Эсминцы против линкоров (СИ) - Ангелов Августин. Страница 39
Правда, один из корабельных снарядов попал удачно, вызвав детонацию какого-то склада, переросшую в сильный пожар. Но это еще больше усугубило ситуацию с прицеливанием, потому что плотный черный дым от пожара разносился ветром над береговыми батареями, создавая над ними естественную дымовую завесу и загораживая обзор корректировщикам. Поэтому дальнейший обстрел береговых объектов велся все больше полагаясь на удачу. К тому же, из четырех гидросамолетов с корректировщиками русские умудрились сбить два. «Тирпиц» вел огонь левым бортом, а «Шарнхорст» следовал за мателотом в кильватер и повторял залпы вслед за линкором. Спустя полчаса боя, Редер приказал выполнить разворот на обратный курс. Орудия на короткое время замолчали, потому что было необходимо вновь разворачивать башни главного калибра на противоположный борт и прицеливаться. Но, вскоре оба корабля продолжили обстрел полуострова, двигаясь уже курсом на северо-запад.
Русские орудия береговой обороны все это время вели интенсивный ответный огонь, вот только добить снарядами до немецких кораблей у них никак не получалось. Из-за чего работа советской артиллерии с Ханко имела характер заградительной стрельбы, поглощающей большое количество боеприпасов и создающей сплошную шумовую завесу, но не приносящей никаких попаданий по противнику. Убедившись в бесполезности своей артиллерии на выбранном немцами расстоянии обстрела, командование базы послало в атаку на вражескую эскадру торпедные катера и снова, второй раз за день, задействовало эсминцы. Отчего в вечернем воздухе над мостиком флагманского «Тирпица» опять повисло напряжение настоящего морского боя. Русские торпедные катера бодро выметнулись из прибрежных шхер, устремившись в атаку на немецкие корабли. А эсминцы следовали за ними. И, разумеется, свою боевую задачу пытались выполнять советские подводные лодки.
* * *
«Щука» с бортовым номером 323 не могла догнать немецкую эскадру. Субмарине не хватало скорости хода даже в надводном положении. Тем не менее, капитан-лейтенант Федор Иванович Иванцов продолжал преследование вражеских кораблей. После того, как враги скрылись за горизонтом, командир подлодки приказал всплывать и идти следом полным ходом. На мостике рубки сразу заняли места наблюдатели. Капитан-лейтенант опасался вражеской авиации, но ее пока видно не было. Зато вскоре восточнее послышались звуки выстрелов корабельных орудий. Радист доложил, что, судя по радиоперехвату, начался бой легких сил с немецкой эскадрой. Звуки канонады, доносящиеся с востока, тоже указывали на это. Федор Иванович приказал следовать прежним курсом на восток.
Пока противоборствующие эскадры занимались взаимными обстрелами и атаками, подводная лодка тихонько подкрадывалась к месту сражения. К счастью, немецкие самолеты так в небе над ней и не показались. Наконец-то сигнальщики снова заметили дымы на горизонте. И капитан-лейтенант вгляделся в ту сторону сквозь оптику своего бинокля. Остальные немецкие корабли, как и те советские силы, с которыми велся бой, находились где-то за горизонтом. И капитан-лейтенант их видеть не мог. Поэтому все его внимание поглотили два главных вражеских корабля, чьи зловещие силуэты вырисовывались на грани горизонта. Иванцов дал команду начать погружение и следовать далее на перископной глубине. Федор Иванович задумал подобраться к «Тирпицу» или «Шарнхорсту», чтобы атаковать торпедами один из линейных кораблей с тыла, пока они заняты боем с советскими надводными кораблями. Иванцов уже предвкушал, что за такую атаку сразу получит звание героя Советского Союза и повышение по службе.
Вот только оба бронированных гиганта кригсмарине не прекращали маневрировать по водной поверхности на двадцати узлах, а подлодка приближалась всего на восьми. И потому никак не могла подойти на расстояние, приемлемое для торпедной атаки. А тут еще и авария неожиданно случилась на борту, замкнуло что-то в цепи питания электродвигателя. Виной была некачественная и отсыревшая проводка. Пришлось некстати останавливаться и всплывать с риском быть обнаруженными, чтобы отключить электропитание и заменить пару проводов. К счастью, повреждение не привело к серьезному возгоранию, а электромеханики устранили неисправность довольно оперативно. Вот только время было безвозвратно упущено. Теперь все надежды догнать немцев и атаковать их у Иванцова рассеялись. Тем более, что после морского боя с кораблями Краснознаменного Балтийского флота «Тирпиц» и «Шарнхорст» продолжили движение куда-то дальше. Отвернув на юго-восток, они вскоре скрылись за горизонтом.
