Король Теней (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик. Страница 5

— Похвально, — сказал Мэтью. В каюте не улавливалось и намека на козлиный дух, так что все и вправду вычистили и сделали по-своему стильным, на морской манер. Он сомневался, что увидит нечто подобное на судне «Эссекский Тритон», когда послезавтра утром отправится в Венецию. На этом корабле Профессор Фэлл, путешествующий под именем Джона Лампри [6], будет спать в «особой каюте», в то время как ему — Мэтью Споттлу, — Хадсону Грейтхаузу и четырем людям Фэлла: Хью Гинесси, Элиасу Кирби, Аарону Сандерсону и Роуэну Доузу будут предоставлены гамаки в нижнем трюме.

— Я бы предпочла есть вместе с другими пассажирами, — сказала Берри. — Путешествие предстоит долгое. Следует быть общительной.

Мэтью подумал, что, если некий торговец украшениями снова будет навязчив, удача отвернется от него настолько, что он пожалеет о решении пересекать Атлантику на «Леди Барбаре», а не на собственном плоту.

— Очень хорошо! — сказал капитан. — Мне нравится этот настрой. Напоминает мне мою дочь, благослови Господь ее душу. — Что-то печальное промелькнуло на его суровом лице. — Ее больше нет на этой земле, но для меня она всегда здесь. — Он приложил руку к сердцу. В следующую секунду он вернулся к своему прежнему амплуа и снова гордился работой, проделанной для удобства леди. — Еще у вас есть фонарь, — он указал на фонарь на небольшой полке рядом с кроватью, — запас фитилей и собственная трутница. Я его пока не поджигал, чтобы ненароком не спалить корабль. Если сами не справитесь, я попрошу кого-нибудь зажечь вам фонарь.

— Я справлюсь с трутницей, — сказала Берри, — но спасибо за предложение.

— Ночной горшок под кроватью, — продолжил капитан. — Так что вам не придется ни с кем делиться. Я попрошу кого-нибудь убирать его для вас каждый день. Вам понадобятся оба этих сундука?

— Нет, только тот, с синими кожаными ручками.

— Хорошо, мэм. Я прикажу перенести его из трюма после того, как мы отчалим. Береговой колокол прозвонит примерно через час, — обратился капитан к Мэтью. — Я пока оставлю вас наедине. — Он небрежно отсалютовал Мэтью и удалился, предусмотрительно притворив за собой дверь.

— Почти как дома, — сказала Берри, когда Стоунмен ушел, и села на кровать со смиренным вздохом. Ее глаза снова заблестели от слез. — Я ведь все равно не смогу убедить тебя поехать со мной? Не отвечай, я знаю, что все напрасно.

— Это все равно важно для меня. — Мэтью сел рядом с ней и взял ее за руку. — У нас есть час, и я хочу использовать каждую его секунду.

Мэтью знал, чего хочет и, возможно, Берри хотела того же, но правила приличия не позволяли им заняться этим в таких обстоятельствах. Поэтому Мэтью встал, запер дверь на задвижку и в течение следующего часа они лежали вместе на кровати, словно слившись воедино, пока не прозвонил пронзительный береговой колокол, означавший неминуемое прощание. Они самозабвенно целовались, пока не закончился звон, затем Берри вышла с Мэтью на палубу, где лоцманы готовили канаты для отхода судна от причала, а несколько других пассажиров — за исключением одного — стояли и махали на прощание своим провожающим.

На востоке показались первые лучи восходящего солнца. Мэтью стоял, обняв свою будущую невесту, а она обнимала его. Под легкий шепот свежего утреннего ветерка он сказал:

— Я скоро вернусь домой.

Обещаю, — хотел добавить он, но не был уверен настолько, чтобы произнести это вслух.

— Я хочу, чтобы ты был осторожен, — сказала она, положив голову ему на плечо. — Этот человек… он подвергает тебя такой опасности, что мне невыносимо думать об этом.

— Так не думай. Просто поверь, что все получится. Знаешь, Хадсон раньше тоже подвергал меня опасности. И, как видишь, я все еще здесь.

— Ты ведь понимаешь, о чем я говорю! — Берри посмотрела ему в глаза и подарила ему то, что он так надеялся увидеть: легкую, задумчивую, но искреннюю улыбку. — Хотела бы я уметь колдовать. Была бы ведьмой, превратила бы его в жабу.

— Я уверен, что многие женщины говорили о Хадсоне то же самое.

