Выжившая (ЛП) - Гонсалес Дж. Ф.. Страница 22

Лиза не засмеялась; ей действительно было не смешно. Это ее напугало.

- Я никогда в жизни не чувствовал, что могу что-либо контролировать, - продолжил он, вставая. Он повернулся и начал расхаживать по комнате, пока говорил. - Я позволил всему этому разочарованию накопиться внутри меня, и только когда я начал свои отношения со Сьюзен, я понял, что могу выпустить их наружу. Я был с кем-то, кто поощрял меня действовать в соответствии с моими фантазиями. Она не возражала. На самом деле, чем больше я рассказывал ей о них, тем счастливее она становилась. Это были фантазии, которым я хотел предаться по-настоящему.

- Что это были за фантазии?

- Я думал, ты не спросишь, - ответил он. Он повернулся к ней, пересчитывая их на пальцах. - Давай посмотрим... я доминировал над каждой женщиной или девушкой, которые заводили меня в средней школе, или колледже, или в течение нескольких лет после получения степени MBA. Иногда у меня были фантазии о том, чтобы проделывать подобные вещи с мужчинами, но мужчины не возбуждают меня сексуально так, как женщины; единственные эротические мысли, которые меня заводят, это если я мучаю другого мужчину.

Мучаю другого мужчину. Очевидно, он мучает женщин. Лиза облизнула губы, сглотнула, в горле у нее пересохло, и она кивнула.

Животное продолжил:

- Я пытался отгонять эти мысли. Я думал, что никогда не смогу действовать в соответствии с ними - нормальные люди не поддаются таким порывам, даже не имеют их. Поэтому в течение десяти лет я иногда думал о том, каково было бы задушить главную болельщицу школьной футбольной команды, или кастрировать короля выпускного вечера и засунуть ему член в глотку, или отрезать пальцы моей секретарши ножом для очистки овощей и насильно скормить их ей. И тогда я стал отрицать, что такие мысли меня возбуждают. Я не понимал, что причинение боли этим людям будет похоже на музыку для моих ушей.

Очевидно, когда Сьюзен узнала об этом, наша сексуальная жизнь стала более интенсивной. Она поощряла меня быть с ней грубее, причинять ей боль. Ей нравилось, когда ее связывали и пороли. Ей нравилось, когда ее шлепали кожаным ремнем по заднице, пока не пойдет кровь. Она была со мной всю дорогу, и я знал, что пока она со мной, я смогу это сделать. Я знал, что с ней я в безопасности, что наш секрет будет только между нами. Позже я узнал, что это и есть истинный S&M: это полная отдача и доверие своего тела и эмоций другому человеку. Я больше не рассматривал это как нечто извращенное, практикуемое извращенцами. Конечно, то, что я собираюсь тебе описать... если бы обычный практикующий S&M услышал это, он был бы в ужасе. По сути, вся экстремальная хардкорная сцена - это очень жестокая, подпольная субкультура, которая скрывается в мире S&M. Большинство участников S&M либо не знают о более запрещенных аспектах экстремального хардкорного мира, либо не хотят признавать его существование. Но оно есть. Чем больше погружаешься в S&M, чем больше попадаешь на местную сцену в большом городе, таком как Нью-Йорк или Лос-Анджелес, чем больше копаешься в его различных субкультурах, тем скорее начнешь находить людей, которые занимаются довольно экстремальным дерьмом.

Он сделал паузу, его лицо казалось задумчивым, затем он продолжил. 

- В каком-то смысле, я думаю, мы любили друг друга. Мы были идеальными партнерами друг для друга. Мы были друзьями и любовниками в самом крайнем смысле этого слова. Наша сексуальная жизнь усовершенствовалась до того, чего я никогда раньше не испытывал и о существовании чего даже не подозревал. Раньше я просто довольствовался тем, что играл свою роль "бам-бам-спасибо-мэм". Я полагаю, что большинство парней таковы. Со Сьюзен я становился более уверенным в себе, в своих фантазиях; она поощряла меня действовать в соответствии с ними. Наши сеансы быстро ускорились, пока мы не начали заниматься какими-то тяжелыми вещами, в которых я даже не мог себе представить, что буду участвовать. Она требовала, чтобы я бил ее сильнее, кусал сильнее, терзал сильнее. И я подчинился. Чем прочнее становились наши отношения, тем больше я чувствовал, что не должен этого делать, что то, что я делал, было неправильно, но Сьюзен поощряла меня. - Он посмотрел на нее. - И чем больше она втягивала меня, тем больше мне нравилось то, что я с ней делал.

Лиза посмотрела ему в глаза, и от того, что он сказал потом, кожа у нее на затылке покрылась мурашками. 

