Гладиатор для неё (СИ) - Разум Алекс. Страница 24

* * *

Германус, со своей группой, сидел в комнате для подготовки перед боем. Вход к ним охраняли четыре преторианца. Они стояли в коридоре. Если кто-то из его бойцов хотел в уборную — один из гвардейцев следовал за таким. Заранее было оговорено, кого можно пускать. Двух надежных подносчиков воды они нашли сами. Еще двоих прислал их приятель в бронзовой маске. Они искали врача. Появился старый грек, сказал, что его к ним направила Атилия. Взяли его.

Договорились, что перед выходом на арену за ними придет сам Бронзолиций, когда наступит время.

Организатором этого боя стал их бывший хозяин. Выяснилось, что его семью взяли в заложники люди императора. Обещали отпустить после выступления. «Торговец мясом», так называли продавцов гладиаторов, пребывал в очень испуганном состоянии. Умолял Германуса и его бойцов победить любой ценой. С ним явно провели «душевную беседу». Это заставило их всех нервничать.

Сидя на деревянных скамьях, они точили оружие. Все молчали. Германус был уверен в каждом своем гладиаторе. Жаль перекупили двух самых опытных. Но и с нынешними уже приходилось выходить на песок арены.

Из всех только он с Дакусом стали рудариями — освобожденными, получившими деревянный меч. Остальным еще предстояло его заслужить. Этим и решил подбодрить товарищей Германус. Предупреждал, насколько бой окажется тяжелым. В группе, выступающей против них, нубийцы — сложные воины. Каждый из них будет вооружен трезубцем и сетью. Противник с таким оружием всегда непредсказуем. Все слушали его сосредоточенно. Ни у кого не было иллюзий на легкую прогулку по арене.

* * *

Они с мужем прибыли, когда бои для разогрева публики уже шли. Шум огромной, многотысячной толпы был слышен чуть ли не на весь город. Луций хотел обратить на себя внимание — у него это получилось. Специальный раб сообщил, когда закончился очередной бой с травлей тигров. Только после этого они выбрались из палантина, и зашли во внутрь. Перед лестницей их встретил офицер преторианец. Он повел их к самой ложе.

Луций попросил его провести их по открытому месту на нужном уровне. Гвардеец усмехнулся, но просьбу выполнил.

Выйдя из темного коридора, Атилия невольно прикрыла глаза от яркого солнечного света.

— Спокойно, дорогая, не нервничай, — муж пытался подбодрить, но выходило это у него не очень, — Помни, что ты дочь семьи патрициев. Сейчас на тебя будут смотреть десятки тысяч глаз.

Когда они появились на открытом ряду, ей показалось, что толпа немного поутихла. Выше и ниже их, сколько было видно — сидели люди, безумное количество народа. Атилия услышала слова и звуки восхищения с ближайших рядов. Некоторые, видимо, ее узнали и приветствовали. Она отвечала коротким кивком в сторону их, но кто там был, не успевала замечать. С самых верхних рядов стали свистеть и улюлюкать. Она заставила себя не обращать на это внимание, и никак не реагировать.

— Проститутки и самые низы Рима сидят на последних рядах, — Луций говорил с ехидством, — Им сюда ни за что не попасть — вот и завидуют. Это для меня как комплимент.

Наконец она увидела ложу — то был большой многоярусный балкон. Часть целого пролета рядов была отделена стенами. Открытой оставалась лишь смотровая сторона на арену.

Они подошли к двери. Тут стояло около десятка преторианцев. По всему этому ряду то тут, то там находились вооруженные гвардейцы. На них были богатые блестящие доспехи и яркие плащи пурпурного цвета.

Преторианцы фактически не были солдатами — они занимались охраной императора, его семьи, а также его собственности. Об этом ей рассказывал отец. Не очень тепло он отзывался об этих военных: ненастоящие, нарисованные, статуэтки. Именно эти слова родителя пришли ей на ум, глядя на них. Обратив внимание, с какой строгостью, они ее рассматривают, Атилия невольно улыбнулась.

В ложу их впустили не сразу. Луция тщательно обыскали. Ее, просто, очень внимательно рассмотрели со всех сторон. Такое действо было, наверно, привычным делом перед допуском к императору. Атилия почувствовала себя несколько уязвленной. Луций же, наоборот — и виду не подал.

