Оборона дурацкого замка. Том 1. Том 2 (СИ) - Ютин Макар. Страница 14

Однако, хоть у него и получалось неплохо уворачиваться от атак и прикрывать спины товарищей, во владении кистенем попаданец все еще казался удручающе слаб. Прямой удар получался слишком медленным и очевидным, подсечка в половине случаев подсекала неправильно, из-за чего он терял управление билом, а вращение цепью требовало слишком много внимания, не давая сосредоточиться на самой схватке.

Стас чувствовал, что ему не хватает еще немного времени, какого-то прорыва, озарения. Однако отпущенный им срок подошел к концу: на рассвете форт атаковали демоны.

Глава 6

Рассветный холод пробирал до костей. Утренняя стужа и не думала отступать: оставляла изморозь на кончиках трав, промораживала старые стены форта, поднималась вверх холодной туманной дымкой. Слабые солнечные лучи совершенно не могли пробиться сквозь серую хмарь, полностью окутавшую долину. На закрытом пеленой небе изредка мелькали черные точки пролетающих птиц, а форт внизу казался растревоженным ульем, где хаотично мелькают крохотные силуэты людей.

Среди них можно было разглядеть и членов отряда Акургаля. Десять фигур стояло на стене и напряженно пыталось рассмотреть хоть что-нибудь в молочно-белом мареве.

"Туман. Черт, как же не вовремя", — С угрюмым отчаянием подумал Стас, глядя на простенький лук в своей руке.

Сердце бухало, как ненормальное, по нервам словно огнем прошлись, в ушах свистело и хлопало, а зубы сами собой скрипели друг об друга. Нервяк накрыл его так сильно, что он почти не чувствовал пробирающего до костей ветра. Несчастному попаданцу хотелось не то бежать куда-то, не то, наоборот, закопаться под древние камни. Что угодно, лишь бы не стоять здесь, на стене, в ожидании скорой смерти. Только угрюмая мысль о том, что побег убьет его гораздо быстрее и надежнее, чем атака монстров, сдерживала парня от дезертирства.

Спустя четверть часа простоя в неизменном тумане, он все же ощутил, как шпарит холодный поток воздуха на продуваемой стене и горячо поблагодарил неизвестного архитектора за парапеты. Волнение постепенно уходило, сменялось страхом к неизвестности.

Теперь в мерцающей под стенами дымке Саргону чудились силуэты древних чудовищ. В такие моменты он быстро прикладывал стрелу к ошкуренному древку и слегка натягивал тетиву, целился куда-то вниз. Но потом наваждение уходило, и Стас снова опускал оружие, возвращал тетиву обратно в колчан, чувствуя досаду и бессилие.

"Как я вообще буду стрелять в демонов, если совсем их не вижу?! Появятся ли они вообще? Должны появиться, не могут не появиться. На нашей вписке они главные гости. Хотя… Нам же дали зону подальше от основного рубила на воротах? Может обойдется? Может пропустят именно этот участок…".

— Ха-ха-ха, — Разродился Стас тихим нервным смехом.

Бывшему жителю Земли все еще оставалось страшно. Настолько, что потные руки несколько раз выронили тонкий изгиб лука. Приходилось нагибаться за ним, невольно подставлять спину. Он приседал на корточках, смешной нелепый, но зато живой. Лук ладно, но из-за внезапной побудки попаданец едва не забыл свой кистень в казарме. Благо старый Вань вцепился своими пальцами ему в плечо и буквально бросил в сторону стойки.

Но вот, лук поднят, стрела снова взята на изготовку, а тварей все нет и нет. От постоянного напряжения Стас уже готов был спрыгнуть с четырехметровой стены, и бежать, бежать, бежать без оглядки. Но нельзя нервничать вечно и еще через десяток-другой минут он перегорел. Попаданцу вдруг стало все равно. Умрет? Пускай. Все лучше неизвестности.

Паренек даже сделал шаг вперед, но разум все же возобладал над чувствами и Станислав остался на своей позиции, дрожа под порывами ветра да нервно переминаясь с ноги на ногу.

Их подняли сразу после рассвета. Стас еще сладко спал, завернувшись в кучу тряпок. Ему снился дом, друзья и огромный экран с любимыми сериалами, когда в казарму к Акургалю лично прибежал хмурый гонец. Коренастый воин в искусно сработанной кольчуге осторожно потрепал спящего десятника за плечо, а потом, убедившись что он проснулся, рывком поставил его на ноги и донес приказ командования: вести свой отряд на позиции.

