Змеиный крест (СИ) - Вилкс Энни. Страница 28

— Никто не должен знать, что я здесь. И ты не говори.

Алана с сомнением кивнула, рассматривая порезы, потом — опухшую ногу.

— Давай тебе хотя бы попробуем шину наложить?

— Ты предлагаешь мне помощь, потому что узнала, откуда я, и тоже боишься черного герцога? — весело спросил ее Даор. Давно его настроение не было таким… легким?

— Конечно, конечно, — в тон ему ответила Алана. — И вчера поэтому предлагала. Он же иначе меня из-под земли достанет! Знаешь, там, где я раньше жила, у меня была знакомая торговка. Так вот она произносила его имя шепотом, разве что за плечо не плевала. Думала, что он, как темный деревенский божок, придет и унесет ее детей в вечную тьму.

— Неужели?

Алана показала на пустые ящики, кучей сваленные в углу клетки рядом со спящими девушками. Мужчина не возражал. Она тихонько сняла один с самого верха и вернулась к нему, стараясь не шуметь. Доски были перехвачены очень крепко, она уперлась в дно ступнями и изо всех сил потянула стенки на себя, но ящик выдержал. Переведя дух, она попробовала еще раз, но снова безуспешно. Алана сдула лезшие в глаза пряди и тут заметила протянутую руку.

— Ты же вроде как пострадал, — с сомнением сказала она.

— Руки целы, — ответил Даор, забирая у нее ящик и легко отрывая доски друг от друга.

«Ничего себе, — подумала Алана. — Ну и силища. Хотя он же из стражников черного герцога, вряд ли он держит у себя слабых». Она аккуратно, как могла невесомо, расположила доски с двух сторон от его голени, стараясь не прикасаться к поврежденной ноге, несколько раз задела штанину и испуганно посмотрела в лицо мужчины, боясь увидеть гримасу боли. Но он все так же улыбался, наблюдая за ее действиями.

— Одну полосу с моей юбки, одну — с твоего… не знаю, как это называется, — скомандовала она, указывая на его многослойную накидку. Он, не протестуя, оторвал кусок от нижнего, самого тонкого, слоя и протянул ей. Алана закрепила шину, постепенно наращивая давление.

— Прости, знаю, сейчас все закончится, — успокаивала она своего пациента, но он молчал. — Вот, теперь лучше. Можно хотя бы не бояться ходить.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил он, когда она закончила. — Помогать незнакомцам тоже нормально для обычных людей? — в его голосе слышалась ирония.

— А кто виноват, что все еще незнакомец? «Не твое дело»? — передразнила она его.

— Не твое, — покачал головой герцог, и Алане почему-то расхотелось смеяться.

— Ладно, ладно. А о Черных землях расскажешь?

— Лучше ты расскажи мне о Зеленых. Ты ведешь себя чрезвычайно уверенно для безымянной служанки именитых.

— Зеленые земли чудесные. Последнее время я часто думаю об этом, — задумчиво отозвалась Алана. — Я была счастлива. И сейчас я понимаю, как избаловала меня судьба.

— Сейчас твоя судьба не кажется легкой, — заметил мужчина иронично. — А ты не производишь впечатление избалованной девчонки.

— Спасибо, — тепло улыбнулась ему Алана. — Но я не о том. Если мы не сравниваем судьбы именитых и безымянных, чего любой адекватный человек, переросший подростковый возраст, делать и не будет, а все-таки смотрим только на судьбы безымянных, моя доля была замечательной. Наш хозяин был по-настоящему хорошим человеком, да и какой бы заносчивой ни казалась нам его жена, она нас даже никогда не била. Мы не были бесправной собственностью, понимаешь? Моя младшая сестра, например, играла с хозяйскими детьми и училась вместе с ними. Меня пускали читать книги в библиотеку мастера Оливера, хотя я была обычной служанкой. Мастер Оливер спрашивал моего мнения о воспитании его сына. Я могла прийти и попросить чего-то — и хозяева шли навстречу. Каждый праздник мы смотрели на слуг хозяев других земель. Они всегда были такими бледными, вышколенными, напряженными, боялись открыть рот или ступить в неправильном направлении. И мы их ужасно жалели, а вечером поднимали кружки за здоровье Голденеров и его семьи.

Спутник Аланы не отвечал, внимательно, как ей показалось, слушая.

