Синдикат (СИ) - Николаев Игорь Игоревич. Страница 4

Лифтовая платформа бесшумно возносила автомобиль на вершину без малого полукилометра. Мимо прошла «летадла», быстро, с набором высоты. Крылья были сложены, на крайних точках летательного аппарата мигали красные и синие огоньки. Силуэт машины был незнаком, что-то интересное, кажется модульное и с комбинированной ходовой, так чтобы агрегат мог идти на пропеллере и реактивной тяге, по необходимости. Рисковая игрушка. Но красивая.

— Да какого черта! — снова возопил Бля. — Это не просто нормально, это даже хорошо! Миллионы обычных людей, вот таких же морально шарахнутых негодяев как вы, живут сладко и сытно, потому что время от времени очередной «шахматист», «коммэрс» или еще какой элитник взлетает прямиком к боженьке с пластидом в жопе! Какая связь, спросите вы жестокие, полоумные ущербы? Отвечу — прямая, даже прямейшая! Ведь ради организации такой экспресс-доставки элитного жареного мясца работает огромная индустрия, которая слюнявит рубликов вам, вот тебе, скотина, лично! Ты же работаешь на производстве в «Арес», «Азтех», «СовОборонЭкспорт», «Тульский оружейный», не так ли? А если не ты сам, так родня уж точно вляпалась. А если бог пронес, то признайся, выкидыш олигополистической экономики, прикупил себе оружейных облигаций? Прикупил, не морщись, лживая скотина, старого дядюшку Бля не надуть соломинкой!

Бес вытащил из наплечной кобуры пистолет, положил в объемистый бардачок. Добавил туда же пластмассовый «лафет», превращавший пистолет в пистолет-пулемет или карабин с откидывающимся прикладом. Фоном надрывался Проныра с луженой, наверняка протезированной глоткой.

— Все это разгоняет экономику! Технологии агрессивного арбитража и защиты от него — самая быстрорастущая отрасль! Кризис перепроизводства, говорите? Маркс, пошел нахер, твое место на свалке истории! А если кто из обывателей и попадает под замес, ну что ж, не фартануло бедолаге! Можно утешить себя тем, что мировой кризис обошелся бы куда дороже. Да что там кризис, автомобили давят людей в десятки раз больше чем убивают агенты трестов, и что, все дружно ссутся в штаны, оказавшись на перекрестке?! Да нет, конечно!

Лифт остановился. Сверху открывался сказочный вид на Хабаровско-Владивостокскую агломерацию, одну из пятидесяти крупнейших на планете. Обычно Ки любила бросить напоследок взгляд, полюбоваться многоцветной красотой гигаполиса. Но не сейчас. Этим вечером «японка» чувствовала себя уставшей, опустошенной, словно авансом, еще до начала утомительной «смены». Ничего не хотелось, совсем ничего.

— Только вот теперь, чувачки-мудачки, похоже на то, что в этой обширной летописи дерьма и крови перевернулась новая страница. Тут уже нихера не «агрессивный арбитраж», тут война синдикатов напирает во все поля. И не та «война» на которую с придыханием строчат манерные девочки и педерастические хари в дуроскопе! Это война без дураков, с нормальной армейской техникой. И как думаете, хватит у «потрошил» тямы и дури вломить обратку с таким же пионерским задором? Я вот думаю, эти черти не зассут, потому чт

о гуманисты и добряки интернациональный синдикат не мастрячат. А знаете, что на хорошей, нормальной войне бывает?.. Я вам скажу, инфантильные уроды, причем скажу как, не побоюсь этого слова, квалифицированный специалист! Я ж камеру первый раз в руки взял аккурат в день начала Фульдского прорыва, да так и не выпустил до самого Парижа, когда и мы, и натовцы тактикулями бросались уже как мелочью на размен.

— Ого! — не удержалась от возгласа Ки. Впервые анонимный Бля выдал что-то про себя, причем, если не соврал, сведения были существенные, серьезные. Хотя с другой стороны — наверняка соврал. Прожженный нелегал, уже который год исхитрявшийся лавировать в опасном лабиринте подпольных новостей, не мог просто так взять и выдать ниточку по которой его личность вычислялась пусть и не на раз, но вполне легко. В конце концов, не так уж много военных корреспондентов СССР заставших Мировую, протянули до наших дней.