Донес — и побежал дальше, не стал дожидаться реакции разом помрачневшего Акургаля. Десятник, впрочем, долго не раздумывал, сделал все строго по уставу. Быстро разбудил своих подопечных, построил в колонну растерянных, зевающих людей, после чего отправился с ними на западную сторону форта. А Стас мог лишь с грустью вспоминать так и недосмотренный сон.

Испуганные, ничего не понимающие новобранцы добежали до стены минуты за три, подгоняемые сухими покрикиваниями командира. Там их уже ждал один из воинов коменданта. Пересчитал отрядников, он сухо кивнул десятнику, молча указал на стенд с луками.

— Вы б хоть укрыли их! — Тихо проворчал десятник, — Тетива же отсыреет в таком тумане.

— Не положено, — Буркнул воин, а Акургаль не стал спорить. Только вытащил оттуда несколько явно неисправных деревяшек и отложил их в самый конец.

От всего остального оружия он отказываться не стал. С легкой, незаметной никому кроме Стаса иронией спародировал жест стоящего рядом солдата, ткнул пальцем в сторону стенда своим подопечным. Те послушно подошли, принялись копаться внутри, выбирать оружие получше. И, пока они разбирали луки да закрепляли на плечах пучки со стрелами, десятник вводил их в курс дела.

— Легист нашего великого военачальника Ба Цзе, да продлит Митра его дни, почувствовал миазмы подземного мира. А значит, скоро демоны будут здесь, — Просто сказал им командир. Он не стал ничего смягчать и не утаивать, за что лично Стас остался ему благодарен.

— Хотел бы я, чтобы у вас осталось больше времени на подготовку, но нам и так дали целых четыре дня. Куда больше, чем многим другим людям в прошлом. И я уверен, что лучше подготовиться за такой малый срок мы не могли!

Акургаль помолчал, посмотрел на черную стену крепости своими черными глазами, а потом добавил:

— Это будет ваш первый бой, и для некоторых он станет последним. Мне жаль, что так получилось, парни. Но война есть война, вы должны будете привыкнуть к смерти, как привыкли к холоду и боли.

Как-то незаметно, вокруг десятника собрались все члены отряда, жадно ловя каждое его слово. Даже фармацевт не стал игнорировать общий настрой. Лишь скрипел мозолистыми пальцами по древку лука да зыркал исподлобья.

Стас и сам ощущал себя натянутой пружиной, а на командира смотрел как на воду в пустыне: возможно, что именно его речь именно сейчас поможет выжить именно ему, жителю иного мира и иного времени. Скорее всего, что-то подобное думал, или, по крайней мере, чувствовал каждый из товарищей Саргона.

Все они, невзирая на возраст, ум и опыт сейчас были лишь кучкой испуганных людей. Страх неизвестности и скорой смерти усмирил их лучше, чем самый строгий надсмотрщик.

А десятник, между тем, продолжал, роняя тяжелые, страшные фразы своим тихим, отрешенным голосом:

— … К холоду и боли. Все вы знаете, насколько коварны демоны. Все вы слышали, насколько они сильны и опасны. Не поддавайтесь эмоциям — это легкий способ умереть. Не поддавайтесь панике — это легкий способ умереть. Не поддавайтесь видениям прошлого или лицам своих близких — это тоже легкий способ умереть.

Но только один способ и тяжел, и гнусен — предать своих! — В его водянистых глазах словно сверкнула сталь, неизменно удивлявшая Стаса, — Все, во что вы должны верить — это собственная сила и голос товарища на поле боя. А теперь идите, и докажите свое право на жизнь! — Вдруг проревел он, и новобранцы вокруг него в едином порыве прижали руку к груди:

— Славься Великий Митра! Славься Император! Вэй Цинь! Вэй Цинь! Вэй Цинь!

Странно, но прокричав вместе со всеми нехитрые лозунги, Стасу стало полегче. Его страх еще вернется, даже умножится, но здесь и сейчас он был скорее воодушевлен, чем испуган.

Десятник словно высказал то, о чем сам попаданец опасался даже думать. Так что страх попаданца спрятался, скрылся в уголках души, уступил место предвкушению боя, и от избытка адреналина щуплое тело Станислава стало потряхивать. Он еще раз прокричал что-то про Императора, вызвав одобрительный взгляд у стоящего рядом с ними воина, затем развернулся ко входу на стену. Камей и Сянь уже исчезли в проеме, а Вань стоял и что-то тихо втолковывал зеленому от волнения Каню.