Нарушая традиции (СИ) - Стрелецкая Екатерина. Страница 18

Джонатан Кроулер окружил их таким количеством теплоты, заботы и внимания, какого они до этого не знали. Он делал всё, чтобы происходившее до побега, осталось в прошлом. Не надо было спрашивать ни о чём, чтобы понять, как жилось женщинам семьи Венстерс. Их многочисленные синяки, шрамы и переломы «кричали» об этом громче всяких слов. Не так трудно вылечить тело. Гораздо сложнее вылечить душу. Но Джонатан Кроулер справился и с этим. Постепенно он смог добиться расположения любимой женщины и через год Хильда Венстерс стала Хильдой Кроулер.

Менее чем через год после свадьбы родилась Элизабет, ещё через два после неё, когда Стефания уже училась на втором курсе Университета, Джоанна, а два года назад на свет появился брат Роберт.

Глядя на сияющие от счастья глаза матери, Стефания каждый раз видела подтверждение того, что поступила правильно. Страшно было представить, как сложилось бы всё, если бы она, измученная болезнью и бесконечными побоями, решила просто уйти…

***

Когда спустя месяц после начала обучения в Университете проявилась метка Смерти, Стефанию снова навестила Госпожа. Дав девушке все необходимые указания, она собралась было уходить, как в последний момент, словно внезапно что-то вспомнив, обернулась:

— Всё как-то не было возможности сообщить раньше: твой отец умер чуть менее трёх лет назад.

— Благодарю за хорошую весть, Госпожа. — абсолютно спокойно ответила Стефания. К человеку, когда-то называвшемуся её отцом, она не испытывала никаких чувств. Даже ненависть с годами поутихла.

— Ты рада его смерти?

Девушка грустно усмехнулась:

— Я рада тому, что больше от него никто не пострадает.

4.5. Другие семейные ценности

На некоторое время в воздухе повисла тишина. Первым прервал молчание Тео:

— Прости, я не знал. Не стоило спрашивать. Мне очень жаль…

Стефания совершенно спокойно махнула рукой, безразлично пнув лежащий на дороге камушек:

— Ничего страшного. Зато теперь ты в курсе. И не надо жалости. Не терплю. Для меня всё уже давно в прошлом.

Тео потёр указательным пальцем переносицу:

— Как странно, твой отец показался мне вполне порядочным человеком. Я помню, как он пару раз приезжал за тобой в Университет. Кто бы мог подумать, что он такой зверь…

Стефания рассмеялась:

— Так это был Джонатан, мой отчим! Он — потрясающий человек. Мне не хватит слов, чтобы выразить ему всю мою благодарность и уважение за всё, что он сделал для матери и меня. Я от родного отца за четырнадцать лет не получила столько заботы, любви и участия, как за тот первый год, что мы жили у Джонатана. Представь моё лицо, когда в день их с мамой свадьбы, я подошла к нему и попросила разрешения взять его фамилию, но получила отказ?!

От неожиданности Тео даже споткнулся на ровном месте:

— Не понял. Ты — Кроулер, он — Кроулер… Я точно слышал, как секретарь деканата называл его «господин Кроулер». Ты меня опять разыгрываешь?

Белокурая макушка отрицательно замотала из стороны в сторону:

— Всё правильно! Огорошив меня отказом, он спросил моё согласие на удочерение. Как выяснилось, Джонатан давно подумывал об этом и даже все необходимые бумаги подготовил, но не знал, как подступиться ко мне. Представляешь, этот сильный духом мужчина, вернувший мою мать к жизни во всех смыслах этого слова, переживал за меня, за то, как я отреагирую на его затею. Но, как видишь, обошлось. Наши с ним желания совпали. Мама была просто счастлива, узнав обо всём.

— Значит господин Кроулер теперь твой отец? — между бровями Тео пролегла глубокая складка.

