Король Теней (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик. Страница 90

— Инспекция! — объявил Рубен, показывая свою зеленую карточку, предоставленную для этой цели. Его призыв к проверке был поддержан несколькими другими наблюдателями, включая Мейзела.

Мак и его отец спустились по ступенькам в яму, получив право первого осмотра, чтобы поближе взглянуть на Мисти Морн, пока конюх держал кобылу за поводья. Инспекция включала в себя осмотр зубов, копыт, глаз, мышечного тонуса и состояния шерсти на наличие каких-либо видимых шрамов или следов травм. Любой аукцион такого рода включал в себя определенный риск, потому что общее состояние и внешний вид животного могли обманчиво говорить о его темпераменте. Обычно покупка и продажа лошадей с большим статусом и достижениями производились по предварительной записи в частных конюшнях. Это могло занять значительное время, так как в процессе было задействовано много профессионалов.

— Мы будем торговаться, — сказал Рубен, когда они с сыном вернулись на свои места, но после того, как посыпался шквал других предложений, Рубен остановился на отметке в десять фунтов, а Мисти Морн ушла за четырнадцать фунтов к Клейтону Роулзу из Сильверстоунских конюшен.

— Их будет еще много, — заявил Рубен, и животных действительно было много.

Возмущенный и приглушенный крик лошади возвестил прибытие с внешнего двора, что заставило всех присутствующих выпрямиться. Двое мужчин втащили в яму за веревки дико брыкающееся и бьющееся животное темно-коричневого цвета с рыжей гривой и хвостом. На коне был намордник, что не помешало ему ткнуться своей широкой головой в дрессировщиков с явным намерением причинить вред. Глаза сверкали багровой яростью, и, хотя животное было костлявым, с сильным недовесом, его сила все же сбила людей с ног, когда он встал на дыбы.

— О, Боже мой! — воскликнул Рубен, ошеломленный так же, как и все остальные. — Это Немезида! Самец, который убил Арчи Куэйла в прошлом году в Парментере. Я думал, что это животное усыпили!

Очевидно, нет, потому что этот зверь был жив и полон сил, и его яростные маневры заставили двух мужчин столкнуться друг с другом и чуть не потерять равновесие, хотя, как заметил Мак, конюхи ни в коем случае не были легковесными тупицами.

— Джентльмены, джентльмены! — закричал Кодлкатт, перекрикивая визг лошади. — Успокойтесь, пожалуйста! — Он видел, как те, кто сидел на нижних скамьях, поднялись выше, чтобы держаться от Немезиды на безопасном расстоянии. — Пожалуйста, позвольте нам... — Его прервал конь, бросившийся вперед, по-видимому, в попытке добраться до аукциониста. Кодлкатт отлетел назад так быстро, что чуть не споткнулся о собственные ноги, его парик съехал набок. С выражением абсолютного ужаса на выпуклом лице он поднял молоток в качестве слабой защиты, явно жалея, что это не кувалда и не топор.

Конюхам потребовалось целых две минуты, чтобы утихомирить зверя, и даже неподвижный, конь вызывал дрожь: он фыркал под намордником, голова моталась взад и вперед, как будто высматривая следующего человека, которого можно убить.

Мак вспомнил упомянутый инцидент. Это животное лидировало в гонке на четыре длины в Парментере в июле прошлого года, когда внезапно прыгнуло и изогнулось так сильно, что жокей Куэйл был выброшен из седла, и его сбили две лошади, шедшие сзади. Смерть наступила мгновенно. И вот перед ними был зверь, страшный даже будучи скованным. Люди смотрели на него так, будто в любую секунду он мог вырваться на свободу и напасть на галерею.

— К порядку, пожалуйста! К порядку! — крикнул Кодлкатт, теперь схватившись за обе стороны кафедры, как за спартанский щит. — Давайте продолжим наше дело! Перед нами пятилетний самец Немезида, принадлежащий Бертраму Роби из «Роби Эстейтс». А теперь, прежде чем я пойду дальше, позвольте мне... — Он подпрыгнул, потому что конь снова фыркнул и рванулся, волоча сапоги конюхов по грязи. — Позвольте мне сказать, — осмелился продолжить Кодлкатт, — что у этого животного была безупречная карьера до несчастного случая в Парментере в прошлом сезоне. — Он прочитал из лежащей перед ним книги: — Три победы — и один рекорд, установленный в Хэмптон-Хилл два сезона назад, как вы, должно быть, помните. Четыре призовых места и еще четыре показа, тоже два сезона назад.

