Есть ли жизнь после отбора? (СИ) - Самсонова Наталья. Страница 39

– Я бы не смогла сражаться, – честно сказала я. – Не смогла.

– Не думай об этом, хвостик, – мягко проговорила Ауэтари. – Мне стоило промолчать.

Аккуратно запечатав капсулу, я подняла взгляд на Кристофа:

– Полагаю, будет глупо ломать фонтан заново.

– Глупо или нет – не знаю, а вот подозрительно – точно, – кивнул он. – Пока что оставим при себе, а при случае найдем надежное место.

– И мы даже не можем предложить свой мир, – тихо сказала Ауэтари, – слишком велика опасность. Увы, чтобы сковать проклятый клинок, нужна лишь ненависть и немного упрямства.

– Много ненависти, – уточнил Гамильтон, – если наши мудрецы не ошибаются, то проклятый клинок в итоге поглощает душу своего создателя.

– Иными словами, все, кто когда-либо создавали подобные клинки, желали уничтожить мир? – неуверенно уточнила я.

– Я думаю, что мертвыми миры становились именно из-за этого, – негромко проговорила Ауэтари. – Луо-наари очень интересная раса, но их мир… Там достаточно темной пыли, уж поверь.

– Да уж. – Гамильтон дернул шкурой и повторил то, что говорил ранее: – Мерзкое местечко.

– Что ж, значит, место для этой пакости только одно – Безвременье, – уверенно произнесла я и надежно спрятала «подарок». – У нас, кстати, есть официальная почта. И готова поспорить, она не будет сильно лучше вот этой вот пакости.

– Официальная почта? – Кристоф подался вперед. – Ты не стала читать?

На его лице читалось искреннее потрясение смешанное с… Восхищением? Да, кажется, это было именно восхищение.

– Да, – спокойно ответила я. – Магия, уберегающая послание от чужих глаз, держится сутки с момента принятия почтового свитка. Значит, и на прочтение у меня есть сутки. Отец так делал. В столице не так?

Кристоф пожал плечами:

– У кого как, но в меня наставники вбивали правило получил-вскрыл-прочел-уничтожил. Хотя это больше касалось армии.

Я пожала плечами:

– С тем, что касалось наших отрядов, и отец, и я, и Митар – все мы, иными словами, разбираемся незамедлительно.

Ауэтари тихонько фыркнула, а Кристоф, рассмеявшись, проворчал:

– С приоритетами у Окраин всегда был полный порядок.

– Столица далеко, зато твари близко, – хмыкнула я и поднялась. – Сейчас вернусь.

Найдя свиток, я действительно вернулась на кухню. Развернув послание, я вчиталась в мелкий вычурный почерк и, осознав всю полноту и глубину подставы, сдавленно выругалась.

– Мина?

– Правитель желает видеть меня в столице.

Лицо Кристофа потемнело.

– Он захлебнется собственной кровью, если только…

Я потянулась вперед и коснулась его руки.

– Не посмеет. Уж поверь, его промежность все еще помнит холод окраинной стали. И я достаточно безумна, чтобы преподать ему урок повторно.

Кристоф повернул ладонь и сжал мои пальцы.

– Я иду с тобой. Когда он хочет тебя видеть?

– Через трое суток состоится бал в честь цветения какого-то… – Я вчиталась в строчки, но Кристоф опередил:

– Цветения Ламертана. День, когда я обязан прибыть в ставку и принять звание.

– Что ж, получается, что кто-то из наших противников хорошо учился в школе, – жизнерадостно произнес Гамильтон. – И термин скользящей преемственности для этого «кого-то» не пустой звук.

– Лучше бы был пустым, – с горечью произнесла я.

– Я иду с тобой, – проронил Кристоф.

– С ума сошел?! – это мы выдохнули все трое. Или… Четверо? Кажется, леди Тиль-таэль тоже подала голос.

– Мина, ты не… Ты соприкасалась с моим братом лишь в те моменты, когда отец брал его на сворку, – хмуро произнес Кристоф. – То, что он позволял себе на балах, – не то же самое, что он позволял себе вне прицела чужих взглядов. Я не… Я не готов отпустить тебя туда.

– А как ее защитит Кристоф Безымянный? – жестко спросила Ауэтари, пока я пыталась найти правильные слова. – Мужчина, сильный маг и умелый воин, тот, кто стоит во главе армии, Генерал Генералов – вот, кто сможет посадить на сворку зарвавшегося бастарда. Если же ты отречешься от рода и объявишь себя «новым листом», то мы все там погибнем. Бастард захочет поквитаться с хвостиком за все ее слова и взгляды.

