Недотрога в моей постели (СИ) - Невинная Яна. Страница 11

Сначала — когда смотрел на счастливые отношения друга. Потом, когда надоело каждый день менять девок и нашел Илону, решив остановиться на одной. Не то чтобы конкретно она меня зацепила, просто надо же было перестать привередничать и присмотреться к кому-то, узнать поближе. Конечно, она не была идеалом, но и я ведь тоже не подарочек.

Ну а довершила мое преображение чертова недотрога. Она ворвалась в жизнь и устроила в ней апокалипсис, раздолбав всё на хрен и оставив после себя руины.

И вот, валяясь на этой долбаной кровати для ожоговых больных, отходя от шока, я пялился в одну точку и думал, думал… Переосмысливал события, смотрел на себя со стороны. Картинка не понравилась. Очень не понравилась.

Тая как будто подставила зеркало мне к лицу, и там я увидел собственное отражение, долбаный портрет Дориана Грея, спрятанный в укромном месте от чужих глаз. Потому что он уродливый и вызывающий отвращение. Она показала мне мое поганое нутро и исчезла, а я стал меняться.

Я просто не мог иначе, не мог не воспринять случившееся со мной как урок. И сегодня я сделал еще один шаг к себе новому — попытался стать ближе к женщине, на которой собираюсь жениться. Вот только прошлое вернулось. Тая вернулась.

Не знаю, почему мы присутствовали именно на этом показе, ведь Илона должна была выступать только завтра. Или как это у моделей называется? А, к черту! Мы — это прибывший ко мне на подмогу женский отряд. Без них я бы тут точно свихнулся.

Мама, которую пригласила Илона, как и обещала. После развода с отцом, который осуществился без единой их личной встречи, она будто бы смирилась с обстоятельствами, перестала устраивать пьяные загулы, угомонилась с пластическими операциями и косметическими процедурами. Мама ударилась в путешествия, в которых ее всегда сопровождал верный наш водитель Арсений.

Судя по всему, они неплохо так сблизились, но не факт. Не удивлюсь, если он продолжает бегать вокруг нее, а она отказывает в доступе к телу в попытке вернуть себе чувство собственного достоинства и ощущение женской неотразимости. Впрочем, мамины амурные дела меня не особенно интересовали. Она в порядке, пережила болезненный этап, пришла в себя, а остальное не так важно.

С нами поехала и Алинка, оставив младшего сына на счастливого папашу и прихватив радостную до опупения Настю. Крестнице посещение такого гламурного мероприятия показалось даже лучше, чем поездка в Диснейленд.

Она еще жила в мире единорогов и розовых пони и не знала, что модели — это не невинные принцессы, а в основном психически неуравновешенные измученные работяги, помешанные на избавлении от лишнего веса.

Каким-то образом я и мой женсовет оказались в первых рядах зрителей, довольно-таки близко к подиуму. Обзор был практически идеальным для созерцания мелькающих женских ног, особенно если не утруждать себя и не смотреть выше.

От ликующих возгласов моих женщин при появлении каждой модели вяли уши. Да, платья красивые, очень элегантные, но я же не метросексуал какой, чтобы на них больше чем пару секунд смотреть. Быстрым взглядом пробежался и уткнулся в телефон.

Гриха как раз прикалывался в чате над моей незавидной долей и Жекой в роли папочки. Не знаю, что заставило меня посмотреть на подиум. Наверное, странное оживление вокруг, подсказавшее, что на нем происходит что-то необычное. Внимание сконцентрировалось на тоненькой фигурке в длинном белом платье, медленно двигающейся мимо нас…

Показалось, что со всего маху мне ударили в солнечное сплетение и отправили в нокаут без права очнуться в ближайшее время. В модели на подиуме я узнал Таю, мою пропавшую недотрогу. Я впал в ступор, реально не мог с места сдвинуться, сидел и пялился как имбецил, с раскрытым ртом. Смотрел во все глаза, не в силах произнести и звука, не веря собственным глазам.

Стройная соблазнительная фигурка была втиснута в белоснежное изящное платье в пол, волосы убраны назад, на них сверху какое-то украшение из перьев, на ногах босоножки с тончайшими ниточками, будто их и нет…

Ее шоколадные глаза в обрамлении пушистых черных ресниц блестели в свете софитов. Она шла со счастливым выражением на лице и улыбалась, глядя вперед себя. Как королева, не сомневающаяся, что весь мир у ее ног. Недостижимый идеал, которого боишься коснуться.

