Иллюзия защиты (СИ) - Сурина Лилия. Страница 17

28.

Я лихорадочно стала рыться в сумке, нашла спички и прижала их к груди. Сейчас разведу костерок, веселее станет! Поискала вокруг, что пригодилось бы для костра. Нашла поломанные ящики, сложила, а вот разжечь нечем. Взгляд упал на альбом, я раскрыла его и стала вынимать снимки из держателей. Все равно таскать его тяжело, фотографии оставлю, а сам альбом сожгу. Да и снимков незнакомых было много, чего зря таскать их с собой.

С жалостью отрывала картонные листки, вспоминая, как помогала маме оформлять фотоальбом, разукрашивать его. Снова на память пришла любимая песня мамы, стала тихонько напевать ее, глотая слезы и глядя на робкий огонек.

- Миилааяя! Озера глаз небесно-синие,

А в них печаль необъяснимая,

Они как зеркало душииии!

Получалось так грустно, что хотелось завыть просто. Поднялся ветер, грозя задуть мой маленький скорбный костерок. Снова начал накрапывать дождик, мелкий и колючий, словно коря меня за гордое бегство из уютного гнездышка, жалил мою спину. Я старалась не обращать внимания на него, продолжая сжигать тонкий картон. Оставалась только корочка и обложка. Сняла кожаную обложку, собираясь завернуть в нее фотографии, заметила конверт, приклеенный скотчем с внутренней стороны.

Зачем кто-то спрятал конверт здесь? Может мама приклеила его. Дрожащими руками открыла и заглянула внутрь. Там лежали какие-то снимки. Вытащила их и стала разглядывать в свете огня. Тимоша! Это был он, совсем мальчик, как из моего сна. Красивый, белокурый, с темными бровями и ресницами. Он смеялся, глядя в камеру. На другом снимке мы вместе, я смотрю на него, он на меня, улыбаемся. На третьем вместе с нами еще мальчик, похожий на Тимошу, и девочка чуть младше меня.

Что-то вдруг стало всплывать в памяти, назойливо жужжало в голове. Я перевернула фото – «Тимоша, я, Ярик и Леся» - было написано детским корявым почерком, моим, кажется… И вдруг словно вспышка – я вспомнила, кто эти Ярик и Леся! Это брат и сестренка Тимура! Я вспомнила и надпись на первой фотографии, и, переворачивая ее, уже знала, что я там увижу. «Тимоша, памаги, мне плоха бис тибя».

Я еще не ходила в школу, когда писала это, потому и ошибок столько. Вспомнились истерики, которые я устраивала, просясь к любимому Тимоше, я дралась с мамой и отцом, за то, что они увезли меня от него… и несколько раз падала в обморок от нервного напряжения. Вот тогда родители напугались, что я сойду с ума, и отвели меня к доктору. Что он со мной делал я не помню, да и не понимала тогда, но я забыла и Тимошу, и его брата, и сестренку.

У меня в голове яркими вспышками стали появляться воспоминания, вспомнила я и прощание с Тимошей на перроне. Он присел на корточки передо мной держа за руки, сказал – «не плачь малышка, я вырасту и найду тебя, обещаю!» И я поверила ему… Он вырос и нашел меня, приручил и заставил меня полюбить… И вот сижу я тут под дождем, вымокнув до нитки, не имея в своей жизни ничего, кроме… да ничего не имею, одни воспоминания остались… Но ничего, я сейчас соберусь с духом, скоро светать будет, дойду до магазина и куплю сухую одежду. А потом поеду за своим конем, за Султанчиком.

Костер давно догорел, дождь прекратился, но тучи так заволокли небо, что солнце не могло пробиться сквозь них, и вместо яркого летнего рассвета получились неясные сумерки. У меня зуб на зуб не попадал, я сидела, согнувшись, прижимая окоченевшими руками фотографии к груди. Уже не хотелось никуда идти, даже с места сдвинуться не хотелось.

Снова стал сыпать дождь. Я чувствовала, как по моей спине стекают холодные мелкие струйки, будто там ползали скользкие мерзкие черви… а Тимоши нет, не приходит спасать меня… я подняла голову и отыскала глазами окно в его квартире. В кухне горел свет! Он вернулся, и стоя у окна разговаривал с кем-то по мобильнику, размахивая руками. Злился, наверное, на меня, испортила ему ночь, отдохнуть не дала.

