Недотрога (СИ) - Невинная Яна. Страница 10

Глаза округлились, Илона выглядела обиженной и ошеломленной, совершенно сбитой с толку. Но самое интересное, что я не желал ей ничего объяснять, было всё равно, если заподозрит в измене. Испытывал лишь досаду, что она помешала нам с Таей, и злость на последнюю, что сбежала. Без спросу. Без моего разрешения. Сделала по-своему. А я не могу сейчас догнать ее и поймать за руку, вернуть обратно.

Это дурацкое затмевающее всё чувство, что не хочу ее отпускать и постоянно держать рядом, — оно до одури бесило. Я не должен испытывать ничего подобного — не к ней, не к подстилке отца, не к продажной дряни. Ненависть стянула все внутренности узлом, и я сжал кулаки, смотря на что-то кричащую Илону невидящим взглядом.

Глава 7

— … какую-то бабу в нашу квартиру! Ты совсем сбрендил? Кто она такая?

Вылетев из ванной, Илона бросилась к окну, выходящему во двор, чтобы высмотреть Таю, я поспешил следом, потому что тоже хотел узнать, куда ушла эта полоумная. Но мы ничего не увидели.

— Послушай, — проговорил я спокойно, падая на стул и потирая небритый подбородок ладонью. Внезапно навалилась усталость, напряжение начало уходить из оцепеневшего тела. — Банальная фраза, но скажу как есть: это не то, что ты думаешь. Если я захочу изменить, ты даже не узнаешь. А та девушка, что была у меня, она мне никто. Подчиненная из клуба.

— Подчиненная в пять утра? Еще и застолье! С вином! — взвизгнула Илона, обхватывая острые локти худыми руками, и я вдруг обратил внимание, какая она изможденная, тощая. Ни груди, ни округлых форм, резкие скулы и тонкие ноги-палочки. Короткая юбчонка едва держится на выпирающих костях бедер, а живот аж впал, как будто она пленная концлагеря. Когда-то мне казалось это вполне нормальным, не замечал болезненной худобы, а сейчас задумался о том, сможет ли она родить мне ребенка…

— Не придумывай лишнего. Лучше скажи, ты вообще ела сегодня?

— Что за вопросы?

— Я хочу, чтобы моя будущая жена не становилась заложницей навязанных стандартов красоты.

— Же… жена?! Ты о чем, Суворов?! — пораженно прошептала Илона, сразу же позабыв о предмете нашего спора, и осторожно присела на краешек стула, заглянула мне в глаза и горько усмехнулась: — Не такого я ждала предложения, да и не думала о браке, честно говоря. Меня… как бы… всё и сейчас устраивает. Зачем нам сложности?

— Сложности? Ты так это называешь?

— Пойми, Макс, я еще слишком молода, карьера в разгаре. Мне и в голову не приходило, что ты о чем-то подобном думаешь. С чего ты вдруг решил жениться? Это очень неожиданно… Да и ты, наверное, о детях мечтаешь, а я не готова, понимаешь?

Она начала растерянно ковыряться в салате, тщательно прожевала несколько кусочков, запила вином и, поцеловав меня в щеку, ушла-таки в ванную. Проблеваться, как водится. Долбаные модели, даже поесть нормально не могут.

А я сидел и смотрел во тьму за окном, куда рвалась душа, куда ушла Тая, и думал, где я ошибся в жизни, и почему женщина, с которой живу, не хочет замуж, не хочет детей, а та, кого должен ненавидеть, вызывает такую бурю чувств. Хаос какой-то, самый настоящий.

Хаос. Вот во что превратилась моя жизнь в последние несколько недель. И это при том, что всегда старался придерживаться порядка. Незыблемого, ничем не нарушаемого. Так повелось с детства, так меня воспитывал отец. И я, поначалу сопротивляющийся, как обычный пубертатный подросток, диктату главы семьи, в итоге усвоил втираемые мне догмы. Мне и моему старшему брату, который, надо сказать, относился к давлению на себя более благосклонно. Разные мы с ним были.

Он покладистый, вдумчивый и спокойный, я же отличался резкостью принятия решений, склонностью бунтовать и идти наперекор, а ещё авантюризмом на грани злостного хулиганства. Эти свойства личности я не сам так обозначил. В детской комнате полиции их доводили до сведения моих обеспокоенных родителей. Психологи доводили, к которым меня таскали.

Но пытаться найти корни моего асоциального поведения в семейной обстановке не заканчивались ничем. Ибо семья-то была идеальная, достойная, приличная.

