Последняя антиутопия (СИ) - Мор Харли. Страница 37

— Чем же это похоже? Может у существа есть куча ног? Или пронзительный клич? Может оно похоже на паука?

— О чем спорите, мальчики? — прервала их Катрина.

— О существе. Мы столько о нем говорим, а названия еще не дали, — отозвался Ламберт. — Я вот считаю, что лучшее название — это Йог-Сотот.

— Да какой же это Йог-Сотот, — возмутился Нил. — Точно тебе говорю — это Унголиант.

— А разве Йог-Сотот и Унголиант не имена реальных выдуманных монстров? — спросила Катрина.

— Ну да. А теперь это будет именем реально реального монстра.

— Подожди, Ламберт. Раз мы не можем прийти к правильному решению, то не лучше ли доверить это Катрине?

— Наконец-то ты прав. Животные — это ее профиль. Даже такие уродливые. Пусть она назовет его как хочет.

Нил с Ламбертом повернулись в ее сторону, в ожидании названия. Катрина не стала выбирать из предложенных вариантов, а предложила свой:

— Исходя из того, что я слышала, я бы назвала его Майлакк.

— А почему такое странное название? — заговорил…

— Мне не послышалось — там два «к» в конце? — одновременно заговорили Нил и Ламберт.

— Что это вообще значит? — …

— Почему там два «к»? — они как сговорились перебивать друг друга.

— Да, там действительно два «к». Так надо. Верьте мне — я биолог, — улыбнулась Катрина. — А значит это: кремниевая форма жизни, переваривающая тысячи лет.

— Это на каком языке? — …

— А мне нравится. Только заумно как-то, — снова хоровой несинхронный возглас.

После этого одновременного разговора воцарилась тишина. Нил смотрел на Ламберта, а Ламберт смотрел на Нила. Каждый уступал другому, чтобы снова не получилась какофония. Наконец Ламберт решился и произнес:

— Это намного лучше, чем Унголиант. И чуть-чуть лучше, чем Йог-Сотот.

— Почему это Йог-Сотот лучше Унголиант? И почему вообще Йог-Сотот? Не лучше ли были Шоггот, Шуб-Нигурат или Хастур?

— Я то же самое могу спросить. Почему не Глаурунг, Смауг или Шелоб?

— Скажи Ламберт, а скафандры уже готовы? — прервала их бессмысленный спор Катрина.

— Конечно. Из медблока я тут же отправился сюда, и все это время готовился к походу. Роботов подобрал, скафандры снарядил, морально подготовился. А ты готова?

— Нет еще. Мне нужно забрать оборудование из лаборатории. Можешь одолжить мне транспортник?

— Конечно. Тащи сюда свое оборудование, и мы выдвигаемся.

Три человека и целых пять роботов двигались по ровной поверхности спутника. Для двоих из них это был знакомый путь, но волновались они не меньше третьего, а может дальше и больше, так как уже знали, с каким ужасом им придется столкнуться лицом к лицу. Путешествие проходило в полной тишине из-за неработающих систем связи. Оно и к лучшему, а то двое мужчин опять принялись бы спорить какой писатель лучше и чьи монстры имеют большее право дать имя Майлакку, несмотря на то, что у него уже было имя. Ламберт шел позади своих роботов, контролируя их движение с помощью проводного пульта управления. Он был как паук, дергающий за нити и управляющий механическими питомцами. Или как собачник на прогулке. Быстро добравшись до тетраэдра, люди прошли в проем и принялись спускаться по уже знакомому коридору. В этот раз спуск был коротким — никакая неведомая сила не игралась с восприятием времени и спустя пятнадцать минут они оказались в конце коридора-спуска и озадаченно остановились. Коридор заканчивался тупиком. Там, где раньше находился вход в сеть залов, наблюдалась гладкая стена. Ламберт подошел к заглушке, постучал по ней рукой, повернулся к спутникам и сказал на универсальном языке жестов:

Он развел широко руки и пожал плечами.

Катрина вопросительно ткнула пальцем в тупик и нарисовала в воздухе контур прямоугольного входа.

Ламберт утвердительно закивал головой.

Нил подошел к стене, достал нож и с силой ударил им по безразличному серому камню. Результат был такой же, как и раньше — его не было, стена осталась гладкой.

Ламберт уперся ногами в пол и навалился на стену всем телом. Камень остался непоколебим.