Тут Ауэтари оч-чень выразительно на меня посмотрела:

– Готова поспорить, что хвостик не раз и не два оттопталась по достоинству бастарда. Мы, разумеется, не останемся в стороне, и начнется бойня. Вмешаешься ты, и в итоге в живых не останется никого.

Кристоф стиснул зубы:

– Видят боги, я все это понимаю, но… Сама мысль оставить… Тц.

– Тебя осенила мысль? – заинтересовалась я, увидев, как чуть посветлело лицо Кристофа.

– Не самая гениальная, – он усмехнулся, – но идея стоит обсуждения.

Мы, заинтересованно притихшие, внимательно всмотрелись в Кристофа. Он же, улыбнувшись, мягко проговорил:

– Я попрошу о помощи моего лучшего друга. Висталис примет мой облик и, что важно, скроется под моим же маскировочным нарядом.

– Тот фонящий магией плащ, да? – Я вспомнила нашу первую встречу. – А зачем?

– Затем, что поиздеваться надо мной нынешнему Правителю будет приятнее. Унизить меня, вынужденного скрываться и таиться в собственном дворце. – Кристоф развел руками. – Так что в день бала у него будет иная жертва. Ты будешь в безопасности.

– Зачем скрывать лицо? – недоуменно спросил Гамильтон. – А если они не догадаются?

– Я должен в этот день находиться в другом месте, – виновато произнес Кристоф. – Поэтому Висталис, надев на себя мою личину, будет это всячески скрывать. Чтобы остальные могли лишь предполагать. А утром следующего дня я прибуду ко двору, чтобы засвидетельствовать свое почтение новому Правителю.

– Надо орешков нажарить, – фыркнула моя прекрасная песья мать, – будет весело и интересно. Хвостик?

– Представляю, какой скандал мне закатят друзья, – уныло отозвалась я. – Ни Тину, ни Марона я с собой не возьму. Они мое сердце, моя поддержка, но…

– Но они же те, кем тебя можно шантажировать, – кивнул Гамильтон. – Согласен с тобой полностью.

Ауэтари, боднув возлюбленного лбом в шею, негромко заметила:

– А я считаю, что разговор будет хоть и сложным, но правильным. У тебя прекрасные друзья, хвостик. Они смогут понять, что обеспечить надежный тыл ничуть не менее важно, чем стоять рядом плечом к плечу на передовой.

– Тем более что у Тины сейчас трудная пациентка, – добавил Гамильтон, – молодая девушка, глубоко беременная, умудрилась столкнуться с тварью. Оную тварь будущая мать забила скалкой, но вот беда: кроксар успел цапнуть ее.

– Меня пугают жительницы Окраин, – усмехнулся Кристоф. – Надеюсь, все выживут?

На что я совсем не весело ответила:

– Если бы Тины здесь не было, пришлось бы выбирать между жизнью матери и ребенка. А так… Если Тина взялась, значит, вытащит.

«Но в столице с этим справились бы и вовсе за пару дней», – пронеслось у меня в голове.

– Есть еще кое-что, – Кристоф мягко коснулся моей руки, – насчет рисунка. Я потратил всю ночь и часть утра, чтобы вспомнить, откуда мне известно это лицо. Это мелкий, безземельный дворянин с острова Цветов. Алтерис Ромарис, третий сын третьего сына. Сама понимаешь, у такого, кроме фамильного гонора, ничего нет. Он просил позволить ему взять под опеку баронессу Фоули-Штоттен. Напирал на то, что, как аристократ с острова Цветов, он чувствует свою вину перед Окраинами. И хочет искупить.

– Но ты не согласился, – я нахмурилась, – почему?

Кристоф мягко улыбнулся:

– Потому что в баронстве все было в порядке. Никакой смуты, никаких волнений. Зачем трогать то, что работает? Это была та причина, что я высказал вслух.

– А вторая?

– Безземельный чванливый дворянин жаждет «помочь» осиротевшему баронству, – Кристоф покачал головой, – у Ромариса не было ни золота, ни связей, ни внятного и продуманного плана «помощи». Я счел, что он просто пытается прибрать Окраины к рукам. Начать с опекунства, а закончить свадебкой.

– Ему б тут и опекалку, и женилку бы оторвали, – буркнул Гамильтон. – Но получается, у нас есть имя. И мы едем в столицу.