— Вам пора, сэр. Нужно убирать трап. — Это был капитан Стоунмен. Он уловил, какими чувствами был наполнен этот момент, и кивнул. — Не волнуйтесь, я позабочусь о том, чтобы леди насладилась безопасным спокойным путешествием.

— Спасибо вам, — ответил Мэтью, но, зная Берри, он сомневался, что любое путешествие, которое она совершит в жизни — с ним или без него — может пройти без происшествий. Стоило подумать об этом, как он заметил Роуди Реджи в свежем костюме, пальто и треуголке, крадущегося по палубе.

— Я буду обращаться с ней так, как обращался бы с собственной дочерью, — сказал капитан, заметив, как Мэтью смотрит на торговца украшениями. — Все будет в порядке.

— Еще раз благодарю. — Мэтью направился к трапу, не желая выпускать руку Берри. — Я говорю «прощай» на время, — сказал он ей. Слезы обожгли ему глаза, Берри и сама готова была вновь расплакаться. Мэтью чувствовал, что он всего в шаге от того, чтобы бросить Профессора Фэлла и вернуться в каюту, но… нет, сделка была заключена, и ее условия должно было соблюсти.

Мэтью поцеловал Берри, она прошептала ему на ухо слова прощания, и они эхом отдались у него в голове. Под их печальный шепот он спустился по трапу и еще долго стоял, наблюдая, как отплывает корабль, увеличивая расстояние между ним и его любимой женщиной.

Веревки были сброшены. Вновь зазвенели колокола. «Леди Барбара», горя ярко-синими фонарями, заскрипела, когда тросы баркасов натянулись на носу. В следующий миг корабль двинулся прочь от причала. Вода встретила его ликующим всплеском, словно готовя его к долгой прогулке. Выйдя в реку, судно опустило паруса и расцвело, словно белая роза на фоне пурпурного рассвета. К морю вел извилистый путь по Темзе. Мэтью был полон решимости смотреть кораблю вслед, пока тот не пропадет из виду, и еще долго стоял, наблюдая фигуру с медно-рыжими волосами, машущую ему на прощание.

Сейчас нужно было расстаться. Но Мэтью лелеял свое обещание и собирался сделать все возможное, чтобы исполнить его.

Наконец он пошел обратно по пристани в компании родственников и друзей других пассажиров, а также в компании ныне молчаливых барабанщиков, скрипачей и танцоров, которые теперь искали себе другую сцену. Некоторое время спустя он натолкнулся на своего личного балагура, сидевшего на груде ящиков.

— Я думал, ты пришел в себя и решил пнуть нашего босса под зад.

— Нет, я, пожалуй, сыграю в нашей пьесе.

— С Берри все хорошо?

— В достаточной мере.

— Полагаю, настолько, насколько позволяет ситуация?

— Да.

Хадсон встал. Сейчас этот крупный мужчина казался еще крупнее в своем новом пальто из черной медвежьей шкуры и новой черной треуголке, отделанной красной лентой.

— А ты как? В порядке?

— Настолько, насколько позволяет ситуация.

— Похоже, тебе нужен завтрак, достойный короля. Я сам умираю с голоду. Как насчет того, чтобы пойти и потратить столько денег Фэлла, сколько сможем?

— Я за.

Двое мужчин пошли прочь от доков навстречу холодному ветру. Город уже превратился в оживленный улей, по которому разъезжали экипажи и повозки, на улицу высыпали снующие туда-сюда пешеходы, из высоких труб поднимался дым. Сердце Лондона билось в своем привычном ритме: тум… тум… тум… Его пульс не был слышен, но ощущался под кожей.

— Единственное, о чем я жалею, — нахмурившись, сказал Мэтью, когда они направились к таверне, которую искал Хадсон, — это то, что я не выполнил своего обещания спасти мадам Кандольери, Ди Петри и Розабеллу из деревни. Если б я мог, я бы вывел оттуда всех. Но… я не смог, и мне придется с этим жить. Одному Богу известно, удастся ли им выбраться оттуда.

— Хм… Ну, может быть, не одному Богу.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что… Бог иногда движется очень таинственными путями. О, вот и «Золотая звезда»! Кирби говорит, что здесь самые красивые подавальщицы и лучший завтрак в районе Холборн. Так что я буду флиртовать, как сам дьявол, и есть, пока не лопнет желудок, потому что, насколько я знаю, на «Эссекском тритоне» красивых девушек нет, а еда там противная, как кожа с гвоздями. Ну же, идем!