— Нет, Тео. Мой отец сгинул в рудниках, а Джонатан — мой папа. Он стал мне настоящим папой. И даже рождение родных детей, моих сестёр и брата, ни на йоту не изменило его отношение ко мне. Я специально вначале назвала его отчимом, чтобы ты понял разницу, какой смысл вкладываю во все эти понятия, какая пропасть между моим родным отцом и моим папой. Приняв предложение Госпожи, я получила гораздо больше, чем могла себе представить. Я узнала, что такое настоящая семья. Что такое любовь и поддержка близких. Что такое быть с ними единым целым.

Ведь родной отец лишний раз запрещал матери подходить ко мне, не то, что приласкать… Любое проявление чувств было под запретом и жестоко каралось. Четырнадцать лет мать любила и оберегала меня украдкой. Ты даже не можешь представить, каково это. Был один момент… Когда я всерьёз думала, что моё имя (*Стефания— венец, диадема, венок) не что иное, как насмешка. Ирония над моим существованием. И моя судьба — действительно быть увенчанной венком. Вот только погребальным. Мне тогда едва десять лет исполнилось… Представляешь, насколько это чудовищно, когда в голове маленького ребёнка рождаются подобные мысли?!

Тео ошарашенно вздохнул:

— У меня всё было по — другому. Совсем по — другому. Меня обожали с самого рождения. Мать очень хотела родить второго ребёнка, но долго не получалось. И, когда она уже отчаялась, родился я. Она считала меня подарком Богов. Поэтому и назвала так. (*Теодор — дар божий). Так что родительской и братской любви я испил сполна. Но это не значит, что рос избалованным инфантом с леденцом в одной руке и золотой ложкой в другой. За все мои проделки тоже прилетало по полной программе. Благо, это случалось нечасто. Я любил и уважал своих родителей, и старался не огорчать их. Мы с братом видели, как много они вкладывают в нас, чтобы мы выросли достойными людьми. И платили им тем же.

Незадолго до смерти Адам дослужился до помощника капитана, родители и я искренне гордились его успехами. Моим же увлечением была наука. Ты же знаешь мою любовь к различным иллюзиям. Мою пытливость и интерес неоднократно отмечали и однажды пригласили в специализированную школу, находящуюся неподалёку от столицы. Увы, пришлось забыть об это мечте, которая внезапно начала превращаться в реальность… Неожиданно Адам погиб во время шторма. Для отца это стало смертельным ударом. После последовавших друг за другом похорон слегла мать. Я оказался единственным мужчиной и кормильцем в семье. Какая уж тут учёба? И я остался. Не смог бросить мать. Пришлось заняться добычей жемчуга, так как за него платили больше, чем за выловленную рыбу. Я делал всё, чтобы поддержать пошатнувшееся здоровье матери. И поклялся себе оставаться с ней до конца. И Госпожа помогла мнесдержать данное слово. За что ей безмерно благодарен…

Тео опередил Стефанию и остановился, повернувшись к ней лицом:

— Стеф?

— М?

— Грег вырос в приюте, моя мать умерла шесть лет назад, отец и того раньше, но твои родители… Они ведь живы…

Стефания грустно улыбнулась:

— Всё в порядке. Я — «уже». Они приезжали всей семьёй за неделю до итогового экзамена. Попрощаться.

Тео поражённо посмотрел на девушку:

— Попрощаться? Стеф, ты что, всё им рассказала? Но это же запрещено!

— А я им ничего и не говорила. Когда люди по — настоящему близки, они чувствуют друг друга и на расстоянии безо всякой магии. О том, что я была за гранью, но вернулась обратно не просто так, они догадались давно, только открылись мне во время последней встречи. Не забывай, что мой папа — врач. Он великолепный диагност и девять лет назад не мог ошибиться ни с диагнозом, ни с оценкой моего состояния. А мама… Чуткое материнское сердце не обманешь…

Так что, каков бы не был исход, все свои личные дела я завершила. Ведь ни ты, ни я не знаем, чем всё закончится. Настала наша пора отблагодарить Госпожу, выполнив свою работу.

Глава 5. Добро пожаловать! 5.1. Дом практикантов

За разговорами они незаметно подошли к двухэтажному дому, стоящему на отшибе. Достав выданные старостой ключи, Тео открыл дверь и первым вошёл внутрь. Следом за ним проскользнула Стефания, выставляя защитный купол.