А я… Ну что поделать, такой вот бракованный родился. Паршивая отца. В семье не без урода. Не знаю уж, что помогло, как я не оказался на нарах и как не разругался с предками в пух и прах, только, добавив им изрядную долю седых волос, резко повзрослел и обнаружил область, в которой можно с пользой применять мои способности. Отсутствие страха перед риском позволило затевать различные спорные предприятия и успешно воплощать задумки в реальность.

Отец на первых порах даже поддерживал — морально и финансово, явно довольный тем, что его сын не пошел-таки по кривой дорожке, а занялся бизнесом, не впутался в криминал и не сел загремел в тюрьму. Хоть направление этого бизнеса отец находил несерьезным, рискованным и не имеющим никаких перспектив. Отец любил стабильность и нашел для себя весьма подходящую нишу — рынок недвижимости.

Что до меня, то данная отрасль казалась скучной и однообразной, не то что клубы, музыкальные лейблы, модельные агентства, фотостудии… Движуха, активные знакомства, постоянный драйв. Не без нервов, не буду врать. Но я истинно наслаждался, когда варился во всем этом. Даже когда возвращался в свой холостяцкий лофт выжатый как лимон, когда доводили до трясучки какие-нибудь борзые типы или надоедали смазливые модельки. Даже тогда я не жалел, что сделал такой выбор.

Мне нравилась моя жизнь, но вот чего-то не хватало. Того, что и словами-то толком не обозначить, какая-то смутная потребность в близком человеке рядом, который поддержит, подскажет, который и в горе и радости, и так, чтобы на всю жизнь. Не близкий друг, а именно нужная, та самая единственная женщина.

Но это не Илона, вовсе не она. Тем более что сама не хочет замуж. А у меня на ее категорическое «нет» никаких эмоций, просто пустота — и ее ничем не заполнить.

И вот я встречаю девушку, из-за которой сердце бьется чаще и которую хочу до дрожи в теле, хочу до зуда в руках сжать в своих объятиях и целовать, пока не задохнусь. И в то же время мечтаю унизить и оскорбить, довести до ручки и заставить мучиться. И от этих контрастных эмоций болтает, как на американских горках, несет куда-то в неизвестном направлении…

Мне нужен контроль и четкий план. Мне нужно держать себя в руках и не сдвигаться с намеченного маршрута. Поэтому вместо того, чтобы броситься искать Таю, я встаю и расстегиваю рубашку, стаскиваю с себя брюки и иду в душ, где плещется моя девушка. Там молча прижимаю ее к стене лицом, привычно хватаюсь за бедра и начинаю вбиваться в поначалу сухое влагалище, поражаясь безэмоциональности и техничности процесса, то и дело спрашивая себя — сука, прямо во время секса веду мысленный монолог, — а может ли быть иначе?

И понимаю, что больше всего на свете хочу это проверить с Таей… И от горького осознания собственной повернутости даже не могу кончить, выхожу из Илоны и оправдываюсь усталостью.

Ей кажется, фиолетово. Мне — тем более.

А потом иду спать, надеясь, что наваждение вскоре пройдет и жизнь потечет привычным чередом. Засыпаю с мыслями о том, что надо прийти в себя.

Вот только сразу после пробуждения хватаюсь за телефон, чтобы набрать номер Таи…

Настоящее

Вид привычной обстановки, брошенной в обыденной спешке, когда мы с мамой отправлялись на работу и консерваторию, вызвал непрошеные слезы. Всё лежало точно так, как мы и оставили. Только кто-то убрал скоропортящиеся продукты, выбросил мусор и даже, о чудо, пока мы тут не жили, кормил наших несчастных покинутых рыбок. Но воду в аквариуме пора было менять, а я и этого не умела, только могла определить по внешнему виду, что пора приниматься за очистку. Простите, милые рыбки, но сейчас не до вас. Благодарите Суворовых за всё хорошее…

Увидев, что я застыла возле аквариума, вышеупомянутая персона покашливанием напомнила о себе и о том, что нужно торопиться. Метнув на него убийственный взгляд, я начала собираться. Максим разрешил мне взять несколько необходимых вещей, косметику, книги, в общем, всё, что захочу, и я от восторга чуть не станцевала на месте. Радость портили только усиливающиеся симптомы болезни. Я пыталась вспомнить, как меня лечила мама, и не знала, что именно выбрать из того вороха лекарств, что принес Суворов.