Договорив, Тимур убрал телефон в карман, уперся руками в подоконник, и вдруг посмотрел прямо на меня… ну мне так показалось, я вздрогнула даже. Я сидела, не шевелясь, боясь, что он меня увидел. Но шли минуты, а Тимоша стоял, прижавшись лбом к оконному стеклу, потом отошел, растворился в пространстве…

29.

Просидев еще с полчаса, я собрала свои нехитрые пожитки и выбравшись из моего убежища побрела в сторону магазинов. Табло на фасаде местного супермаркета показывало только семь утра, а торговля начиналась в девять. Тогда я нашла подъезд без домофона и зашла погреться. Время тянулось невыносимо долго, из квартир стали выходить люди, торопясь по своим делам. Они недружелюбно поглядывали в мою сторону, ладно хоть молча проходили мимо. Немного согрелась, хоть зубы не клацали.

Все тело болело, будто меня избили, одежда противно липла к телу, но я решила не раскисать. Не до того мне! В окно подъезда увидела, что магазины стали открываться, и я поспешила приобрести сухую одежду. Через полчаса я расплатилась и сложила влажное тряпье в пакет, а потом засунула все в купленный тут же рюкзачок, потом постираю и просушу. Где-нибудь.

Приобрела и дешевенький мобильник, теперь хоть будет где время посмотреть, звонить-то особо некому. Еще купила теплый свитерок и серо-белую ветровку. Собрала волосы в конский хвост и надела бейсболку. Все, я больше не хочу прятаться, буду смотреть всем невзгодам в лицо! Как хорошо в сухой одежде! Сейчас поеду, заберу Султанчика, и к Зябликовым. Спать буду сутки прямо. Устала…

Я наняла такси, и уже в 10:00 стояла у ворот моего бывшего дома, стараясь не думать ни о чем. Иначе передумаю… страшно… Особенно как подумаю, что и Тимур там… Глубоко вдохнув, нажала на звонок.

- Слушаю! – раздался сердитый голос из динамика.

- Я это… к Сироткину, к банкиру… -  назвать его хозяином язык не поворачивался.

- Назначено?

- Э-ээ, нет, я без приглашения… доложите, пожалуйста, я очень прошу, мне очень-очень нужно! – взмолилась я, боясь, что получу отказ.

- Как доложить?

- Я Ева, Шатилова.

- Ждите.

Голос пропал, а я осталась ждать, переминаясь с ноги на ногу. В душе кошки скребли от нехорошего предчувствия. Ворота задрожали и распахнулась железная калитка. За воротами стояли два охранника в форме похожей на военную.

- Велено проводить! – гаркнул один и пропустил меня вперед, а сам двинулся следом.

Другой остался у ворот, сел на лавочку возле маленького домика, которого не было здесь еще три дня назад. Быстро же новый хозяин навел свои порядки! Сам сидел на террасе, кушал виноград, стоявший в вазе на столике. Вокруг него аж целых четыре охранника, Тимур в их числе. Мельком глянула на него. Он хмурился, выглядел очень злым, мне снова стало страшно. А еще подумалось, зачем банкиру столько охраны, кого он так боится? Смешно даже.

- Ну, Ева! С чем пожаловала? – спросил человек, сидящий в кресле. Если не знать кто он и как поступил с моей семьей, то он даже симпатичный, хоть и полноват немного. Светлые волосы красиво подстрижены, глаза темные издалека, при близком рассмотрении оказались синими. Добродушная улыбка. Но ей нельзя верить!

- Я за своим конем пришла! Султан мой, я его вырастила. И документы у меня на него были, только вы сожгли все… все мои вещи сожгли. Так нечестно.

- Здесь нет твоего ничего. Ты правильно сказала – я сжег весь мусор, все чужое. Я давал неделю, нужно было забирать свои вещи. Теперь здесь все только мое.

- Вы не понимаете… ладно, обойдусь без вещей… но Султан мне как друг, как брат… он все, что осталось мне от родителей. Отдайте, я прошу вас… - я не могла найти слов, чтобы убедить Сироткина в своей правоте. Вдруг грянул гром и с неба полились потоки воды, враз вымокла! Да-а, недолго я побыла сухой, подумалось мне с тоской. Еще Тимур сверлит взглядом, прямо мурашки по телу…

- Ну, Ева! Я не виноват, что твой отец оказался слабаком и не смог обеспечить свою дочь. Вот я бы обеспечил тебя. И с какой стати я должен дарить тебе породистого скакуна, он денег стоит. Раз ты не можешь доказать, что Султан твой, раз документов нет, то… - банкир развел руками и противно оскалился. Меня просто передернуло от омерзения.