Катрина отстранила Ламберта в сторону, достала самый тонкий скальпель и попыталась всунуть его в проем, между предполагаемыми косяком и дверью.

После нескольких минут возни Ламберт вопросительно вскинул голову.

Катрина в ответ лишь удрученно покачала головой. Тупик оказался цельным — нигде не было видно даже самых узких щелей, как будто проход не закрылся дверью, а буквально зарос каменной кожей.

Следующим к тупику подошел Нил. Он внимательно осмотрел все углы, стыки и прилежащие поверхности, прощупал все подозрительные места, но ничего не обнаружил и отошел в сторону, давая шанс другим испытать свою смекалку.

Ламберту пришла в голову мысль, о чем он сразу сказал спутникам, показывая на роботов. Первым пошел поисковый робот, оснащенный датчиками органики, неорганики, ЭМИ и эхолотом. Датчики не показали ничего сверх того, что можно найти под землей стандартного спутника. Никаких следов разумного вмешательства. Никаких дефектов в стенах. Ничего. Тогда Ламберт обратился к Катрине:

Он слегка согнул указательный палец и два раза стряхнул им что-то на носу.

Катрина кивнула и подошла к своим запасам, навьюченным на транспортном роботе. Перерыв несколько контейнеров, она нашла карбоантимоновую кислоту. Она была налита в специальную емкость с механизмом электромагнитного удержания жидкости и длинным узким горлышком, с помощью которого кислота была нанесена на стену. Результат оказался таким же, как и от действия ножа. Тогда Катрина посмотрела на Ламберта и показала ему два пальца. Он все понял. Пришло время робота двойного назначения. Ламберт до конца не хотел его использовать. Он не думал, что робот справиться с каменной стеной, но больше вариантов у них не было. Он указал спутникам отойти подальше, отвел всех роботов, кроме одного на безопасное расстояние и приготовился прожигать проход. Робот был предназначен для уничтожения мелких вредителей и сорняков в местах с затрудненным доступом и тяжелыми климатическими условиями. Уничтожал он их, надо сказать, самым радикальным образом — на него был установлен модифицированный армейский огнемет «ФГ-53». Модифицирован он был в сторону уменьшения мощности, чтобы вместе с сорняками и грызунами не спалить станцию. Но эту модификацию можно было легко обойти, чем и воспользовался находчивый робототехник. Он дал команду роботу, и из сверкающего сопла полилось обжигающее пламя. Жар был такой, что Ламберт чувствовал его даже сквозь теплоизолированный скафандр. Любая дверь или перегородка на станции не выдержала бы такого издевательства уже через несколько минут после обработки пламенем и сдалась бы, растекшись пылающей лужицей по горизонтальной поверхности. Но только не эти стены, не замечающие всех потуг боевого робота. Разгоряченная плазма не оставляла никаких следов на сером камне. Да и камень ли это? И ведь не было никакой возможности отколоть кусочек и исследовать в лаборатории. Оставалось только догадываться, что это за сплав и какая древняя цивилизация создала его. Ламберт деактивировал огнемет, повернулся к своим спутникам и развел руки. В глазах читались грусть и безысходность. Тщательно спланированная экспедиция споткнулась в самом начале пути. Не понадобились ни роботы различной специализации, ни приборы, анализирующие органические и неорганические вещества, ни планшетный картограф, автоматически рисующий карту — он бы понадобился, попади они в подземный лабиринт, ни биолог, способный классифицировать живое существо.

Дверь шлюза мягко захлопнулась, в камеру стал поступать воздух, стабилизируя давление. Люди понуро стояли — весь путь обратно они думали о постигшей их неудаче. Катрина расстроилась, что эпохальная встреча, к которой она так долго морально готовилась, так и не произошла. Ламберт переживал, что весь его выводок многофункциональных питомцев оказался бессильным перед творением неведомой цивилизации. И только Нил был относительно счастлив. Да, конечно он грустил, что тайна подземного лабиринта и обитающего в нем существа оказалась надежно закрыта, но повторная встреча с ним пугала больше нераскрытости тайны. Его бросало в дрожь от одного воспоминания о смертельном танце на живом полу с зубами. Так что он был даже рад такому скорому окончанию экспедиции. И устойчивость стен к воздействию почти боевого робота нивелировала печаль о его неспособности поцарапать стену ножом. Да, и нож в этот раз остался при нем. Сплошные плюсы. Но все равно Нил был печален.