— В прошлом сезоне он стал убийцей! — высказался Рэндольф Гаффи, который обычно не вынимал изо рта трубку, чтобы сказать хоть слово.

— Согласен, согласен! — сказал аукционист, осторожно взмахнув рукой, чтобы Немезида не воспринял это как вызов. — Но давайте посмотрим на потенциал этого животного!

— Зачем? Чтобы он снова убил? — прорычал пожилой мужчина из-за спины Мака и Рубена.

— Попрошу воздержаться от громких замечаний, господа. Давайте будем более открытыми к переменам. — Он принялся снова читать из своего гроссбуха, в котором содержалась информация обо всех лошадях, включенных в сегодняшний аукцион: — Шестнадцать ладоней в высоту, но, как вы можете видеть, у него есть недовес: он весит двести фунтов вместо трехсот. Энергичный зверь, да, и нуждается в не менее энергичном хозяине. Красивый конь, сильный духом.

— Я сам не хочу становиться духом! — произнес Фицджеймс Норвуд в нижней части зала, что вызвало несколько натянутых и нервных смешков.

— Эта лошадь больна! — сказал Кенворт Додж со своего места повыше. — Любому дураку ясно, что от животного остались одни кожа да кости! Да он скоро зачахнет от болезни!

— В поместье Роби меня заверили, — ответил Кодлкатт, выставив вперед свой двойной подбородок, — что эта лошадь не больна и никогда не болела физически.

— С таким недовесом я бы чувствовал себя смертельно больным! — фыркнул Додж.

Кодлкатт испустил тяжелый вздох смирения.

— Хорошо, господа, к делу: будут ли предложения?

Тишина. Кто-то издал еще один резкий смешок, и Немезида загрохотал, как колеса железной телеги по булыжникам. На этом молчание продолжилось.

— Одна ставка, джентльмены! Любая сумма!

Мак наклонился вперед. Он наблюдал за движением вялых и истощенных мышц под плотью животного, пока оно слегка покачивалось из стороны в сторону. Готовится к прыжку? Чтобы напасть на людей, пытающихся удержать его на земле? Энергия этого зверя горела, как факел, брошенный в небо.

Интересно, подумал он.

— Что ты видишь? — тихо спросил Рубен.

— Одна ставка, господа! Конечно, вы не боитесь этого великого животного, не так ли?

— Я не знаю, что я вижу, — ответил Мак. — Я не знаю, вижу ли вообще что-нибудь, но все же… не будет ли ужасной ошибкой отдавать эту лошадь кому-нибудь из производителей клея?

— Одна ставка! Все, что вам заблагорассудится, чтобы мы могли двигаться дальше!

— Наши нынешние лошади могут оказаться в опасности, — сказал Рубен. — У этого животного есть инстинкт убийцы.

— Или инстинкт бегуна, — сказал Мак. — Куэйл умер, потому что попал под копыта других лошадей. Любого жокея могут рано или поздно сбросить.

— Но не на последнем этапе забега, когда лошадь далеко впереди поля. В любом случае, бедное животное, похоже, истерзано.

— Я согласен, но... — Он посмотрел в глаза своему отцу. — Просто эта лошадь меня интересует. Мне нравится, что он может развивать такую скорость, когда ему заблагорассудится. А еще… я думаю, могло что-то случиться между предыдущими двумя сезонами. Что-то, что повлияло на его… — Он подыскал подходящее словно, но не нашел его и сказал: — инстинкт.

Рубен кивнул, задумавшись. Затем он мягко улыбнулся и сказал:

— Тебе решать.

— Что ж, хорошо. — Кодлкатт поднял свой молоток. — Я объявляю…

— Один шиллинг, — сказал Мак ДеКей.

Молоток завис в воздухе.

— Прошу прощения?

— Один шиллинг. Это предложение от «ДеКей Энтерпрайз».

— О, молодой господин ДеКей… в самом деле? Один шиллинг? Я… удивлен таким… ничтожным, с позволения сказать, предложением.

Мак встал.

— Это моя ставка. Вы спрашивали, и я ответил.

— Но... сэр... я никогда в жизни не продавал с аукциона лошадь за один шиллинг! Молодой человек, гвоздь стоит в двадцать раз больше! — Кодлкатт снова подпрыгнул, потому что Немезида громко фыркнул и сильно дернул поводья, что заставило двух мужчин на дюйм зарыться пятками в отпечатанную копытами грязь.