- Мы начали общаться все реже и реже. В любом случае, это никогда особо не помогало мне. - Он шагнул ближе к ней. - Но что мы делали вместе? Я играл садиста в мазохистских фантазиях Сьюзен? Вот что меня вывело из себя. Это то, что все еще выводит меня из себя.

Лиза сглотнула и попыталась не отводить взгляда, когда Животное уставился на нее. Его взгляд был проницательным, хитрым, хищным. Она заставила себя встретиться с ним взглядом, хотя и боролась с нарастающим страхом.

- Она познакомила меня с андеграундной экстремальной хардкорной сценой, - продолжил Животное, не отрывая от нее взгляда. - Это было на мероприятиях, обычно проводимых в частных домах, где, по ее словам, ей часто приходилось бывать, чтобы быть полностью удовлетворенной сексуально. Я немного нервничал на своей первой вечеринке, но это продолжалось недолго. Как только я увидел, что есть и другие, разделяющие мой фетиш, я расслабился рядом с ними. Сьюзен познакомила меня с подпольным режиссером хардкорного порно по имени Алекс Прессман - это тот парень, который снимал вчера, - который иногда снимал вечеринки для частных коллекций видео. В тот первый вечер он спросил нас, может ли он снять нас со Сьюзен в одной сцене, и... хорошо... Я полагаю, он распознал талант, когда увидел нас. - Он ухмыльнулся.

Лиза могла только представить, каково это было... Животное издевается над своей девушкой по обоюдному согласию, получает от этого удовольствие, Алекс снимает это, разглядев в Животном что-то, что он мог бы использовать...

Животное продолжил повествование, разрушая образ в ее сознании, заменяя его чем-то более ужасным. 

- Ее первый потрясающий оргазм со мной был, когда она познакомила меня с кровавыми вещами. Однажды вечером мы были у нее дома, и она открыла тонкий футляр из красного дерева, обтянутый красным мятым бархатом, и показала мне скальпель. Она подробно объяснила мне, что делать, научила меня, как разрезать верхний слой кожи на ее нижней части спины. Сначала я связал ее, потом вставил ей в рот кляп. Я отхлестал ее по спине, и она мгновенно промокла, даже истекая кровью. Потом она закричала, чтобы я ее порезал. Я провел лезвием по ее спине и трахнул ее пальцем. У нее был самый потрясающий оргазм, который я когда-либо видел у кого-либо раньше. Потом она заплакала, и сначала я подумал, что действительно причинил ей боль. Я извинился перед ней! Ты можешь себе это представить?

Конечно, мне не за что было извиняться. Она плакала не потому, что я причинил ей боль... она плакала от чистой радости! Чистый экстаз! И что еще лучше, то, что мы сделали вместе, действительно возбудило меня сильнее, чем я когда-либо мог себе представить! Я реально кончил! Это был первый раз, когда я кончил без того, чтобы мой член гладили, сосали или стимулировали сжимающейся "киской".

Животное снова принялся расхаживать по комнате, и Лиза смотрела на него со связанными за спиной руками и связанными ногами, сидя на голом матрасе в убогой маленькой комнате. Она выслушала то, что рассказал ей Животное, и предположила, что, если бы она не была в том положении, в котором оказалась сейчас, если бы это была сцена в фильме, и она увидела бы ее, она выключила бы телевизор, не в силах больше смотреть. Не в состоянии слушать о зверствах, в которых, по утверждению этого человека, он принимал участие. Но сейчас она внимательно слушала, часть ее была глубоко напугана, другая часть искала способ сбежать, найти выход из своего затруднительного положения.

- Этот порез на ее спине был первым, который я ей нанес, но не последним, - продолжил Животное. - Сьюзен сказала мне позже, что она наслаждалась болью с тех пор, как себя помнила. Ее семья была похожа на мою. Ее родители не издевались над ней, отец никогда не пытался поступить с ней по-своему, у нее никогда не было жестоких парней. Ей просто нравилась боль. Она рассказала мне о людях, с которыми встречалась на подпольных вечеринках, подобных той, на которую водила меня. Они просто питались друг другом, добровольно поддерживали эти симбиотические отношения. Однако она должна была получить то, что ей нужно, от более закоренелых уродов, людей, которые занимались калечением. Чем больше она встречалась с ними, тем более жестким это становилось для нее. Она показала мне огромный шрам, который тянулся от ее живота чуть ниже груди; он был от ожога. Она сказала мне, что большинство людей, которые играют в ожоги, не будут обжигать кожу из-за медицинских последствий, но она ничего не получила от простого ожога первой степени. Она сказала, что ей пришлось на самом деле кричать на своего партнера, чтобы он прижимал пламя к ее коже, пока она не кончит, - улыбнулся он. - Если не считать той ночи, когда я впервые порезал ее, это был ее самый интенсивный сексуальный опыт.