Через некоторое время с востока показались дымы других кораблей, которые приближались. Солнце уже опускалось на западе, завершая летний день золотистыми бликами на воде, но видимость по-прежнему оставалась прекрасной, когда капитан-лейтенант рассмотрел в бинокль, что в поле зрения вошли два немецких эсминца, каждый из которых буксировал поврежденные корабли. Один из эсминцев тянул на буксирном тросе своего собрата, верхняя часть которого сильно пострадала в бою. А второй тащил целый крейсер, имеющий сильный дифферент на корму. По очертаниям это был «Эмден». И тут ошибки быть не могло. Из чего Иванцов сделал вывод, что немцам в морском бою крепко досталось. Обстоятельства давали капитану-лейтенанту новый шанс отличиться. Тем более, что этот странный эскорт двигался курсом на запад, прямо на подводную лодку. Быстро оценив ситуацию, Федор Иванович вновь скомандовал погружение.
Субмарина пошла встречным курсом. Теперь все зависело от того, как быстро на вражеских кораблях заметят подлодку. Тут опять «Щуке» повезло. Немцы заметили ее перископ только в момент торпедной атаки, произведенной из носовых аппаратов. Четыре торпеды уже пошли к целям, когда тот, кто командовал немецкой корабельной группой, отдал команду отворачивать в противоположные стороны. Юркие эсминцы, конечно, легко могли уклониться от торпед. Но, в данном случае, их маневренность сковывали буксирные тросы. И, резко дернувшись в стороны, они лишь подвернули под торпеды те неуправляемые корабли, которые буксировали, подставив их под удар.
Первая из торпед прошла мимо, вторая же врезалась в поврежденный немецкий эсминец, оторвав ему взрывом половину носа. Третья, как и первая, тоже никуда не попала. Зато четвертая взорвалась, угодив в середину поврежденного крейсера, что создало в его подбрюшье дыру очень значительных размеров. Получив торпедные попадания, эсминец и крейсер начали тонуть. Эти два корабля, поврежденные в бою, уже и без того имели неважный запас плавучести. Ко дну «Эмден» и «Герман Шеман» пошли быстро. А буксирные тросы, заведенные на них, очень мешали двум неповрежденным эсминцам, «Рихарду Байцену» и «Фридриху Экольду», начать немедленное преследование большевистской субмарины. Потому Иванцов, зафиксировав попадания двух торпед из четырех, не стал дожидаться погони, а приказал погрузиться на глубину и уходить, кардинально изменив курс, пока на эсминцах не разобрались с буксирными концами.
* * *
Если капитан-лейтенант Иванцов пытался догонять вражескую эскадру на своей «Щуке», чтобы атаковать немецкие корабли с тыла, то три другие советские субмарины пробовали произвести атаку на встречных курсах. Впрочем, проблемы с недостаточной скоростью у них имелись точно такие же, как и у подлодки Иванцова. К тому же, первоначальное направление движения вражеской эскадры было иным, чем тот курс, на который легли немецкие корабли после морского сражения с легкими силами КБФ.
Давая боевое задание командирам субмарин из отряда «Красных акул», Лисину и Петрову, кавторанг Грищенко считал, что противник не изменит курс, выйдя на траверз полуострова Ханко строго с запада. Но, получилось так, что после боя немецкая эскадра повернула южнее. Если на встречных курсах у подлодок имелись неплохие шансы на проведение атаки, то маневр немцев, разумеется, затруднял для подводников выход на дистанции, позволяющие атаковать торпедами. Вскоре стало понятно, что ни «С-7», ни «Л-3» не успеют настигнуть противника. И только у «Щ-307», которая заходила с востока, имелся какой-то шанс. Успешность атаки зависела от командира подлодки Петрова, от сорока человек его команды и, конечно, от удачи.