Проклятие Хищника (СИ) - Кофф Натализа. Страница 7

Высокие деревья водоворотом кружились надо мной. А волевое, пусть и недовольное лицо моего мучителя-спасителя нависло сверху.

– Не спи! – словно сквозь вату разобрала я слова Яра.

Из одной лишь вредности перестала сопротивляться. Сон слишком сильно манил меня в свои сети. А Яр был слишком вредным, чтобы сделать так, как он велит.

– Томирис! Томирис! Томирис! – слышала я настойчивый и неприятный хор голосов.

Затхлый запах бил в нос. И я поморщилась. Веки были слишком тяжелыми, чтобы их поднять. А голова все еще нещадно кружилась.

С трудом открыла глаза.

Липкий, густой и неприятный туман окутывал меня точно теплым плащом. Хотелось скинуть его, выпутать руки и вздохнут полной грудью.

Не получалось. Казалось, будто чьи-то неприятные, но сильные руки удерживали меня, давили сверху, заставляли неподвижно лежать на сырой и твердой поверхности.

Повернув голову, поняла, что твердая поверхность – каменная плита. А кровь на ней застыла ровно настолько, чтобы удерживать мои волосы и источать дикий, смердящий запах.

– Боже! – прошептала я, понимая, что кто-то привязал меня к каменной плите, покрытой липкой кровью. И судя по ощущениям, кровь принадлежала не мне.

Паника не позволяла анализировать ситуацию, моим телом овладел дикий страх.

– Томирис! – прошелестел незнакомый голос на ухо.

Я вздрогнула от этого хриплого, старческого шепота. Он внушал лишь отвращение.

– Круг должен прерваться, Несравненная Томирис! – хрипел голос.

Я не видела человека, который шептал странные слова мне на ухо. Но я видела острый изогнутый кинжал, застывший у моего лица. Словно кто-то невидимый держал его, грозя отобрать мою жизнь.

– Разорви круг! – настойчивее и громче шептал голос, а мои руки онемели.

Я не могла пошевелить ими, чтобы перехватить оружие, застывшее в воздухе.

Я не могла дышать. Казалось, будто липкий запах крови забился в ноздри и душил.

Где-то вдалеке раздался вой. С каждым мигом он усиливался. И от его силы вибрировали стены и тот самый камень, на котором я лежала.

Волчий вой перерастал в рычание. Он оглушил и дезориентировал меня. Заставил замолкнуть старческий шепот. Но кинжал никуда не исчез, а лишь плотнее прижался острием к коже на моей шее, надрезая ее.

Я видела, как в тусклом свете свечей появился огромный волк. Его белоснежная шерсть была измазана кровью. Серо-голубые глаза смотрели на меня. А обнаженные клыки грозили верной смертью.

Но я не боялась его. Мне казалось, что именно этот волк не причинит мне вреда.

Волк двигался медленно, не сводя с меня взгляда своих серо-голубых глаз. Мне казалось знакомым это выражение. Словно за звериной личиной скрывался кто-то родной и близкий.

Кинжал сильнее надавил на кожу. Я почувствовала, как тонкая струйка теплой крови потекла по шее. Волк оскалился еще больше, обнажая острые, точно бритва клыки.

– Разомкни круг! – раздался старческий шепот, больше похожий на скрежет старых дверных петель.

Волк оттолкнулся мощными лапами и прыгнул на меня.

Острые когти должны были разорвать меня на куски. Клыки – вгрызться в обнаженное и испачканное кровью горло.

Я безмолвно закричала, подскакивая со своего места.

Яр сидел рядом, не сводя с меня взгляда. Судя по серым стенам, неудобной постели и двери с встроенным зеркалом, мы находились в купе поезда. И словно подтверждая мои догадки, поезд качнулся на повороте.

– Где мы? Как долго я спала? Что со мной случилось? – потребовала я ответов.

Яр не сводил с меня своих хмурых серо-голубых глаз. Я не рассчитывала на его ответ, но мужчина мен удивил.

Дотянулся рукой до пластиковой бутылки с водой, отвинтил крышку, плеснул немного в стакан.

– Несколько часов. Переутомление. Ты уснула, – пожал мужчина плечом и протянул стакан с водой.

– Куда мы едем? – сипло спросила я, садясь удобнее.