— Однажды, — задумчиво продолжила она, — мастер Оливер возмутился, что я ему поклонилась, и сказал, что если слуги будут кланяться, то их не будет уважать его сын. Вот такие были люди. Я уже потом поняла, какой свободной меня сделало его отношение. Не слишком быстро дошло. И только там, где меня не считали за человека. У вас в Черных землях ведь иначе, да? Та торговка с рынка рассказывала, что ее друг бывал в столице черных. Там действительно строгая иерархия, к безымянным относятся как к вещам, продают их и покупают?

— Да. Черные земли сильно отличаются от того, что ты описала, — с легкой улыбкой отозвался мужчина. — Они больше, богаче, на их территории живет немало именитых семей, маркизов и баронов. Каждой знатной семье принадлежит своя территория, с безымянными, работающими на ней. Но все они, и безымянные, и знатные, являются слугами семьи Карион. И мне сложно представить, чтобы наследников герцога учил кто-нибудь вроде тебя.

— Значит, моя жизнь была лучше твоей.

— Не думаю, — мягко ответил мужчина прежде, чем снова углубиться в книгу, прекращая разговор.

31. Алана и Даор

— Мы куда-то свернули, — обеспокоенно растолкала Алану Ишара. — Это не та дорога! Я тут всю жизнь езжу, я ее знаю, видишь, тропинка, а не дорога! — продолжала она громким шепотом.

Алана с трудом приоткрыла глаза и села. Солнце, скрываемое теперь ветвями деревьев, проносилось бликами слева по ходу, справа же виден был только крутой склон, и дальше, за ним, неровный горный лес. Алана отметила, что Ишара ждет чего-то именно от нее, и в который раз подивилась тому, как легко женщина отдала ей роль главной после вчерашней попытки бегства. Теперь как только Ишаре что-то не нравилось или казалось странным, она жаловалась Алане и будто бы ждала от нее действий по исправлению ситуации. Алана пыталась объяснять это тем, что женщина никак не могла поверить в реальность опасности и просто искала какую-то сильную фигуру для опоры рядом, но выходило плохо: ее беспомощность раздражала чем дальше, тем больше.

Тем не менее, Алана попробовала прислониться лбом к прутьям клетки, чтобы посмотреть вперед, и тут же нервно отшатнулась: колеса проходили по самому краю глубокого каменистого оврага. Они ехали и ехали наверх, и чуть позже овраг сменился настоящей пропастью. Теперь разбойники держались перед клеткой и позади нее, растянувшись по тонкой горной тропе. Ишара, не добившись от Аланы ответа, что-то шептала то ли себе, то ли своему сыну, покачивая маленькое худое тельце. Жесткая дорога все не кончалась, клетку подбрасывало на крупном щебне, и Алане то и дело приходилось хвататься за прутья, чтобы не упасть.

Несколько раз Алане показалось, что она слышала рык, и она искала глазами на скалах белые силуэты. О больших снежных ягуарах она только читала, а сейчас не знала, молиться о том, чтобы они напали, или чтобы не заметили людей. И то, и другое было плохо, ведь если бы клетка сорвалась вниз, вряд ли кто-то пережил бы такое падение, но другого шанса избавиться от провожатых Алана не видела. Вот что-то белое мелькнуло между высокими стволами, и Алана испуганно перебралась в центр повозки, чтобы не видеть, нападет животное или уйдет.

Взгляд ее то и дело упирался в спокойно читавшего мужчину, который не поворачивал головы ни в сторону пропасти, ни в сторону рычания. Алана не понимала, почему он так бесстрастен. Ей всегда казалось, что, повстречав угрозу своей жизни, человек всегда будет бояться всего, что хотя бы немного напоминает ему пережитое. Мужчину же присутствие зверей, еще недавно искалечивших его, не волновало. Один раз он встретился с ней глазами и улыбнулся, и от этой улыбки по спине Аланы побежали мурашки.

Ишара начала всхлипывать, дергая девушку за рукав.

— Ишара, — обратилась к ней Алана. — Мне кажется, ты зря беспокоишься. Просто едем иначе, ничего особенного. Скоро устроят привал, можно будет и спросить. Они, конечно, не самые приятные люди, но почему бы им не ответить. Да и потом, им нет смысла не довозить тебя до места, ты же им платишь.