Змеиный крест (СИ) - Вилкс Энни. Страница 36

— Где спит Вестер?

42. Алана

Келлан легко придерживал Алану за плечи на каждом повороте, а девушка все никак не могла набраться храбрости и сказать ему, что ее голова не кружилась и не кружится. Сначала ей было жутко не по себе идти так по территории Приюта, но она быстро поняла, что изредка попадавшиеся на пути послушники не смотрят в ее сторону. Она спросила у наставника, применял ли он чары, и Келлан пожал плечами. Алана подумала, что он не мог этого не сделать, ведь иначе все бы обратили внимание, с кем бок о бок он идет.

«В первый раз, как ты увидела меня, ты решила, что я тщеславен. Теперь думаешь, что я могу стесняться того, что ты идешь рядом? — даже в мысли наставника слышалась ирония, но она не была ни холодной, ни горькой. — Я бы не хотел, чтобы нас увидели другие наставники до того, как мы поговорим с директором Сином, вот и все».

Вряд ли наставник неожиданно стал разговорчивым. Скорее всего, мысленная речь отличалась от обычной и по составу, как отличалась она тоном.

— Я ничего не сказала, — ответила Келлану Алана уже вслух. — Это просто мысли. Вы не объясняете мне ничего. Вы ведете себя как… — она запнулась, но потом все же продолжила: — как старший брат. Вы меня даже не знаете.

«Если ты расскажешь мне, что произошло с тобой вне Приюта, я расскажу тебе, почему знаю тебя довольно хорошо» — Если бы в голосе могли плясать солнечные зайчики, они плясали бы в этой мысли Келлана.

— А вы кому-то расскажете?

«Возможно, будет смысл быть абсолютно честной с директором Сином, даже если не захочешь рассказывать мне, — ответил, чуть помедлив, Келлан. — Но я интересуюсь по другой причине. Я искал тебя и не мог найти. Хочу понять, где я ошибался».

— Не думаю, что вы ошиблись, мастер Келлан, — сказала Алана, и наставник недовольно поглядел на нее. — Наставник Келлан, — поправилась девушка. — Я была вроде как в плену. Когда я переместилась в Серые земли с помощью портала, я попала на территорию поместья семьи…

«Жеана Сифара, — мысленно закончил за нее Келлан. — Я и так знаю, кто отдал тебе портальное окно. И это не карается, можешь не бояться».

— В общем, когда я оказалась в городе, а я тогда не знала, что это Фортц, меня быстро ударили по голове и схватили. Как вы знаете. Юория Карион обещала много заплатить за меня, поэтому меня везли к ней. Но я сбежала по пути.

«Как ты оказалась в Зеленых землях?»

— Нашла портальное окно.

«Нашла?»

Он снова придержал ее плечо на повороте. Алана споткнулась о камень, и, охнув, оперлась на его руку всем весом. Келлан даже не дрогнул, но остановился и внимательно посмотрел ей в глаза. Неожиданная догадка озарила ее.

— Вы задаете мне эти вопросы, чтобы я вспомнила ответы, а вы смогли их прочитать?

Некоторое время Келлан молчал, на Алана уже знала ответ.

— И это часто срабатывает?

«Почти всегда, — мысленный голос Келлана был веселым, и Алана солнечным светом на коже ощутила его хорошее настроение. — Даже те, кто знают об этом, попадаются. И тени потревоженной мысли достаточно».

— То есть вы уже знаете всю мою историю, — протянула Алана, не зная, как к этому относиться.

«Почти. Для меня остаются загадкой ритуал и помощь в нем твоего спутника. И то, как ты… пыталась бежать».

Алана попыталась отвлечься, но, судя по помрачневшему лицу наставника, у нее это не вышло, и ему удалось заполнить пробелы. Она мысленно отругала себя за глупость.

— Это был какой-то серьезный ритуал?

«Я думаю не об этом, — отозвался Келлан. — Ты была в серьезной опасности. Они могли убить тебя, а ты злила их. Глупый ты ребенок!»

Задетая Алана молча зашагала дальше к уже знакомому ей директорскому корпусу, стараясь больше ни о чем не думать. Однако стоило ей прогнать из головы события прошедших дней, куда более насущный вопрос всплыл в ее сознании, и на него никак не удавалось закрыть глаза. Понимая, что наставник слышит в ее мыслях, она решилась задать этот вопрос напрямую:

— Почему вы так добры ко мне? Чего вы хотите?