Все тело болело так, словно меня били несколько часов подряд. Наверное, Яр меня тащил волоком, отбивая моим телом чечетку по лесной тропинке, пока двигался в строну железной дороги.

Я сделала несколько жадных глотков. И тут же поморщилась от боли. Горло болело так, словно кто-то основательно поскреб его наждачной бумагой.

Инстинктивно накрыла шею рукой. Что-то влажное коснулось пальцев. Отодвинула руку и взглянула на свою ладонь.

– Яяяяр! – испуганно прошептала я, когда поняла, что кровь течет из той самой раны, которую оставил нож из моего сна.

Вот только нож был выдуманным, а кровь и рана – вполне реальными!

– Не шевелись! – хрипло скомандовал оборотень, оказываясь передо мной.

Мужчина крепкими руками зафиксировал мою голову, заставил лечь на постель.

Я поняла, что не могу отвести взгляда от его завораживающих серо-голубых глаз с желтыми вкраплениями. Они гипнотизировали меня. Горячая кровь текла из раны, оставляя некрасивые разводы на моей одежде. Я чувствовала, как рубашка прилипает к телу, миллиметр за миллиметром, алое пятно становится все больше.

– Яромир! – прошептала я, с трудом глотая воздух. Мне казалось, что кровь клокочет в горле. Еще мгновение, и я ею захлебнусь.

– Будет больно, – хрипло предупредил мужчина.

А я не могла произнести даже звука. Мне казалось, что из моего тела вытекает невероятное количество крови. Кровь везде и повсюду. Она расползается по мне, по постели, даже по стенам купе поезда. И каждая капля жгла меня точно раскаленное железо, заставляла извиваться от адской боли.

Яр нетерпеливо отбросил перчатки, одним движением освободился от куртки, рывком стянул рубашку.

Я уже видела его обнаженный торс. Но сейчас мне казалось, что татуировок на его теле стало больше.

Взгляд застыл на мужской груди. Замысловатые буквы словно задвигались. И мне пришлось списать все на шок от сжигавшей мое тело боли.

Крепкие руки, не защищенные грубой кожей перчаток, коснулись меня. Сначала широкие ладони легли на шею, будто зажимали кровоточащую рану.

Боль, еще более сильная, убивающая меня, скрутила мое тело. Хотелось кричать, чтобы хоть как-то избавиться от нее. Но Яр крепко держал меня, не позволяя шевелиться.

Перед глазами появилось мужское плечо, гладкое и теплое. Обжигающее. И я инстинктивно потянулась к нему. Прижалась щекой.

С каждым мгновением становилось легче. Рана по-прежнему горела. Но боль была терпимой.

Однако я все еще не могла пошевелиться. Так и сидела в крепких руках Яра, стараясь заново научиться дышать.

– Хорошо, Томи, сейчас станет легче, – хрипло выдыхал Яр.

Каждое слово он произносил сквозь крепко сцепленные зубы. И я вдруг поняла, что ему так же больно, как и мне.

С трудом отстранившись, увидела, что на обнаженной коже плеча остался отпечаток от моей щеки. Словно ожог.

– Что…? Яр? – прошептала я, с трудом ворочая языком.

– Пройдет. Это пока так. Потом пройдет, – выдохнул он, не разжимая рук, а лишь крепче обнимая меня.

Крови уже не было. Осталось лишь дикое опустошение. И рубец на моей коже, именно в том месте, где ее надрезал изогнутый кинжал из моего сна.

Глава 7

Белесые глаза пугали. И двуликие, встретившиеся на пути ведьмы, сворачивали в стороны, не решаясь преградить ей путь.

Испещренное морщинами лицо указывало на возраст. Но даже сама старуха не знала, сколько веков прошло со дня ее рождения.

Длинный балахон скрывал скрюченную, старческую фигуру. Ведьма шла, не создавая шума. Но ее магическая сила накатывала волнами, распахивая двери перед ней.

Молодой мужчина пристально следил за древней ведьмой, пересекавшей холл его дома. Ему не нравилось то, что приходилось терпеть присутствие старухи на своей территории. Однако, таков был договор, и даже вожак клана Диких не мог его нарушить.

– Велимир, здравствуй! – прокряхтела старуха, остановившись в нескольких метрах от высокой, широкоплечей фигуры оборотня. Ведьма опасалась дикого норова хозяина Двуликих, но у нее была цель, а, стало быть, ей нужен именно этот оборотень для ее достижения.