Недотрога (СИ) - Невинная Яна. Страница 19

Никак не ожидала, что компания маленького ребенка может доставить такое удовольствие. Настя непрерывно болтала, перескакивая с темы на тему, рассказывала про свои игрушки, сколько у нее кукол и как их зовут, какие у них одежки, во что она любит играть и какого питомца она вырастила в своем телефоне. Я узнала про все мультики, посмотренные ею за последнее время, и также про страны, которые она посетила вместе с родителями. Естественно, речь зашла и о маленьком брате, который живет в животе у мамы и скоро родится, а сейчас толкается и доставляет тем самым неописуемое восхищение.

Всё что угодно могло привести эту девочку в восторг, ее жизнелюбие заражало. Не избалованная и не капризная, милая и добрая. Я с тоской думала, что не отказалась бы сойтись поближе со всем семейством Саранских, но, естественно, понимала, что это невозможно.

Потому что моя «связь» с Николаем Дмитриевичем могла раскрыться в любую минуту, как только Суворов решит приоткрыть завесу тайны перед своими друзьями. Не знаю, если честно, почему он этого до сих пор не сделал и представляет меня работницей клуба. Ведь если кто-то узнает, мне не перепадет ничего, кроме презрения.

Меня постоянно занимал вопрос, почему Макс так хорошо ко мне относится. По крайней мере, я не замечала, чтобы он вспоминал о моей мнимой связи с отцом, чтобы делал какие-то грязные намеки. Неужели смирился с тем, что у отца молодая любовница? Не получалось связать тот образ, который я узнала в больнице, когда он тряс меня за плечи и обдавал волнами ненависти, называя продажной шлюхой, с нынешним. Как же всё так переменилось и нет ли тут подвоха? Возможно, он на первое место ставит профессиональный подход… Я теперь его подчиненная, работница его клуба, и, наверное, для Макса это имеет первостепенное значение.

Может, и так. Интуиция вроде бы и трепыхалась внутри меня и подсказывала что-то, побуждала не быть такой доверчивой, но всё затмевало удовольствие от общения с Максом и его окружением.

Особенно с Максом. Каждая минута без него почему-то казалась пустой, неполноценной, как будто он придавал особые краски любому занятию, даже самому простому. Не понимаю, каким образом он вдруг приобрел для меня такую важность и значительность, но так и было. Хотелось его впечатлять, даже в мелочах.

Несколько часов в обществе девочки пролетели незаметно. Как-то так получилось, что и речи не шло о моем отъезде домой. Собственно, и не хотелось уезжать, тем более я предусмотрительно прихватила скрипку и то самое черно-белое платье из шелковых полосок, которое намеревалась надеть на выступление. Пока мы играли с Настей, Максим работал в своем кабинете за закрытой дверью. Я не знала, чем он занимается, но слышала отрывистые разговоры по телефону, скорее всего, делового характера. По крайней мере, мурлыканья не было, и я надеялась, что на сегодня он забыл о своей любовнице.

Мной владело странное ликование, потому что он не ее позвал помочь с крестницей, а меня. Умение готовить победило красоту и сексуальность. Опустим тот факт, что Макс заблуждался по поводу моих кулинарных способностей. Обязательно научусь мудреным сложным рецептам, если это так важно для него. Наверное, это не настолько сложно, как играть на скрипке. Тысячи женщин с легкостью ежедневно радуют свою семью вкусными блюдами, но лишь единицы талантливы в музыке.

Оставалось решить вопрос, как мне улучить пару часов на генеральную репетицию, нужно было отработать некоторые места. Но и тут я нашлась — просто достала при Насте скрипку, и она, конечно же, пришла в восторг и с еще большим восхищением посмотрела на меня. С инструментом в руках я показалась ей, наверное, инопланетянкой. Вряд ли кто-то в ее окружении занимался чем-то подобным. Девочка завороженно уставилась на меня, просидев почти час не шевелясь.

Иногда к нам в комнату заглядывал Суворов, одобрительно кивая головой. Потом он отъехал по срочному делу минут на сорок. В следующий раз, когда он заглянул, уже был в вечернем костюме, я же попросила Настю помочь мне облачиться в нарядное платье.