— На хорошей войне, детишки в коротких штанишках, народ мочат по беспределу. Потому что когда на стол легли большие ставки, а в ход пошли большие пушки, всем плевать на Ивана, Яна, Джона и прочих Тао с Занзибарами. И если вчера самый ценный актив одного синдиката поймал торпеду в бочину и добивашки с автосамолетов, то кто поручится, что завтра штаб-квартира другого синдиката не расцветет красивым фейерверком тактического мирного атома? Правильно, никто, потому что, вашу мать, рано или поздно так и случится, правил то уже нет, дебилы! Потому ждем и надеемся, когда мировой арбитраж, комиссия синдикатов и прочая дорогостоящая шваль… а что там, может даже ООН часом вспомнит, что она еще существует!? В общем, ждем, когда вся эта пидерсия как-нибудь притормозит ебздучий каток. Потому что если сейчас не чухнуться, продайте мне билет с этой планеты, я сваливаю! Хотя куда я нахер денусь, с вашими то грошовыми ключиками…

Бес выключил радиокоробку.

— Дослушаем позже, — негромко сказал он.

— Хорошо.

Снаружи вееры синих лучей скользили по машине, гудели присосавшиеся к полированным бокам датчики ультразвукового сканирования. Пользуясь истекающими секундами условного одиночества, Ки растягивала губы по методике ораторов и певцов. Мимика должна быть совершенно естественной и максимально богатой, ни капли зажатости.

Да, сначала «пластические лица» нашли спрос у корпоратов, затем стали дешевле, доступнее, убили актерское искусство, а в итоге преобразили дорогую проституцию. После того как эмоциональные водители обрели повсеместное распространение среди гейш, «чистые» не хромированные лица стали цениться куда выше. Клиенты, измученные нескончаемой (и весьма хорошо оплачиваемой) потогонкой корпоративного (и сугубо добровольного) рабства, хотели немного искренности, настоящего душевного тепла. И пусть все участники сделки отлично понимали цену этого тепла, все равно легче поверить в сказку, в добрую фантазию, когда рядом просто улыбающаяся девушка без винировых аугментаций, способных эмулировать любые чувства.

— Глупо… — пробормотал Бес, глядя как заканчивают работу сканеры. — Очень глупо.

Ему не нужно было развивать идею, Кристина и так знала, что имеет в виду телохран. Бес как-то обмолвился, что положиться на дорогие чудеса ультратехнологий и автоматику — вернейший способ проиграть. Автомобиль никогда, ни при каких обстоятельствах не должен попадать непосредственно в жилое помещение. И прозвучало это как-то… весомо. С мрачным опытом человека, знающего суть вопроса.

— Скажи, ты бисенен? — спросила вдруг Ки, просто так, не ожидая ответа, чтобы как-то занять последние мгновения.

Но Бес неожиданно ответил:

— Нет. Бисененов не существует.

— А я все-таки думаю, что да, — хмыкнула Ки. — Ты бисенен в отставке. Ведь лоли то всамделишные.

— Лоли существуют. А бисенены миф. Чистая биология, они себя не окупают.

Кицунэ крепко задумалась. Сработала блокировка крепления автоматического дробовика под приборной доской, а также бардачка, в который Бес убрал пистолет. Теперь оружие было заперто — на случай если водитель или «японка» хотят воспользоваться им для покушения на хозяина апартаментов. Щелкнул замок на широкой двери пассажирского салона. Специальная комплектация, не просто автомобильная дверь, а сдвижная панель, позволяющая «японке» с максимальным эффектом выпорхнуть яркой, безупречной бабочкой прямо навстречу очарованному… нет, не клиенту. Хорошему другу, лучшему человеку на свете.

Во всяком случае, на ближайшие пять часов, отсутствие возражений принимается как принятие оферты и продление разового контракта вплоть до астрономического рассвета.

Гейши часто сравнивали рабочие эмоции с маской — ты надеваешь ее, управляешь ей, затем снимаешь. Просто работа. Но Кристина-Кицунэ масок не носила, в этом было ее преимущество. Она не притворялась, она совершенно искренне ценила того, кто платил за ее общество. Радовалась его успехам, сопереживала его неудачам. Она была искренна и потому ценима.

Искренность — очень дорогой товар в мире, где можно купить все, даже протез чувств, более эффектный и убедительный чем оригинал