Ректор для дерзкой (СИ) - Яковлева Алена. Страница 22

— Нет, — качнула головой. — Лучше зайду в другой раз.

Марл, нахмурившись, кивнул.

Я махнула ему на прощание и вышла из таверны, не удостоив больше сестру и взглядом. В голове, правда, до сих пор эхом раздавался ее голос. Тот, что я не слышала без малого десять лет. И, если быть с собой до конца честной, горечь от потери сестры терзала душу сильнее, чем когда безликие выпили меня без остатка.

Снаружи было пусто — хросы успели куда-то исчезнуть — вот так, всей компанией! Из таверны доносились приглушенные разговоры оставшихся внутри, но они, судя по всему, выходить пока не торопились. Я пожала плечами и собралась было назад, в общежитие, как вдруг сверху послышался странный звук — шелест ткани, затем хлопок створки окна.

Заподозрив неладное, я проворно отскочила в сторону, и хорошо, что успела — с верхнего этажа таверны, буквально на то самое место, где я стояла секунд десять назад, спикировал фарн Земезис. Я невольно прижала руку к груди и отошла еще на пару шагов, едва ли не за угол таверны.

Колдун, надо признать, приземлился в весьма эффектной позе, словно специально ждал зрителя, чтобы явить миру этот номер. Только вот меня он явно не заметил — встал с колена, одернул мантию, и, оглядевшись по сторонам, растворился в тенях соседней улицы. Однако меня в этот момент занимало другое — черная рубаха фарна, надетая под мантию, была расстегнута примерно до половины, и на голой мускулистой груди в свете фонарей блеснул небольшой красный кристалл.

Кристалл перемещения…

Я притаилась в тени, стараясь даже не дышать, пока шаги фарна не затихли в отдалении. И только сейчас запоздало в голову пришла мысль — что он делал все это время наверху? Неужели он был… с Аглэллой? Ну, точно. Рубаха расстегнута, волосы растрепаны, а сестра не выходила с верхнего этажа довольно долго, как раз примерно столько, чтобы… Нет! Не буду об этом думать. Грудь вдруг сдавило, и стало трудно дышать. Вот только почему-то вместо возмущения и отвращения к сестре я испытывала совсем другое чувство. Словно Элла отняла у меня нечто, принадлежащее мне по праву. Силы тринадцати, это что, ревность?..

Я нахмурилась и помотала головой, пытаясь перестать думать о ректоре в таком ключе. Меня должно волновать другое — кристалл, который, оказывается, фарн носит на тонкой цепочке под рубахой.

Без происшествий добравшись до общежития, я оказалась в своей комнате, уже когда за окном начало светлеть. Пион спала, по-хозяйски развалившись на моей кровати. Я быстро переоделась, решив подремать оставшиеся несколько часов до наступления полноценного утра, но тут глаз зацепился за странное нечто в углу. Пригляделась — темнота прямо рядом со шкафом постепенно сгущалась, и через минуту списать это на игры воображения было невозможно. Кто, интересно, решил телепортироваться ко мне в такой час?

Нахмурившись, я наблюдала, как тени собираются во что-то единое, большое и — сердцем чую! — неприятное. На всякий случай выхватила припрятанный под кроватью тесак для резки мяса и уставилась на темную фигуру, показавшуюся из сгустка теней. Устало выдохнула, узнав гостя — это был регент. Разочарованно бросила тесак на кровать и подтянула одеяло — не хватало еще, чтобы Всевластный любовался моей ночной сорочкой.

— Вижу, тебя непросто застать врасплох, — усмехнулся регент, покосившись на лежавший рядом со мной тесак.

— А вы что, вообще не спите? — возмущенно поинтересовалась я. — И зачем надо заставать меня врасплох?

— Решил проверить, чем ты все-таки занята, — сказал Эригард, усевшись на стул, стоявший в паре шагов от меня. — Буквально час назад я задействовал кристалл, чтобы посмотреть, как там моя подопечная… а вместо этого пришлось разглядывать твое нижнее белье.

Всевластный качнул головой в сторону лежащего в приоткрытом шкафу среди одежды артефакта и выжидающе посмотрел на меня. Мне едва удалось сохранить спокойное выражение лица. Старый крыс! Тоже мне — чем, интересно, ему белье не угодило?..

— Нельзя и в душ сходить? — пробурчала я, старательно изображая святую невинность.