— А что с Настей? — поинтересовалась я у Суворова, не в состоянии оторвать взгляда от него в черном строгом костюме в сочетании с кипенно-белой рубашкой. Он был отчаянно неотразим и своим видом прямо-таки гипнотизировал меня.

— Ее заберет бабушка. Приехала, чтобы поддержать дочку и помочь с младенцем, — пояснил Макс и отвел Настю вниз, где поджидала мама Алины. Перед уходом малышка взяла с меня обещание, что мы обязательно встретимся. И заставила Суворова поклясться, что красивая Рапунцель будет всегда, когда она его навещает, потому что без тети у него совсем скучно, а если тетю не позовут, то она не придет в гости. Суворов улыбнулся непосредственности ребенка и клятвенно заверил, что я всегда буду в его доме.

При этом посмотрел на меня со странным выражением на лице. Я до сих пор не научилась читать его взгляды, да и как возможно так быстро узнать кого-то? Он оставался для меня закрытой книгой, таинственной и манящей.

Наконец ребенок уехал, и в квартире сразу стало тихо. Суворов посмотрел в мою сторону с благодарностью.

— Спасибо, что занялась Настей, ты меня очень выручила. Я ее обожаю, но реально не хватает времени и терпения с ней играть. Вот если бы она была мальчишкой — другое дело, — усмехнулся он, помогая мне надеть верхнюю одежду и сапоги.

— Ничего, — пролепетала я, снова застигнутая врасплох обходительностью Макса и своим желанием потрогать шелковистые на вид волосы в его идеальной прическе. И не только волосы… — Да мне особенно и нечего было делать, — пожала я плечами, — сегодня же воскресенье. Я планировала репетировать номер, и всё. Ничего, что я надела это платье?

Немного уязвленная отсутствием реакции Макса на свой наряд, я сама повернула разговор в эту сторону.

— Ты не сказал, в чем я буду выступать, и я подумала… Или мне дадут костюм перед номером?

— Не беспокойся, тебе не придется об этом думать. Платье, кстати, очень тебе идет, — тепло улыбнулся он и замер с пальто в руках, оглядывая меня с ног до головы. Покраснев от комплимента, я потупила взор. Жаль, что пришлось выпрашивать похвалу. Я ожидала куда более откровенной мужской реакции. «Сколько можно уже чего-то ждать?» — рассердилась я на саму себя и быстро сунула руки в рукава пальто. Суворов натянул его на меня и повернул лицом к себе, неожиданно подцепляя подбородок пальцами и вынуждая тем самым смотреть ему в лицо.

Оно было так близко, что я могла рассмотреть мельчайшие морщинки, длинные ресницы, красивый изгиб губ, темные крапинки в радужке голубых глаз, и я почувствовала странное всеохватывающее напряжение, зазвеневшее между нами, и сильную тягу — желание придвинуться ближе и ощутить тепло его губ, нежность касаний, дать выход мучившему меня томлению. Внутри вспыхнул огонь, и я неосознанно прикрыла глаза, но всё равно чувствовала, как опаляющий взгляд Макса скользит по мне, а его палец нежно поглаживает кожу, заставляя меня трепетать и ждать, ждать…

— Давай уже поедем, — неожиданно грубо бросил Макс и отпустил меня. Пошатнувшись на ватных ногах, я с трудом приходила в себя, не в силах стряхнуть наваждение. Что это было? Он хотел поцеловать меня, но остановился? Почему? Что его оттолкнуло? Неужели снова вспомнил о том, кто мы друг другу?..

На душе стало горько — ведь ничего не изменилось, и мы остались прежними.

Всеми силами стараясь скрыть разочарование, я потащилась вниз вслед за Суворовым, а потом мы уселись в автомобиль. На часах было уже девять вечера. Мы спешили на открытие клуба «Инферно».

Глава 13

Тишина в салоне авто была такой гнетущей, что я физически не могла ее выносить, и поэтому спросила первое, что пришло в голову:

— Во сколько официальное открытие?

— В двадцать три ноль-ноль, но все приедут, скорее всего, ближе к полуночи.

— А когда начнется мое выступление?

— Я думаю, что часа в два, не раньше. Альбертик тебе всё расскажет.