А я недоумевал, почему она, черт побери, вышагивает на подиуме словно модель? Да еще и закрывает показ, судя по всему. Что вообще происходит?!

Женщины рядом со мной находились в точно таком же шоке. Я быстро посмотрел налево, где сидела мама, уставившись на дочь любовницы бывшего мужа. Посмотрел направо, где Алина удивленно хмурила брови. И только Настя с детской непосредственностью подскочила ко мне и стала трясти за сжатые в кулаки ладони, что-то тараторя. А я ее толком даже не слышал из-за громкого музыкального сопровождения.

Но даже если бы и слышал — ничто не было способно сейчас оторвать мое внимание от девушки на подиуме. Я уловил тот миг, когда она увидела нас, быстро оглядела сидящих рядом со мной людей и вернула взгляд в мою сторону, встретилась со мной глазами и оцепенела, споткнувшись и растеряв всю свою уверенность.

Блядь, она по-прежнему меня боялась! Ничего не изменилось. В ее широко распахнутых глазах плескался ужас, кажется, даже пальцы, сжимающие какую-то веточку, задрожали. Наверняка она сбежала бы, если бы сзади не подошел высокий чернявый мужик в фиолетовом костюме и не обнял со спины, прижав к себе и развернув, чтобы… поцеловать.

Он сделал это прямо у меня на глазах, впился своим ртом в ее побледневшие губы, а я всеми силами пытался удержать себя от бешеного желания вскочить на подиум и отодрать их друг от друга.

Какого хрена она целуется с каким-то разодетым в пух и прах петухом? Еще бы секунда его поползновений в ее сторону, и я бы подбежал к ним, чтобы растащить, но тут на подиум стали выходить другие модели, и до меня дошло, что рядом с Таей, собственно, автор коллекции.

— Антони Пазолини и его муза — Таисия Вознесенская! — провозгласили откуда-то сбоку, а черноволосый кудрявый петух рядом с моей недотрогой, не отцепляя от нее своих рук, заулыбался во все тридцать два, благосклонно принимая бурные овации.

Тая тоже улыбалась триумфу коллекции, старательно глядя куда угодно, только не на меня! Она намеренно избегала моего настойчивого взгляда, но, собственно, что я хотел?!

То, что я хотел сделать, было бы абсолютным безумием. Сорваться с места и взбежать на сцену, украсть ее на глазах у всех, заставить пойти со мной… Ну а дальше? Дальше что?

Она же не пожелает даже слова мне сказать. Говорила и не раз, что я всё испортил, убил то, что было между нами, то хрупкое, что зарождалось, пока я строил планы мести. Но я же просил шанса у судьбы на новую встречу, и вот он — этот шанс.

Я должен воспользоваться. Она не где-то в неизвестном месте, а в пределах досягаемости. Обязательно ее найду, заставлю выслушать, на этот раз найду нужные слова…

Стоило показу закончиться, а нам выйти из зала в другое помещение, как на меня налетела мать.

— Ты решил надо мной поиздеваться? — зашипела она прямо в лицо, и я отволок ее в сторонку, крепко удерживая за локоть.

— О чем ты? — спросил, бегая взглядом по сторонам в поисках Таи.

— Не прикидывайся! Ты знал, что эта девка будет участвовать в коллекции! — взвизгнула она, заставив обратить на себя внимание. — А я-то думаю, что за ерунда, с чего это он решил вдруг участвовать в жизни своей девушки? Оказывается, просто ею воспользовался, чтобы сюда пробраться. К ней! Где ты ее откопал? И мамаша этой дряни тоже здесь? И Коля?

— Мама… — простонал я, пребывая в ступоре от ее предположения и злясь, что приходится устраивать ненужные разборки. — Ты что, не понимаешь, что для меня это точно такая же неожиданность?

— Не верю, сын! Никому не верю больше!

Она продолжала истерить, а я потер лицо рукой и попросил по-хорошему:

— Только не начинай…

— Что не начинать? Это просто издевательство какое-то! Решила, называется, отвлечься, с невесткой будущей поближе познакомиться. Давайте, доводите маму до нервного срыва!