Когда они вошли вовнутрь, она увидела там не очень много людей. Первый ряд и вовсе оказался пустым. Им указали места во втором ряду с краю. Поблизости сидел префект города с женой. Немного выше были еще люди. Видать из сенаторских родов — яркая красная окантовка на их белоснежных тогах говорила об этом.

Ряды располагались ступенями вверх, поэтому арена была хорошо видна с каждого. Там внизу бегали люди в пестрых одеждах, и в комическом виде, изображали бои. Оружие у них было не настоящее. Одни убегали, другие их догоняли, все без конца падали, задирая ноги. Зрители смеялись или, не обращая внимания, разговаривали друг с другом. Между рядов бойко продвигались торговцы: кто с закусками, кто с вином или водой. Люди покупали все это и тут же, не вставая со своих мест, ели и пили. По всему было видно, что сейчас перерыв между выступлениями.

Конечно же, она ни разу не видела боев гладиаторов. Если бы император не пригласил Луция вместе с ней, и не увидела бы за всю свою жизнь. Сто лет назад Октавиан Август запретил женщинам сидеть на нижних и средних рядах во время выступления гладиаторов. Разрешалось присутствовать лишь на самых верхних рядах. Так как там, основной массой, присутствовали самые низы Рима — главы семейств совсем перестали пускать своих женщин на подобные представления.

Только ложа самого императора была исключением. Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Еще отдельное место выделили для жриц богини Весты — весталок.

Глава 15

Атилия представила, как увидит Германуса и, как он будет биться. От такого ее бросило в дрожь, и на коже выступили мелкие пупырышки. Ей вдруг ужасно захотелось пить. Она заметила в руках сидевших кубки, и тихонько спросила Луция про виночерпия. Муж без церемоний встал, огляделся, увидел в углу юношу с кувшином. Подозвал его к себе, как делал это дома. Тот быстро приблизился, и вручил им по серебряному кубку, наполнил их светлым вином.

Выяснив, насколько разбавлено вино, Луций недовольно проворчал. Она же, наоборот, вздохнула с облегчением. Все еще с ужасом вспоминала о том своем тяжелом похмелье. Сделала несколько глотков прохладного напитка и немного успокоилась. Решила пока не смотреть на арену. Стала рассматривать зрителей. Ряды уходили вверх очень высоко. Она и представить не могла, как оттуда можно увидеть происходящее внизу. Выяснилось, что там самые активные зрители — больше всего криков исходило из верхних рядов. Они без конца вскакивали с мест, показывали куда-то пальцами, и бурно спорили с соседями о чем-то.

Неожиданно раздался громкий звук военных труб. Все притихли. Глашатай объявил о прибытии императора, прочитав с пергамента все его титулы, достижения и полное имя. Зрители все разом встали. Атилия последовала их примеру. Августейший вошел. Толпа взревела в одобрительном крике и рукоплесканиях.

Она успела только заметить бороду и высокую фигуру мужчины. Он быстро подошел к большому креслу и приблизился к краю ложи. Следом за ним вошли несколько мужчин и женщина. Хвост свиты завершали два здоровенных преторианца с короткими копьями. Они сразу встали за спинкой трона.

Адриан минут пять стоял и махал руками во все стороны амфитеатра, приветствуя своих подданных. Потом сел на высокое кресло, а следом и все стали рассаживаться.

К ней с Луцием подошел раб, и пригласил пересесть по левую сторону рядом с императором. Они оказались в креслах возле супруги правителя — зрелой женщиной со скучающим лицом. Заметив Атилию, она подчеркнуто надменным взглядом осмотрела ее сверху донизу. Фыркнула и, покачав головой, как бы отрицая что-то, демонстративно отвернулась. От такого волна негодования накрыла Атилию, но пересилив себя, она постаралась успокоиться.

Через время Адриан, говоривший до этого с мужчинами на правой стороне, повернулся к ним. Он расплылся в широкой приветливой улыбке. Атилия заметила множество складок, они лучиками образовались по краям его глаз. Ему явно уже за пятьдесят.