«Я хочу, чтобы ты была жива, здорова и в порядке, — окутал ее уютной дымкой голос Келлана. — И чтобы ты перестала убегать. От меня», — добавил он, будто засомневавшись.

— Знаете, — начала Алана храбро, рассудив, что терять ей уже нечего. — Будешь убегать, когда твои мысли читают постоянно. Это ведь личное. Кому понравится быть вывернутым наизнанку? Вы хотите, чтобы я была в порядке — тогда прекратите, пожалуйста. Оставьте мне возможность сохранять… контроль над тем, что я говорю вам. Мне неудобно, не по себе, мои мысли, они…

Алана хотела добавить «могут быть и о вас», но прикусила язык. Все равно прочитает. Не было понятно, как ей сохранить лицо: озвучивая то, что она не могла не думать, чтобы показаться храброй, или наоборот, молчать.

«Согласен, — ответил ей Келлан, ловя ее за руку. — С условием, всего одним».

— Каким?

«Когда я спрашиваю тебя, отвечай мне правду».

Это было странное требование. Алана не понимала, зачем наставнику ее честность, но, взвесив все, кивнула. Лишь бы не обманул! Ему ведь ничего не стоило обмануть.

Но что-то и правда поменялось. Алане будто перестал давить на грудь невидимый камень, а в голове стало легко, как после быстрого бега. Она вспомнила это ощущение: так же хорошо ей стало, когда наставник отвернулся во время разговора о Жеане! Неужели и правда не читает ее мыслей больше?

— А вы будете говорить мне правду? — зачем-то спросила она, заслужив еще одну его теплую улыбку.

«Я постараюсь», — ответил наставник, и почему-то Алана была уверена, что ответ этот был честным.

До этого сдерживаемые, мысли о нем обрушились на нее сплошной волной, и в груди будто что-то загорелось.

43. Даор

Даор Карион вернулся в свой родовой замок в плохом настроении. Ничем не выдавая своего мрачного расположения духа, он забрал у почтительно склонившегося Олеара ключ, по привычке вызвал прислугу для уборки и заперся в своем совмещенном с библиотекой кабинете. Когда дверь, наконец, захлопнулась за ним, герцог позволил себе бокал превосходного вина и, наслаждаясь пряным ароматом, погрузился в изучение кровавого камня, гоня прочь иные беспокойные мысли.

Любопытная ментальная система защиты, реализованная его дедом, была чрезвычайно сложно повторима, но Даор твердо намерился разобраться в ней. Он применял разные способы настройки артефактов, но ничего подобного раньше не делал, и это было волнующе.

В основном же своем свойстве камень был почти бесполезен. Уже более шестисот лет черный герцог находился во главе каждой иерархии, которую считал достойной своего внимания. Он сомневался, что камень сработает даже на императоре, который, хоть и был формально выше него по положению, фактически просил у Даора совета почти по каждому государственному делу, а также рассчитывал на черную армию больше, чем на свои разрозненные, хоть и многочисленные войска. Даор предположил, что камень может подчинить разум Сина, которого он считал самым опасным из когда-либо встреченных им существ, однако проверить это, не поддержав развязанную Юорией войну, было непросто.

Через четыре дня намечалось декадное торжество по поводу Дня Нанесения первой руны на угловой камень Приюта. Год за годом его, как правящего герцога, приглашали на празднование, и год за годом Даор игнорировал приглашение, жалея времени на пустую вежливую болтовню и танцы. Однако в этот раз присутствие на вычурном событии было хорошим поводом встретиться с Сином и прояснить этот вопрос. Кроме того, нужно было поправить нарушенный Юорией нейтралитет, для чего племянницу придется оттащить туда за шкирку, как нашкодившего котенка, а затем еще и убедиться, что она не нашла себе приключений с кем-нибудь из других наставников. И самому принести извинения от имени дома.

Извиняться герцог Даор не любил. Он крайне редко считал себя в чем-либо виноватым, соблюдая исключительные правила, которые другие сочли бы моральными, лишь из рациональных побуждений. Таким было, например, данное Лите слово, аукавшееся ему каждый раз, когда он имел дело со вздорной племянницей.