзя, пойми.

— Почему? — она попыталась вырваться, но я держал крепко.