Эригард поднял брови и слегка качнулся вперед.

— В душ или в уборную, ты должна носить его всегда, — вкрадчиво произнес он. — Теперь же ты заслуживаешь наказания.

Внутри у меня все похолодело от его слов, но если он ждет, что я начну молить о пощаде — не дождется. Почти минуту я старательно выдерживала давящий взгляд, и в конце концов, хмыкнув, регент продолжил:

— Мне следует напомнить тебе, — его лицо не выражало ничего, кроме скуки. — Ты — та, кем я хочу тебя видеть, ни больше, ни меньше.

Руки сами собой сжались в кулаки так, что ногти вонзились в кожу.

— Я…

— Молчать, — отмахнулся регент, сверкнув дорогими перстнями. — Тебе повторить, кто ты? Завтра утром пойдешь на тренировочную площадку и будешь прислуживать моим будущим наемникам. Им это будет приятно, а тебе — пойдет на пользу.

С этими словами Эригард встал и, бросив на меня многозначительный взгляд, вышел, захлопнув за собой дверь. Гулкие шаги раздавались в моей голове еще долго, до тех пор, пока я не заставила себя вскочить с кровати. Рванулась к крану, плеснула в лицо холодной водой, взглянула в зеркало.

Мусор. Беспомощный, не имеющий права голоса и… выбора. Вот какой он видит меня. И он прав. Однако все в мире меняется, и видят боги — Эригард пожалеет о своих словах.

Глава 27

Я вскочила на рассвете, проспав всего пару часов. На удивление, чувствовала себя сносно, не считая гадкого чувства на душе.

От разговора с регентом все еще клокотало внутри, но я расслышала шелест страниц за ширмой и поняла — Пион тут. Расстраивать ее совершенно не хотелось, как и делиться подробностями своей ночной прогулки.

— Моя ж ты прелесть! — сказала я Пион, сидящей на своем обычном месте перед раскрытой книгой. — Вот кого надо было студенткой брать.

Пион важно завозилась.

«Тогда уж магистром. За все это время с тобой я и сама могла бы начать вести лекции».

— Можешь вести разве что для нас с фарном, — ответила я, проходя к умывальнику. — Другие-то тебя не слышат.

«Что верно, то верно, фарн — особенный».

Я с сомнением хмыкнула.

— Пройдусь на площадку, — бросила на ходу, набрасывая легкую мантию поверх своего обычного комплекта. — Потренируюсь.

Кажется, Пион меня даже не слышала, полностью погрузившись в чтение. Я усмехнулась. Вот если бы я сказала что-то про мышей, занятия или — упаси боги! — фарна Земезиса, тогда совсем другое дело.

Я заплела волосы в тугую косу и вышла. В коридоре еще было пусто — в такое время спят даже самые трудолюбивые студенты, до первых лекций часа три, завтрак в обеденной и тот пока не подали.

Тихо прошла по коридору, едва освещенному догорающими свечами. Чуть не столкнулась со служкой, внезапно вынырнувшей из кладовой перед лестницей, и наконец, сбежав по ступеням вниз, вышла во внутренний дворик.

В лицо дунуло приятной прохладой. Солнце едва просвечивало сквозь густые серые облака, трава поблескивала капельками росы, от ветра шелестела листва деревьев. Поежившись, я сильнее закуталась в мантию и быстрым шагом направилась в сторону тренировочной площадки. До нее было рукой подать — минут пять ходу от парка с фонтаном регента. Я с ненавистью покосилась в сторону радостного журчания — не хотелось даже думать о том, что напоминало Эригарда.

Уже на подходе стали слышны звуки скрещиваемой стали, вскрики и команды тренера. Каждый день на рассвете студенты факультета боевых искусств собираются тут, как и все желающие, если хочется позаниматься или поглазеть на других. Мы с Сомдейтом обучались на факультете тайных искусств, и ежедневно посещать тренировки было без надобности — для нас они в обязательном порядке шли всего дважды в неделю. Всем известно, что регент который год собирает армию — вроде как для того, чтобы обороняться от тварей, населяющих земли вокруг Ральмона, которых в последнее время стало больше обычного. Таким, как я, были уготовлены особые места — в рядах разведки или сопровождения бойцов. Следопыты, немного маги, знающие все о ядах, метательном оружии и мелкой стали — этакие невидимки, без которых не должен обходиться ни один отряд.